Глава 5.4 Спор о наследнике престола

Принцесса Чанлэ мягко сказала:

— Когда я достигла совершеннолетия, кто-то привёз это стихотворение из Южного Чу. Тогда я ещё не знала, кто такой Цзян Чжэ. Позже, уже в Южном Чу, я услышала «Размышления при луне» чжуанъюаня и была очарована. Спросив у наследного принца, я узнала, что это произведение принадлежит вам. С тех пор я просила сестрицу Вань собирать для меня ваши стихи. Все эти годы, живя в уединении, только читая ваши стихи, я могла немного развеять свою тоску.

Я поклонился:

— То, что мои стихи удостоились внимания главной жены, — большая честь для меня.

Увидев, что я успокоился, принцесса спросила:

— Это стихотворение мне очень нравится, но я не понимаю одну строчку: «Ланьтянь. Солнце. Нефрит, что дымкой обёрнут». Разве нефрит из Ланьтяня и правда может дымиться на солнце?

Я с улыбкой ответил:

— Эти строки имеют свою историю. Ещё в эпоху Цзинь сановник Сыкун Ту* говорил: «Цзай Шу-лунь* утверждал, что поэтический пейзаж подобен тёплому солнцу над Ланьтянем — когда прекрасный нефрит окутан дымкой: его можно созерцать, но нельзя приблизить к себе вплотную».

П.п.: *Сыкун Ту (司空图) — поэт и критик эпохи Тан (не Цзинь, здесь возможна ошибка в тексте). Цзай Шу-лунь (载叔伦) — менее известный литератор, упомянут как авторитет.

Принцесса Чанлэ воскликнула:

— Теперь я поняла! А есть ли у чжуанъюаня новые стихи?

Я немного подумал и ответил:

— В последнее время я был занят делами и редко писал стихи. Но если главная жена не против, я могу записать одно шуточное стихотворение.

Принцесса обрадовалась и тут же велела служанкам растереть тушь. Я воспользовался письменными принадлежностями на столе и написал название: «Весной в усадьбе с ивами слушаю иволгу». Затем продолжил:

«Весна вернулась в небеса, дождь и дым слились,

Бесчисленные длинные ветви склонились к земле.

За несколько дней зелёная тень приобрела нежный оттенок,

И жёлтые птицы заняли высокие ветви.

Прилетели, словно найдя путь среди облаков,

А их пение напоминает песню о красном снеге.

Изящные, они развеваются на ветру, как зелёные занавеси,

Переплетаясь на ветвях, словно золотые челноки.

С утра до вечера — чьи голоса искуснее?

С севера на юг — чьих теней больше?

Несколько нот смутно напоминают двор Хань,

Один звук будто возвращает память к Цинь Э.

Но позвольте мне насладиться этой мелодией,

Не позволяя грубым всадникам проезжать мимо.

Нежные, как жемчужины, рождающиеся под языком,

Мягкие, как нити, сплетающиеся у бровей.

Яркий свет радует глаза — настоящее наслаждение,

А щебетание птенцов трогает душу до смерти.

Глядя на тени, сомневаюсь — прерывист ли звук?

Слыша звуки, всё ещё вижу колебание теней.

Как же мне отблагодарить этот день?

Опрокинув золотую корзину перед чашей!»

П.п.: «Весной в усадьбе с ивами слушаю пение иволги» (春日迁柳庄听莺) — это стихотворение из китайского классического романа «Пин Шань и Лэн Янь» (平山冷燕), XVIII в., созданное в жанре «лианьцзюй» (联句, поэтический диалог). Авторство приписывается Тяньхуа-цзан чжужэню (天花藏主人), писателю эпохи Цин. Полного перевода этого стихотворения нет, поэтому здесь представлен построчный.

Принцесса Чанлэ подошла ближе и тихо прочитала стихотворение. Через некоторое время она сказала:

— Таланты Южного Чу действительно необыкновенны. Читая это, я чувствую аромат в своих устах.

Я заметил, что принцесса выглядит уставшей, и попрощался:

— Ваше высочество, вы выглядите утомлённой. Я не смею задерживаться дольше. Позвольте мне откланяться. Прошу вас беречь себя.

Принцесса Чанлэ слегка улыбнулась:

— Благодарю тебя. Лян Вань, проводи господина Цзяна.

Лян Вань подошла и вывела меня наружу. Пройдя некоторое расстояние, она внезапно остановилась и холодно произнесла:

— Господин Цзян, вы кое-что забыли.

Я опешил. Вспомнив, что совсем забыл уговаривать главную жену выбрать нужного наследника, я спокойно сказал:

— Госпожа Лян, зачем такие слова, мои уговоры вряд ли что-то изменили бы.

Лян Вань рассердилась:

— Что, все сановники Южного Чу считают, что нашей принцессе можно безнаказанно причинять обиды.

Я заметил тревогу в её глазах и откровенно сказал:

— Госпожа Лян прекрасно знает, что вопрос о наследнике уже решён, и главная жена это понимает, просто немедленное согласие навредило бы престижу Даюна.

Лян Вань мрачно нахмурилась:

— Что за ересь вы несёте?

Решив, что лучше показать свою проницательность, чтобы она оставила меня в покое, я загадочно произнёс:

— Брак принцессы Даюна в Южном Чу был против её воли, поэтому она и не стремилась к любви принца, а множество красавиц в свите как раз и должны были отвлечь его, избавив принцессу от нежеланного супруга. Что же до вас, госпожа Лян, ваше искусство общения делает вас идеальной главой шпионов Даюна в Южном Чу.

Несмотря на попытки сохранить спокойствие, Лян Вань побледнела, а в её глазах мелькнул холодный блеск.

Я поспешно добавил: 

— Я всего лишь мелкий чиновник, далёкий от государственных дел, но ваши попытки втянуть меня в это могут обернуться неприятностями для вас самих.

Лян Вань оправилась и сладко улыбнулась:

— Главная жена любит ваши стихи, я буду присылать за новыми произведениями.

Я ответил:

— Я беден и живу в наёмном доме, лучше я сам буду приносить стихи в Лунный терем.

Лян Вань одобрительно кивнула:

— Мне нужно вернуться к принцессе, повозка ждёт, чтобы отвезти вас к первому министру.

Поздно ночью я вернулся в город и доложил Шан Вэйцзюню:

— Главная жена интересовалась только моими стихами, я не смог завести речь о наследнике, но Лян Вань сказала, что принцесса уже поняла необходимость этого решения.

Шан Вэйцзюнь обрадовался:

— Отлично, вас ждёт повышение.

Дома меня ждал сяо Шунь-цзы:

— Я подслушал разговор о вашей поездке и приготовил для вас ванну.

Я пробормотал:

— Под подушкой лежит руководство по фехтованию, посмотри.

Он ответил:

— Уже смотрел, не подходит для моего стиля.

Через полмесяца главная жена вернулась во дворец, и состоялась церемония назначения наследника, а я получил повышение до чтеца пятого ранга.