[Завершено✅] Глава 17

Три дня назад Гелиос направлялся в поместье маркиза Мелкса, так как тот упорно отказывался отдавать права опеки. Неудивительно, что после смерти Шарлетт маркиз видел в Гелиосе врага.

Да и сам герцог несильно горел желанием видеться с ним. Однако теперь в деле была замешана Ления, и проблему нужно было решить как можно скорее.

«Тогда уйду я».

Эти слова, возникавшие в его голове, всегда сопровождались глухой болью в висках. Мужчина часто вспоминал о тех днях, когда Лении не было рядом.

Гелиос горько усмехнулся и обтёр лицо. Вернувшись к нему спустя столько времени, она, казалось, уже не любила его так же сильно, как прежде, что только расстраивало герцога. Иногда он думал, что Ления куда больше печётся об Эскалиуме, и завидовал этому ребёнку. Однако даже если она и ненавидела его, Гелиос не собирался её отпускать.

— Сэр, я получил ответ от адвоката маркиза Мелкса.

Дастин вошёл в гостиную и протянул ему письмо, подкреплённое печатью с гербом семьи Мелксов. Гелиос нахмурился и покачал головой.

— Прочитай их ответ.

Дастин вскрыл письмо и, спешно пробежавшись по письму глазами, заговорил:

— Он отказывается передать опеку безродной женщине. К тому же, маркиз пишет о какой-то важной встрече, из-за которой он не сможет встретиться с вами. Он также настоятельно просит воздержаться от посещений.

— Неужели эта встреча будет длиться три ночи и четыре дня? — надменно усмехнулся Гелиос и продолжил, не дожидаясь ответа. — Ты подтвердил запрошенную информацию?

— Да. Со мной связался мой человек, проникший в дом Мелксов. Кажется, в деле замешан барон Рокфеллер.

— Барон Рокфеллер?

Гелиос нахмурился. Неужели маркиз водил дружбу с бароном? Всё же не в характере Мелкса иметь подобных друзей.

Перехватив письмо, мужчина смял его. Скорее всего, Рокфеллер оповестил маркиза о том, что Эскаль не станет поступать в Академию Диллуа.

— Вызови всех рыцарей и подготовь карету. Мы выезжаем сейчас же.

— Вы возвращаетесь в поместье?

— В Академию Диллуа. Поторопись.

***

Гелиос провёл в пути целый день и, наконец, прибыл в Кингстон. Он хотел как можно скорее разобраться с этим делом и вернуться домой, в объятия Лении.

Герцог обратился к кучеру с просьбой подстегнуть лошадей, как вдруг кое-что знакомое зацепило его глаз.

— Дастин, останови карету.

Гелиос выскочил наружу и распахнул дверь стоявшей возле обочины кареты.

— Что… — Мэри так и подскочила на месте, вскрикнув в ужасе.

— Почему ты здесь? — сузив глаза, спросил герцог.

— Это… Ну…

Гелиос пропустил её пустые оправдания мимо ушей и спешно осмотрел карету. Аккуратно сложенное платье Лении лежало подле служанки.

— Где Лена? — прошипел Гелиос, бросая разъярённый взгляд на Мэри.

— У госпожи появилось какое-то дело, и она отправилась в Академию…

— Когда?

— Прошло примерно тридцать или сорок минут? Если она не вернётся через два часа, я обращусь к рыцарям…

— Сейчас же беги к ним. Нам надо найти Лению! Поторопись!

***

Гелиоса терзало плохое предчувствие. С тех самых пор, как барон посетил поместье и встретился с Ленией. Нет, даже раньше. С дня их визита в Академию. Сначала он думал, что дело было в отношении Лении к Эскалю. И пока проблема с поступлением мальчика была решена, всё было в порядке. Но…

— Дастин, возьми меч.

Академия пустовала. На площадке, где прежде веселились дети, царила тишина. Барона в кабинете директора не оказалось.

Гелиос обнажил меч.

— Молю, пусть она будет в порядке.

Костяшки руки, сжимавшей рукоять, мертвенно побелели. Нервы превратились в тугой комок. Гелиос направился к зданию, внимательно осматриваясь по сторонам.

Как вдруг до ушей донёсся женский крик, пронзив, казалось бы, самое сердце. Гелиос сорвался на бег. Сердце гулко забилось в грудной клетке.

Прошу, Лена. Не своди меня с ума.

Она была там. Точно. Ещё чуть-чуть, и его бы разорвало от беспокойства и страха, скопившихся внутри.

Огромный мужчина держал её, прижимая к носу платок.

Не сомневаясь ни секунды, Гелиос вонзил меч в спину солдата. А Ления, потеряв какую-либо опору, полетела на пол.

— Лена!

***

«Всё из-за тебя! Не будь тебя, ничего бы не случилось!»

«Отойди от него!»

Я застонала. Тело пылало, и именно это неспокойное чувство вырвало меня из бессознательного состояния. Я часто, глубоко задышала, будто человек, которого только что вытащили из воды. И лишь потом заметила знакомое лицо, взирающее на меня сверху вниз.

Встретившись со мной взглядом, Гелиос устало растёр лицо руками. Должно быть, он так и не ложился: под глазами залегли тени. Я вытянула руку, стараясь его коснуться, однако он тут же поднялся со стула и отошёл в сторону, словно избегая меня. Он отвернулся к окну, утопая взглядом во тьме, царившей на улице.

Я с трудом приподнялась с кровати, откинувшись на изголовье кровати, и приняла сидячее положение.

— Гелиос.

Видимо, я провела без сознания достаточно долго — голос ужасно хрипел. Мужчина так и не ответил.

— Гелиос, — позвала я ещё раз. Возможно, он просто не услышал меня?

Но дело было совсем не в этом. Он не хотел мне отвечать. Когда он обернулся, на его лице отразилась ярость. Что же я могла ему сказать? Потупив глаза, я заломила руки и попыталась вспомнить, что произошло на самом деле.

Как я выбралась из того места? Как оказалась в своей постели? Я думала, что умру там, но, быть может, руки, подхватившие меня в последнее мгновение, принадлежали Гелиосу?

К тому же, мне было чрезвычайно интересно узнать, как столь занятой человек смог приехать в Академию, но спросить я побоялась.

Гелиос наконец повернулся ко мне. Его нечитаемый, ледяной взгляд пронзил меня насквозь. Казалось, я совсем забыла, как дышать. Но казавшееся бесконечным молчание душило меня, поэтому я решила заговорить первой:

— Когда ты вернулся? Ты же говорил, что дело займёт несколько дней…

Меня прервал длинный, тяжёлый вздох. Теперь на его лице отразилась глубокая усталость. Он медленно подошёл ко мне и остановился возле кровати.

— Что мне с тобой делать?

— Гелиос…

— Скажи мне, что мне делать?

— Прости меня, я…

— Мы… — он помолчал. — Мне нужно подумать.

***

С того самого дня Гелиос не обмолвился со мной и словом. Однако сегодня я собиралась подойти к нему сама. Спросить, сколько ещё будет длиться это молчание. Я старательно выжидала, когда утихнет его гнев, но он так и не покинул свой кабинет спустя пять дней.

— Гелиос снова пропустил обед?

— Да. Герцог не то, что не ест — он не пьёт. Боюсь, такими темпами он снова свалится.

— Как он спит?

— Говорит, что спит в кабинете, но… Каждый раз, когда я стучусь, он бодрствует, поэтому не могу сказать, когда он в последний раз закрывал глаза, — пожаловался Мерлин, ставя поднос с закусками на стол.

Лучше мне не провоцировать его лишний раз. Я вздохнула, опуская взгляд на поднос.

— Он всё ещё в кабинете?

— Да. Он не покидал его, с тех пор как закрылся там.

— Что ж, пусть сидит.

— Хорошего отдыха, мадам.

Мерлин поклонился и покинул комнату, бросив на меня последний взгляд, полный надежды.

Шумно выдохнув, я вытащила вышивку из комода и провела пальцем по незаконченной пантере. В тот день я так и не смогла переделать её, так как так и не купила золотые нити.

Приближалось день рождения Гелиоса, однако атмосфера, царившая в доме… Ладно, пусть даже он выгонит меня, я хочу хотя бы увидеть его.

Я покинула комнату с подносом, оставленным Мерлином, и направилась в сторону кабинета. Остановившись перед дверьми, я прислушалась. Тишина. Видимо, Гелиос находился внутри один.

Я занесла дрожащую руку, глубоко вдохнула и постучала.

— Гелиос, могу я войти?

Ответа не последовало. Возможно, он не стал отвечать, потому что не хотел меня видеть, однако я осторожно приоткрыла дверь. Быть может, он просто уснул.

Гелиос, сидевший за столом, поднял голову. Мерлин был прав: за последние несколько дней мужчина заметно исхудал.

— Гелиос, я принесла тебе перекус…

— Убирайся.

— Прости, что потревожила тебя. Я оставлю поднос…

— Уходи, Ления.

Я не могла противиться его холодному, решительному отказу. Я удалилась из кабинета, опустила поднос рядом с дверью и замерла возле стены. Всё это последствия моего безрассудства, поэтому я не могла позволить себе расстраиваться. Я надеялась, что Гелиосу станет лучше, однако если он говорит, что не хочет меня видеть, я не стану настаивать.

Я знала, что не могу расстраиваться. И всё же сердце болезненно сжалось, глаза подёрнулись влажной пеленой. Я склонила голову, боясь, что кто-то может увидеть меня такой, и поторопилась прочь.

Стоило мне оказаться в безопасности моей комнаты, я тут же разрыдалась. Осев на пол, я уткнулась лицом в колени, судорожно вздыхая.

Я так больше не могу.

Когда-то я слышала поговорку, что человек, совершивший ошибку, плачет больше остальных. Закусив губу, я попыталась успокоиться, однако слёзы продолжали катиться по щекам.

— Ты в порядке? — до ушей донёсся взволнованный голос. Подняв голову, я пересеклась взглядом с Эскалем, смотревшим на меня большими, обеспокоенными глазами. — Почему ты плачешь?

— А-а, я немного… Немного опечалена…

Я спешно вытерла слёзы тыльной стороной ладони и вздрогнула, когда маленькая, мальчишеская рука коснулась моей щеки. Эскаль осторожно стёр влажные дорожки с моего лица.

— Ты плачешь из-за герцога?

— Нет. Я совершила ошибку… — выдавила я, стараясь улыбнуться.

— Не плачь.

— Не буду… Я скоро буду в порядке.

Ребёнок тут же окинул взглядом комнату и, вскочив на ноги, подбежал к комоду, вернувшись с платком в руке.

— Вот, держи.

Я промокнула платок слезами, чувствуя, как Эскаль прижимается ко мне, поглаживая по спине.

— Если так делать, когда тебе грустно, то становится чуть легче. Я хочу, чтобы мои объятия чуть-чуть подняли тебе настроение.

— Спасибо, Эскаль…

Это было самое тёплое утешение в моей жизни.