Глава 1.1 Обедневший ученый

Часть 1. Чжуанъюань Южного Чу

На шестнадцатом году эпохи правления Сяньдэ Цзян Суйюнь, вознамерившись сдать государственные экзамены, покинул Цзянся и отправился в Цзянье.

из «Истории Южного Чу. Биография Цзян Суйюня».

В шестнадцатый год эпохи правления Сяньдэ в Южном Чу Поднебесная всё ещё пребывала в хаосе, но общая картина уже прояснилась: земли к югу от Янцзы в основном контролировались Южным Чу, а к северу от реки господствовало государство Даюн. Цзянся был стратегически важным пунктом обороны от Даюна, а резиденция хоу Чжэньюаня*, отвечавшего за оборону Цзянся, являлась важнейшим военным объектом. Поэтому здесь всегда царила строжайшая охрана.

Хотя я, как наставник, занимал довольно высокое положение, мне всё равно приходилось покорно подчиняться правилам и тихо сидеть в кабинете, стараясь не высовываться, дабы не навлечь беду.

П.п.: *Хоу Чжэньюань (镇远侯) — наследственный аристократический титул. Чжэньюань (镇远) — «Умиротворяющий дали» (почётный эпитет, подчёркивающий военные заслуги). Хоу (侯) — титул второго ранга (равный европейскому маркизу).

Перелистывая книги, я размышлял о том, когда же наконец подадут еду.

Что поделать — хоу Чжэньюань Лу Синь был важным военачальником, и, по традиции Южного Чу, его семья должна была оставаться в Цзянье. Лишь его пятнадцатилетний наследник Лу Цань был находиться при отце в качестве телохранителя — на что двор дал своё разрешение.

Хотя Лу Цань учился у меня литературе, отпрыск семьи военных должен был изучать и военное дело. Сегодня Лу Синь, главнокомандующий Цзянся, проводил военный совет, и Лу Цань, как сопровождающий, отправился туда же. Мне же оставалось лишь ждать его в кабинете.

Мы договорились поесть вместе, но совет затянулся далеко за полдень, и все его участники оставались без еды. Если бы я, скромный наставник, наелся в одиночестве, Лу Цань по возвращении непременно начал бы орать от зависти, а потом искал бы способ мне отомстить. Лучше уж подожду его.

С этими мыслями я потрогал свой пустой живот и вздохнул. Как же так получилось, что отец и сын так различаются? Лу Синь был щедрым и великодушным, а Лу Цань — мелочным и расчетливым. В прошлый раз, когда его наказал отец, я не удержался и усмехнулся, что он заметил. На следующий день он уговорил меня прогуляться, заявив, что трехлетний траур по моим родителям уже закончился и мне пора развеяться. В итоге он заманил меня в Лотосовый павильон, и, если бы я не сообразил вовремя сбежать, лишился бы там своей невинности.

Погруженный в эти мысли, я лениво перелистывал книгу. Эх, библиотека в резиденции хоу Чжэньюаня была неплохой, но за три года я почти все здесь прочитал. Да и как-никак это была семья военных, поэтому книги попадались самые обычные. Похоже, они просто заказали по одному экземпляру всего, что было в книжной лавке, иначе откуда бы здесь взяться даже календарю? Но по-настоящему ценных трудов здесь не наблюдалось.

Я как раз прикидывал по солнцу, сколько времени осталось до еды, когда появился слуга Лу Цаня — Лу Чжун. Он сообщил, что военный совет закончился, Лу Синь устроил пир для подчиненных и велел Лу Цаню присоединиться, так что мне его ждать не стоит. Обрадовавшись, я согласился и, не обращая внимания на то, что еда уже остыла, набросился на неё.

Я как раз наслаждался трапезой, когда из главного зала донесся шум. Сначала я не придал этому значения, но звуки становились всё громче, и вскоре раздались оглушительные крики:

— Ловите убийцу! Ловите убийцу!

Моё сердце дрогнуло.

Беда! Здесь убийца, и, скорее всего, цель — хоу Чжэньюань. А он ведь моя опора, нельзя, чтобы его убили! Я понимал, что не смогу его защитить, так что лучше спрятаться. Но сердце было неспокойно. Я взял с полки изящный арбалет — изделие мастеров министерства общественных работ южного Чу. Он стрелял на сотню шагов и мог выпустить пять болтов подряд. Изначально это был подарок Лу Синя для Лу Цаня, но тот считал арбалет «недостойным оружием» и не любил им пользоваться. Так что он достался мне — мне, не умеющему обращаться с луком, арбалет был куда удобнее.

Зарядив болт, я приоткрыл окно и выглянул. Кабинет находился недалеко от главного зала. Снаружи раскинулся лес копий и мечей — толпа солдат в красных мундирах окружила двух мужчин в одежде слуг. Вскоре я увидел, как Лу Синь в сопровождении офицеров вышел вперёд. Его правая рука была перевязана белой тканью, пропитанной кровью, а верный телохранитель Лу Пин, обычно неотступно следовавший за ним, отсутствовал. Лицо Лу Синя было бледным, а поддерживавший его слева Лу Цань выглядел крайне разгневанным.

Похоже, эти двое убийц проникли в резиденцию под видом слуг — вероятно, притворились подающими блюда во время пира, а затем внезапно напали. Судя по всему, Лу Пин погиб, выполняя свой долг.

Я увлёкся наблюдением, как вдруг убийцы переглянулись, вытащили из-за пазухи два чёрных шара и швырнули их на землю. Тут же повалил густой белый дым, затянувший пространство в радиусе нескольких десятков шагов. В этот момент я заметил, как у одного из офицеров в свите Лу Синя в глазах мелькнула жестокость, а из рукава в ладонь соскользнул кинжал.

Почувствовав неладное, я закричал:

— Хоу, осторожно!

И одновременно выпустил болт. Раздался вопль.

Когда дым рассеялся, перепуганные люди увидели, что убийцы по-прежнему окружены, а позади Лу Синя лежит офицер с болтом в груди. В его руке был зажат кинжал с синеватым отливом на лезвии — всего в полушаге от хоу. Даже слепой понял бы, что произошло.

Двое убийц, видя, что им не прорваться, предпочли погибнуть в бою. Хоу Лу приказал офицерам разобраться с последствиями, а меня вызывал в зал Белого тигра, где он занимается военными делами.

Он посмотрел на меня с непростым выражением лица и проговорил:

— Благодарю Суйюня за спасение жизни вашего покорного слуги.

Я скромно ответил:

— Это всё благодаря глубокой добродетели хоу, позволившей избежать козней негодяев. Ваш покорный слуга просто оказался в нужном месте.

Хоу Лу с недоумением спросил:

— Как Суйюнь узнал, что тот человек собирался напасть на меня?

Это был вопрос, который не давал ему покоя.

Как я узнал? Конечно, я увидел.

Но я не мог сказать так прямо — это была моя тайная защита. Мои шесть чувств от природы отличались от обычных. Скажем так: мой слух мог уловить падение листа или лепестка в пределах сотни шагов; моё зрение различало мельчайшие детали на расстоянии нескольких ли; мой вкус — стоило чему-то коснуться губ, и я уже мог точно определить, что это; моё обоняние — по малейшему запаху я мог преследовать человека на десять ли. Иногда я даже сомневался, человек ли я. Но я также знал: если бы об этом узнали другие, это вызвало бы зависть. Кому понравится, что кто-то может подслушивать его тайные разговоры? Чтобы сохранить это как скрытое оружие, я никому не рассказывал о своих способностях. Кроме моего покойного отца, никто не знал.