[Завершено✅] Глава 53

Император медленно кивнул. Граф Тернер медленно объявил о своём решении:

— Подсудимый Энтони Уорленд Этон, имевший титул герцога, совершил тяжкие грехи в погоне за собственной жадностью. Он причинил вред чужим жизням, чтобы скрыть собственные преступления, — императрица смятенно дёрнула головой. Даже когда удушающее давление волной заполнило зал суда, граф Тернер не потерял самообладания, выдержав его до самого конца. — Сим трибунал приговаривает обвиняемого к пожизненному заключению. Мы также лишаем его титула, понижаем жену и детей до статуса простолюдинов и конфискуем поместье и прилегающие к нему территории.

Конечно, даже такой человек не заслужил обезглавливания за то, что он сделал с Эскалем, и всё же наказание оказалось куда тяжелее, чем мы рассчитывали. Выбрав для проведения суда публичное место, они будто заранее приговорили Этона.

Герцог, пребывавший в безмолвии всё это время, вздрогнул и закричал, обращаясь к императрице:

— Нет, этого не может быть! Сестра! Прошу, останови это безумие! Этого не может быть!

Императрица украдкой утёрла слёзы и поднялась со своего места. Император даже не повернулся к ней, не обратив на её уход никакого внимания.

Когда же рыцари потащили вырывавшегося Этона прочь, граф Тернер трижды ударил молотком.

— На этом судебный процесс подходит к концу.

***

Толпа продолжала шуметь и возмущаться даже после завершения судебного процесса. Потерявшие детей родителей не были готовы принять такой приговор, выражая своё активное недовольство, некоторые аристократы перешёптывались, обмениваясь мнениями о завершившемся суде.

Я глянула на кузнеца, наблюдавшего за процессом с дальнего угла площади, — и тут же отвернулась. Его лицо было почти нечитаемым.

Пока солдаты выводили из зала задержавшихся зрителей, Гелиос о чём-то переговаривался с графом Тернером. Император вернулся во дворец в полном молчании. Вскоре рядом со мной оказался Гелиос.

— Гелиос.

— Ты сегодня хорошо потрудилась.

По пути было немало взлётов и падений, но я была невероятно счастлива, что месяцы тяжёлой работы окупились и подошли к концу. Я лучезарно улыбнулась, чувствуя, как внутри бурлит радость. Гелиос ответил мне тем же.

— Ты тоже молодец, Эскаль! — мужчина похлопал сына по плечу и поклонился великой герцогине Крауфорд. — Я многим вам обязан, великая герцогиня.

— Это первый и последний раз, когда я помогаю вам, герцог. Не забывайте, что я встала на вашу сторону, когда вы пошли против его величества императора.

— Я запомню это.

— И… — Крауфорд понизила голос. — Затаитесь на некоторое время и воздержитесь от долгих выездов. Этот совет касается не только герцога, но и герцогини.

— Благодарю за заботу, — склонил голову Гелиос.

Великая герцогиня была права: никто не знал, как именно это событие отразится на нём. Не было секретом, что Гелиос заключил с маркизом Мелксом какую-то сделку. Конечно, то была необходимая мера ради возвращения опеки над Эскалем, однако не стоило отрицать, что ведущему следователю не стоило идти на подобные риски.

Совет же заключался в том, чтобы мы берегли себя и не попадались на глаза императрице.

— Что же, я поеду.

Великая императрица отвернулась и зашагала к своей карете.

— Доброй дороги.

Она забралась внутрь, избегая каких-либо разговоров с другими аристократами, и лошади тут же тронулись с места.

«Столица будет шуметь ещё несколько месяцев», — устало подумала я.

Иной исход событий поверг бы меня в сильное удивление. В конце концов, под удар попала семья императрицы.

— Разве тебе не нужно ехать в императорский дворец?

— Ну-у… Я сообщил его величеству, что собираюсь взять недолгий отпуск.

— Он что-нибудь ответил?

— Едва ли. Сейчас он не в том положении, чтобы отказывать такой просьбе. Императорская семья находится под прицелом общественности.

— Верно.

Может, так было даже лучше для императора. Он невероятно облегчил свою ношу, избавившись от герцога Этона. Казалось, тот совсем не понимал, как высоко в небеса он забрался.

— Теперь осталось заняться поимкой Харриета. Однако нам всё ещё неизвестно его местонахождение.

— Если поймали герцога, то поймают и его. Не переживай.

— Да. Ты абсолютно права, — Гелиос улыбнулся украдкой и шепнул: — Раз уж у тебя нет дел, сходим на свидание…

— О! Сегодня вечером должен прибыть виконт Эспенсер! Я опаздываю! Поехали скорее!

— Хорошо…

***

После суда над герцогом Этоном в империи воцарился настоящий хаос. Император хотел подвергнуть суровым наказаниям всех аристократов, замешанных в пропаже детей, однако те яростно воспротивились его решению. В деле было замешано слишком много людей, и поголовное наказание привело бы к созданию огромной дыре во внутренних делах империи.

После долгого перетягивания каната вопрос был, наконец, решён путём наложения весомых штрафов на аристократов, чьи имена фигурировали в бухгалтерской книге. И как только указ был издан, поползли слухи о крупной ссоре между императором и императрицей. Остальные причастные отделались лёгким наказанием, в то время как её младший брат был лишён титула и приговорён к пожизненному заключению. Естественно, она воспротивилась этому, чувствуя себя обделённой.

Проблема заключалась в том, что виноват был Гелиос. В конце же концов, младший брат совершил ошибку, с чего это вдруг герцог решил навести шум? Поговаривали даже, что императрица собиралась опубликовать подробности сделки с маркизом Мелксом, но, к счастью, до этого дело не дошло.

В любом случае в подобное лучше не вмешиваться, поэтому мы решили держаться от дворца подальше. Собрания Почётного общества больше не проводились со времён пропажи Эскаля, поэтому с императрицей я больше не пересекалась.

«Повезло, что мне больше не приходится туда ездить», — со вздохом подумала я.

— Мадам, — как только я вздёрнула голову, заслышав стук в дверь, Мэри заглянула внутрь и добавила: — Доктор прибыл.

— О-о, уже иду.

Сегодня должны были снять повязки Эскаля. Рана почти зажила, но я переживала, что она могла оставить после себя какие-нибудь осложнения.

«Всё должно быть в порядке», — я постаралась успокоить себя.

Я с трудом отодвинула переживания на задворки разума и вошла в комнату Эскаля. Доктор осторожными движениями снимал бинты. Мальчик довольно долго не пользовался конечностью: рука исхудала, потеряв мышечную массу. Казалось, она вот-вот сломается.

— Можете пошевелить рукой?

— Да.

Как только бинты оказались в руках доктора, Эскаль медленно подвигал рукой, выпрямив и расправив её.

— Болит где-нибудь?

— Нет. Кажется, всё в порядке, — покачал головой Эскаль, продолжая водить руками в воздухе.

— Мышцу нужно разрабатывать медленно и аккуратно. В таком случае рука вернётся в прежнее состояние.

С разрешения доктора мальчик схватил меч со стены, одарив ножны ласковым взглядом, и вышел из комнаты.

— Эскаль, будь осторожен! Не перетрудись!

— Хорошо!

Как же всё хорошо закончилось. Я тепло улыбнулась, наблюдая, как ребёнок выбегает в сад.

Закончив приём, доктор спросил, собирая чемоданчик:

— Мадам, вы в порядке?

— Конечно. В полном.

— Я справился, если ли способы избавиться от шрама. Однако он далеко не обычный. Не думаю, что у нас получится удалить следы ранения, но это…

— Необычный? Почему?

— Что?

Доктор замер на месте, одарив меня удивлённым взглядом.

— Что не так с моим шрамом? Вы знаете, от чего он появился?

— Это… Я… не знаю. Я не занимался лечением.

— Но вы же сказали, что это шрам необычен?

— Это… Ну, я всего лишь хотел сказать, что мои знания слишком скупы и поверхностны. На сим откланяюсь.

Запинаясь, увиливая от ответа, мужчина торопливо выскочил из комнаты.

«Что происходит?» — сердце пронзила тревога.

Я ступила в коридор, потирая шрам на спине. Мерлин, заметивший меня, протянул одно из писем в его руках.

— Мадам, вам письмо.

— А-а, благодарю.

Я взяла конверт и сразу проверила отправителя. Грейс Эвелин — и удивлённо выдохнула. Мне писала мать Лении, виконтесса Эвелин. Я спешно вернулась в комнату и вскрыла письмо. Внутри оказалось семь листов почтовой бумаги:

«Моей возлюбленной дочери Лении.

Лена, как ты поживаешь?

С нашего последнего письма прошло немало времени. После брака с герцогом Эндимионом от тебя не было ни весточки, поэтому я решилась написать из любопытства…»

Письмо моей матери было посвящено беспокойством обо мне и Эскале. Услышав о пропаже мальчика, она хотела приехать, но сдержалась. Матушка переживала, заслышав о моём ранении, и даже извинилась, что не смогла остановить неожиданный визит отца.

Она не злилась, не обвиняла меня за проявленное после свадьбы безразличие, что только посодействовало острому чувству вины.

«Нужно было навестить их хотя бы разок», — горько вздохнув, я опустила письмо.

Честно говоря, с тем пор, как я заслонила собой Гелиоса у шахт, мне всё больше стало казаться, что «я» и «Ления» начали становиться единым целым. Я и раньше ощущала в себе отголоски чувств Лении, а теперь была уверена наверняка. Будто я и правда стала Ленией Эвелин, а её воспоминания и мироощущение вплелись в мои. Словно та стрела задела глубокий шрам и вскрыла его.

«Умри!»

Я всё ещё не понимала, кем была женщина из моих снов.

«Надо написать ответное письмо, — одолеваемая виной за собственное безразличие, я поднялась с места. Задумалась, что именно мне стоит написать. — Всё-таки она моя мама. Она меня поймёт».

Я сжала письмо в руках, погрузившись в мысли, как вдруг раздался стук в дверь.

— Чем занимаешься?

— Читаю матушкино письмо.

— Она написала? — Гелиос взглянула на лист бумаги в моих руках и вдруг предложил: — Может, навестим твоих родителей?