✅ Глава 22.1: Конфедерация гоблинов

После дебатов беспокойство Гарри по поводу выборов не уменьшилось. Как и ожидалось, в утреннем "Пророке" на следующий день было напечатано о дебатах, но газета была не единственной доставкой в то утро. К лапке Доры было прикреплена небольшая записка, которую Гарри быстро открыл и прочитал:

"Гринготтс. Следующее воскресенье. 9:00 утра. Гарунк Великий"

У Гарри свело живот; он совсем забыл об их запланированной встрече с Конфедерацией гоблинов. Он мрачно показал короткую записку Рону, лицо которого побелело.

—Полагаю, нам лучше наслаждаться последней неделей в качестве свободных людей, — угрюмо сказал он, накладывая себе дополнительную порцию яичницы.

—Даже не шути так, — огрызнулся Гарри. Его беспокоило время — банк будет закрыт в воскресенье, а раннее утро означало, что Косой переулок будет в лучшем случае почти пустым. Почему Конфедерация выбрала для встречи такой тихий день и час? Есть ли у них основания для беспокойства за свою безопасность? И это еще не считая ужасных последствий, которые эта встреча могла иметь для всего волшебного мира. Внезапно Гарри стал беспокоиться не только о своём одобрении — в первую очередь ему нужно было предотвратить потенциальную войну между гоблинами и волшебниками.

После обеда Рон связался с Гермионой, и она договорилась с МакГонагалл об использовании Сети Летучего пороха для посещения собрания. Рон настаивал на том, чтобы они рассказали Кингсли о встрече, чтобы убедиться, что они будут в безопасности, но Гарри отказался. Рон меньше всего хотел беспокоить Кингсли очередным кризисом, когда они могли справиться с ним сами. Робардс, казалось, почувствовал их беспокойство, так как в течение недели он несколько раз спрашивал, что их так отвлекло, но Гарри и Рон отрицали, что что-то произошло. Они даже держали Невилла в неведении, оправдываясь тем, что просто беспокоятся о том, что Доулиш где-то всплывет.

На той неделе Гарри было трудно сосредоточиться на работе. Они должны были искать Доулиша, но Гарри уже давно был уверен, что они не найдут его, пока он снова где-нибудь не высунет голову. Не помогало и то, что другие мракоборцы продолжали допытываться у Гарри его мнения о выборах и о том, почему он так долго ждал, чтобы высказать свое одобрение.

—Шеклбот опустился в опросах! — заметил однажды Сэвидж, проходя мимо стола Гарри, — в чем дело, тебе не нравится, что он говорит, Поттер?

—Мне нравится кое-что из того, что он говорит, — ответил Гарри, — мне тоже нравится кое-что из того, что хотела сказать Колсон.

—Колсон?! — вскричал Сэвидж, — эта прославленная нянька, которая никогда в жизни не занимала должность? Она станет нашим концом, если сунет свои когти в кабинет министра. Ходят слухи, что она хочет распустить наш штаб. Уж лучше Вулфорд, чем эта ведьма.

—Вы считаете, что ни одна из ее идей не имеет смысла? — ответил Гарри, — насчет образования или чего-то в этом роде?

—Конечно, есть! — откровенно насмехался Сэвидж, — в свое время я видел дюжину таких, как Колсон, которые приходили и уходили, обещая все эти масштабные перемены, и просто пшик в финале! По крайней мере, Вулфорд знает, как делается сливочное пиво.

—Он не кажется вам опасным? — спросил Гарри, — со всей его антигоблинской ерундой?

—Да, как и Колсон, он просто пытается играть на чувствах своих фанатов, — отмахнулся Сэвидж, — в наши дни не так популярно ненавидеть маглорожденных, поэтому гоблины стали любимчиками недели. На самом деле он не сделает ничего непристойного, ему просто нужно изобразить это, чтобы привлечь внимание. Голосование за него — это голосование за возврат к прежнему порядку вещей.

Это, конечно, не облегчило решение Гарри. Мысль о том, что радикальные идеи Вулфорда никогда не воплотятся в жизнь, облегчила его, но мысль о том, что идеи Колсон тоже не воплотятся, просто угнетала его. Между гоблинами и выборами, не говоря уже о Доулише, Малфое и Бузинной палочке, Гарри чувствовал себя так, словно его разрывали на части, и у него не было ни минуты, чтобы расслабиться, собраться с мыслями.

Утро воскресенья наступило слишком быстро, и Гарри пришлось колотить в дверь Рона, чтобы вытащить его из постели; наконец, он вышел оттуда, сонный, и наскоро позавтракал, прежде чем они исчезли. Косой переулок был почти пустынным в этот час; горстка покупателей целенаправленно прогуливалась мимо них, не обращая на них никакого внимания. Гермиона ждала их возле банка, выглядя профессионально в красивой блузке и юбке; она нахмурилась, едва увидела, как они одеты, но предпочла промолчать. Гермиону сопровождали полдюжины ведьм и волшебников, которые оживились при появлении Гарри и Рона.

—Кто...? — начал было Гарри, но тут один из них поднял камеру и щелкнул его, на мгновение ослепив его.

—Вы пригласили репортеров?! — вскричал Рон, бросив на Гермиону вопросительный взгляд, — я думал, мы собирались провести это собрание в тишине!

—Просто небольшая страховка, — пожала плечами Гермиона, — чтобы гоблины знали, что люди в курсе, что мы здесь.

Эта мысль показалась Гарри леденящей душу, когда Гермиона присоединилась к мальчикам для группового фото. Неужели Гермиона на самом деле верила, что может быть опасно заходить в Гринготтс? Он взглянул на каменные ступени, ведущие ко входу в банк, где пара гоблинов-охранников хмуро смотрела на них, документируя их прибытие. Учитывая сомнительный характер встречи, Гарри был благодарен Гермионе за ее идею.

—Мы вернемся через час или около того, — сказала Гермиона репортерам, достаточно громко, чтобы охранники могли ее услышать, — и мы не намерены задерживаться.

Установив этот срок, Гермиона зашагала вверх по ступенькам, ведя их за собой в банк. Охранники пропустили их в фойе, которое было темным и пустым, что вызвало у Гарри тревожное предчувствие. Стук каблуков Гермионы эхом разносился по помещению, поскольку сегодня не было привычного шума работы — помещение скорее напоминало пещеру, манящую их в свои глубины. В другом конце главного зала их ждал служащий.

—Следуйте за мной, пожалуйста, — сказал он и повел их по боковому коридору. Этот коридор отличался от того, что вел в кабинет Гарунка; он извивался и поворачивал, уходя все глубже под землю и уводя их все дальше от входа. Гарри начал терять ориентацию, не совсем уверенный в том, что сможет найти выход, если понадобится. Наконец они подошли к богато украшенным двойным дверям, за которыми стояли еще полдюжины охранников. Служащий пригласил их внутрь, и троица вошла в конференц-зал. Гарри сразу вспомнилось его дисциплинарное слушание в Министерстве четыре года назад. Тринадцать гоблинов сидели полукругом и смотрели на троицу, когда она вошла в прохладную комнату. В центре комнаты были расставлены три деревянных стула. Гермиона не выказала страха, спокойно усевшись на среднее сиденье; Рон и Гарри неуверенно заняли стулья по обе стороны от нее.

—Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, — сказал гоблин, стоявший в центре комнаты, — это собрание проводится для того, чтобы определить, какие меры следует принять против вас за вашу роль во взломе Гринготтса год назад.

—Это неправда! — запротестовала Гермиона, — мы созвали эту встречу, чтобы обсудить, как нам двигаться дальше и разрешить это недоразумение между нами.

—У вас свои планы, а у нас свои, — усмехнулся гоблин, — мы не сомневаемся, что министр магии послал вас загладить свою вину, но это будет не так-то просто.

—Шеклбот не знает, что мы здесь, — сказал Гарри, — мы пришли по собственной воле.

Гоблины обменялись взглядами: смесь удивления и подозрения.

—Как бы то ни было, — сказал главный гоблин, — мы не заинтересованы в пустых попытках нас задобрить. Вы не можете предложить нам ничего, что заставило бы нас снять с вас обвинения. Нас, гоблинов, нельзя подкупить.

—Мы не хотим вас подкупать, — пояснила Гермиона, — мы хотим работать с вами долгосрочно. Установить вотум доверия между гоблинами и волшебниками...

—Вы — дети, у которых нет таких полномочий! — вклинился другой гоблин, вызвав ропот согласия, — почему здесь нет Шеклбота, если вы действительно намерены работать с нами долго?

—Потому что Шеклбота может не быть здесь через месяц, — просто ответила Гермиона, — как вам хорошо известно, министр магии — это временная должность с ограниченными полномочиями. Он не представляет все волшебное сообщество.

—Но, конечно, он представляет, по самому определению! — сказал главный гоблин, — он избран всеми волшебниками, как и мы, своим народом, и он представляет их в этих вопросах!

—Но он всего лишь фигура, — сказала Гермиона, — не он обладает реальной властью.

—А ты? — потребовал гоблин.

—Вообще-то, да, — сказала Гермиона, выпрямляясь, — вы следите за нашими новостями. Вы знаете, что мы втроем сделали, какое уважение мы заслужили в обществе. Нам не нужно беспокоиться о выборах или общественном мнении. Мы можем подстроить Министерство под себя, независимо от того, кто занимает пост министра.

Гарри и Рон обменялись нервными взглядами. Гермиона блефовала или действительно верила в это? Это правда, что волшебный мир высоко ценил их троих, но давало ли это им власть над Министерством? Черт, Гарри едва ли чувствовал, что контролирует штаб мракоборцев! Но, опять же, Гермиона была права: они останутся в Министерстве независимо от того, кто победит на выборах, и смогут продолжать дергать за ниточки. И, конечно же, гоблины знали об этом.

—Мы внимательно следили за новостями о предстоящих выборах, — сказал другой гоблин, — возможно, вам удастся добиться перемен при Шеклботе или Колсон, но у нас есть серьезные опасения по поводу Вулфорда. Он создал много проблем для нас при режиме Фаджа, и мы сомневаемся, что в случае избрания вы удержите его от повторения своих проступков.

—Я бы не стала беспокоиться о Вулфорде, — сказала Гермиона, — мы не согласны с его политикой и будем лоббировать против нее, если он победит. И это при условии, что он победит, что мы можем предотвратить, если захотим.

—Значит, вы хотите склонить выборы в свою пользу? — усмехнулся главный гоблин, — я не слышал никаких новостей о поддержке кого-либо из вас троих.

—Мы еще ничего не решили, — сказал Гарри, — но мы можем повлиять на то, кто победит... в зависимости от того, понравится ли нам то, что мы услышим сегодня.

Гермиона бросила на Гарри сердитый взгляд, и мгновение спустя он понял, почему.

—Ага! Так вот каков ваш план! — крикнул знакомый голос, и Гарри увидел, как Гарунк Великий вскочил со своего кресла и указал пальцем на троицу, — видишь, Бродриг? Они пришли торговать своим влиянием! Они угрожают нам, если мы не снимем с них обвинения!

—Спасибо, Гарунк, так и быть, — вздохнул главный гоблин, который, как понял Гарри, был Бродригом, — Конфедерация прекрасно осведомлена о вашей жажде наказания.

—Нападение на Гринготтс было нападением на всех гоблинов! — настаивал Гарунк, — это не может стоять...

—Отвали, Гарунк! — рявкнул другой гоблин через скамью от него, — твои подозрения – только твои. Не все мы разделяем твою жажду крови.

Пока гоблины продолжали препираться между собой, Гермиона незаметно откинулась назад, как бы потягиваясь, чтобы незаметно прошептать Гарри на ухо:

—Не все гоблины хотят нас арестовать. Возможно, это только Гарунк.

Это имело большой смысл для Гарри: все, что они до сих пор слышали о Конфедерации, было через Гарунка, а он, очевидно, был тем, кто больше всех заинтересован в деле Гринготтса. Именно поэтому Гарри и хотел встретиться со всей Конфедерацией.