Смертность в бараках для слуг на Пике Теневых Марионеток никогда не была низкой.
Вот только ни один истинный ученик не желал нести там ночное дежурство.
Во-первых, это было опасно. Приходилось постоянно отбиваться от призраков, что требовало немалых сил и создавало много шума.
Во-вторых, бессмысленно.
Это место презирали все, кому не лень. Даже призрачные адепты брезговали устраивать там ночные вылазки. Причина проста: им нужны были не трупы смертных, а трупы адептов, в идеале — могущественных адептов. А для этого секта должна была стабильно растить новые таланты. Призрачные адепты скорее стали бы защищать этот инкубатор Секты Марионеток, чем разорять его.
И всё же несчастные случаи в бараках происходили регулярно. Призраки то и дело выламывали двери.
Почему же бараки расположили в таком гиблом месте? Ответ так же прост: это сводило к минимуму побеги и затраты на охрану. Ночью не сбежишь, а из-за необходимости постоянно быть начеку слуги тратили уйму сил. Добавьте к этому изнурительную дневную работу в Кожевне, и от человека оставалась лишь выжатая оболочка. Какие уж тут мысли о побеге?
Все к этому давно привыкли.
Даже тот случай почти десятилетней давности, когда Сун Янь посреди ночи выломал дверь и убил двоих, в итоге просто замяли. Что уж говорить о дне сегодняшнем?
Горный хребет секты простирался на тысячи километров с севера на юг, и в нём бились два сердца духовных жил: одно — на Пике Бумажных Людей, другое — в глубине земель Ша, в багровом, словно рубин, море демонической энергии. Раз уж в этом море обосновались призрачные адепты, Почтенный Чися и двуликий призрак, то неудивительно, что по ночам нечисть здесь буйствовала и порой случались трагедии.
Поэтому на «смерть кого-то ночью» никто не обращал внимания.
Сун Янь тоже не обращал.
Но после рассказа императрицы Фу в его душе зародилось странное предчувствие.
Нет!
Не предчувствие, а необъяснимое возбуждение, предвкушение чего-то важного. Сердце забилось так, словно он вот-вот должен был влюбиться, и это волнение смешивалось с тревогой и страхом упустить свой шанс.
«Если лисят так много... если их искусство иллюзий так ужасающе... и если адепты для них — лучшая пища...»
«Тогда детёныши многохвостой лисы-людоеда из рода Исполинов должны быть демонами не самого низкого ранга, но при этом и не слишком сильными, верно?»
Лёгкость, с которой он мог получать годы жизни, наделила Сун Яня безграничным терпением, осмотрительностью и невероятной целеустремлённостью.
Он залёг в засаду. Каждые несколько дней он отправлялся к баракам для слуг, прятался в тени деревьев посреди багрового тумана и, расширив своё восприятие до предела, ждал.
Но всё было тщетно.
Десять дней...
Двадцать дней...
Миновала зима, а он по-прежнему возвращался ни с чем.
Первые весенние дожди омыли землю, и склоны гор расцвели персиковым и абрикосовым цветом, пестря всеми красками.
И в один из таких дней в бараках случилось происшествие.
На этот раз — целая серия «взломов». За одну ночь двери вынесли сразу в трёх подвесных домиках. Из шести обитателей четверо бесследно исчезли, а двое оставшихся сидели в своих комнатах, оцепенев от ужаса и потеряв рассудок.
С главного пика прибыл внутренний ученик в алых одеждах. Сун Янь, как старший брат Пика Южного Бамбука, разумеется, сопровождал его.
Внутренний ученик не стал тратить время на разговоры. Он просто схватил нескольких слуг из соседних домиков и применил к ним Чтение души. Закончив, он вынес вердикт: «Прошлой ночью наблюдался пик активности багрового тумана, что случается раз в несколько лет. Несколько сильных призраков выломали двери. Ничего необычного».
Его слова мгновенно разрешили давнюю загадку Сун Яня. Он вспомнил тот день, когда в страхе работал в Кожевне, ожидая прибытия внутренних учеников для расследования смерти Шэн Дачжу и Вэнь Эрню. Но в итоге... ничего не произошло.
Сун Янь изобразил на лице прозрение и с восхищением произнёс:
— Теперь я всё понял. Мудрость старшего брата не знает границ.
Внутреннему ученику явно понравилась его реакция. Он с улыбкой посмотрел на Сун Яня.
— А, я тебя знаю. Ты младший брат Вэнь Шу и Цзинь Юньтянь, ученик Мастера Ши и будущий великий мастер-кожевник.
— Младший брат так невежествен, что не узнал старшего брата при встрече. Мне очень стыдно, — смущённо почесав голову, ответил Сун Янь.
Они обменялись ещё парой любезностей, после чего внутренний ученик хотел было убить слуг, ставших идиотами после Чтения души. Но другой ученик подошёл и что-то прошептал ему на ухо. В итоге казнили лишь половину, а остальных забрали с собой.
В этот момент Сун Янь наконец понял, какую роль в Секте Марионеток играли мёртвые и обезумевшие слуги. Живые, но лишившиеся рассудка, отправлялись на Пик Диковинных Ядов в качестве подопытных для ядов. Мёртвые — на Пик Кровавых Трупов, где становились материалом для начинающих учеников, тренирующихся в создании кровавых марионеток. Жестокое и абсолютно безжалостное производство.
Сун Янь проводил их взглядом и тихо вздохнул. Увидев, как оставшиеся слуги смотрят на него со страхом и трепетом, он махнул рукой.
— На ночь подпирайте двери как следует! На рынке у подножия горы продаются бодрящие порошки. Если совсем невмоготу, купите себе! Не жалейте очков заслуг, мертвецу они ни к чему!
Стряхнув с себя наваждение, он раздражённо отвернулся и зашагал прочь.
Он ни на секунду не поверил, что ночная серия взломов была случайностью. Точно так же, как он знал, что в тот раз дверь выломал не призрак, а он сам.
---
Ночь.
Сун Янь снова в засаде.
Ничего не произошло.
Второй день.
Третий день.
Тишина.
На четвёртый день он с прежним терпением вернулся на свой пост. Неудачи последних дней не породили в нём ни скуки, ни сомнений. Время, которое другие тратили на сон или совершенствование со своими Сосудами, он посвящал ожиданию.
Пригнувшись, он затаился в высокой траве, пропитанной багровым туманом, и неотрывно смотрел вдаль.
Так прошла ещё одна ночь.
Минуло ещё полмесяца.
---
Однажды в полночь весенняя изморось сплеталась с горным ветром и багровым туманом в безумном ночном танце.
В подвесных домиках давно задёрнули шторы, скрывая внутреннее убранство от внешнего мира. Лишь в щели порой заглядывали жуткие рожи призраков с ошмётками гнилой плоти на костях.
Шэн Гочунь был молодым и полным сил слугой. Два месяца назад он успешно освоил Вводный Метод, и теперь его переполняла надежда на будущее. С его лица не сходила улыбка, в глазах светилось самодовольство, и даже за работой в Кожевне он держал голову высоко, свысока поглядывая на остальных.
Его соседкой была красивая девушка по имени А-Хуа.
Как и Цю Ляньюэ до неё, А-Хуа мечтала, что её выберет какой-нибудь «почти ученик», и она сможет покинуть это проклятое место. Она видела, как приходили истинные ученики, наряжалась, старалась выглядеть как можно привлекательнее, но... её так и не выбрали.
На её лице застыла печать тоски и... слабости.
Настало время меняться на дежурстве.
А-Хуа спустилась с пятиступенчатой платформы у двери, а Шэн Гочунь поднялся на её место. Проходя мимо, он ухмыльнулся и шлёпнул девушку пониже спины.
А-Хуа даже не сопротивлялась. Она обессиленно присела, позволяя ему делать всё, что он захочет.
— Садись на меня.
Она крепко обняла его.
Они оказались лицом к лицу.
Глаза Шэн Гочуня в ужасе расширились, рот беззвучно открылся. Мурашки ледяными полчищами пробежали по коже.
На нём, предаваясь утехам, сидела не А-Хуа.
Это была лиса!
Пушистая остромордая лиса смотрела на него, скалясь в жуткой ухмылке и обнажая острые, как иглы, зубы!
Кадык Шэн Гочуня дёрнулся. Ужас, зародившийся в глубине души, рвался наружу криком, но звук застрял в горле и оборвался тихим писком.
Лиса мотнула головой и впилась ему в шею.
Хруст...
Ещё хруст... Звук ломаемых позвонков.
А следом — жадное, чавкающее глотание горячей крови.
Демоническая тварь наслаждалась трапезой. Через некоторое время она планировала наугад выбить дверь в одном из соседних домиков, впустить туда призраков, довести двух слуг до безумия, а затем вернуться сюда и дождаться утра, чтобы незаметно уйти. Через несколько дней она съела бы ещё одного отбившегося от группы слугу и, приняв его облик, вернулась бы обратно.
Лиса ела с удовольствием. Закончив, она сыто рыгнула, взобралась на платформу и, высунув морду наружу, приготовилась метнуться прочь.
Но едва она показалась в дверном проёме, как её шею что-то резко сдавило.
Из темноты, подобно удаву, охотящемуся на добычу, метнулась огромная рука и мёртвой хваткой вцепилась в горло твари.
Хруст!
Без малейшей задержки раздался сухой треск сломанных костей.
Голова лисы безвольно свесилась набок. В её вытаращенных, полных ужаса глазах застыл последний миг жизни. Она так и не поняла, что произошло.
А жуткая тень, сжимая в руке её труп, несколькими прыжками достигла ближайшего леса, затем, пригнувшись, бесшумно пронеслась ещё дальше, сперва применила Чтение души, а после достала из ниоткуда нож для свежевания и принялась за дело.
Завтрашний день принесёт лишь очередное донесение о «возросшей активности тумана и выломанной призраками двери». Ничего примечательного.
---
На рассвете Сун Янь, промокший до нитки, вернулся в свою пещеру.
Обе девушки спали. Перед уходом он предусмотрительно дал им понюхать «Безмятежный Ветерок».
Чем меньше знаешь, тем дольше живёшь.
К тем, кто был рядом, он всегда проявлял подобную доброту.
Он убедился, что обе женщины спят крепко и безмятежно. На всякий случай он снова поднёс к их лицам склянку с усыпляющим ядом, и лишь затем, в темноте, достал свежедобытую лисью шкуру.
Один хвост, серый мех. Уродливая голова была давно отсечена.
Он достал скребок и принялся за выделку. Затем взял лист бумаги и, закрыв глаза, сосредоточенно воспроизвёл в памяти все повадки и движения лисы-демона, что он наблюдал. Кисть в его руке ожила, и через мгновение на бумаге появилось настолько живое изображение, что казалось, тварь вот-вот спрыгнет с листа.
Сун Янь поднял руку. Пять его пальцев окутало сияние энергии Сюань, а исходящий от ладони жар, словно от раскалённого утюга, быстро высушил шкуру, делая её полупрозрачной. Уверенным движением он наложил её на рисунок, взял нож для резьбы и начал создавать свою марионетку.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|