(Перевод: Ориана)
На улице становилось все больше прохожих. Соседи приветствовали друг друга. Кто-то катил деревянные одноколесные тачки, отправляясь на работу, а кто-то открывал двери своей лавки, чтобы начать торговлю. Улица Аньси наконец наполнилась жизнью.
Маленький черный кот прятался в тени, его взгляд был настороженным и в то же время равнодушным, но он все еще не желал уходить.
— Эта бусина, должно быть, очень важна для тебя, — пробормотал Чэнь Цзи себе под нос. — Даже после того, как я дразнил тебя несколько раз, даже если бусина оттолкнула тебя, ты не хочешь сдаваться.
Он поманил кота, предлагая ему зайти в лечебницу, но тот остался безразличным, лишь продолжил украдкой наблюдать.
В этот момент из харчевни напротив донесся шум. Молодой крепкий работник снимал дверные щиты и выносил на улицу бамбуковые корзины-решёта с булочками и паровыми пирожками. В лучах утреннего солнца был виден белый пар, поднимающийся от корзин.
Чэнь Цзи снова поднял голову и увидел черного кота, неподвижно уставившегося прямо на корзину…
Выражение глаз этого кота заставило его, казалось, увидеть себя в детстве, когда он разглядывал лапшу быстрого приготовления на столах других людей в пассажирском поезде.
Немного помедлив, Чэнь Цзи подошел и спросил:
— Сколько стоит пирожок?
Работник харчевни, улыбаясь, сказал:
— Да это молодой лекарь Чэнь! Пирожки по-прежнему стоят два вэня за штуку, цена не изменилась.
Чэнь Цзи достал из рукава две монеты… Это были деньги, которые он заработал вчера, вытирая пол, и это были единственные два вэня, которые у него были.
— Дайте один, — он сунул две монеты в руку работника.
Работник весело спросил:
— Всего один? А вы наедитесь?
Чэнь Цзи улыбнулся в ответ:
— У меня всего два вэня, больше я не могу себе позволить.
Работник харчевни был изумлен. Кто в наши дни готов признать, что настолько стеснен в средствах, что не может позволить себе съесть лишний пирожок за две монеты?
Пирожок стоит два вэня, цзинь риса — десять вэней, а цзинь яиц — двадцать вэней. Даже у самых бедных обычно найдется пара монет.
(п.п. — 1 цзинь при разных династиях и в разных регионах весил примерно 500-600 г и равнялся 16 лянам).
Но Чэнь Цзи выглядел таким спокойным, будто в этом не было ничего особенного.
— Ладно, я продам вам один пирожок, — радушно сказал работник харчевни.
Чэнь Цзи взглянул на черного кота на карнизе и вдруг спросил:
— Я хочу спросить вас кое о чем. Есть ли поблизости место, где продают рыбу?
— Вы хотите купить рыбу?
— Я пока просто спрашиваю. У меня сейчас нет денег, чтобы ее купить.
Работник харчевни, улыбаясь, сказал:
— Поблизости продается только копченая и соленая рыба. Если вы хотите купить живую рыбу, нужно идти на Восточный рынок, а это больше двух часов пути туда и обратно.
— Рыба дорогая?
— Зависит от того, что за рыба, — с улыбкой сказал работник. — Карась и белый амур дешевые, десять вэней за цзинь, а окунь дороже, около тридцати вэней за цзинь. Богатые торговцы и ученые с севера и юга, которые приезжают на Восточный рынок, говорят, что там даже морскую рыбу достать можно. Говорят, раньше, когда Лочэн процветал, каждый день завозили свежую морскую рыбу.
Чэнь Цзи, не раздумывая, спросил:
— А сейчас Лочэн уже не тот?
— Времена изменились. При прошлой династии наш город был столицей, где люди жили в роскоши. Теперь он в упадке, и только некоторые господа все еще называют его столицей, чтобы похвастаться, но все знают, что по-настоящему процветающие места — это Шэнцзин на севере и Цзиньлин на юге, — работник поднял крышку корзины, из которой ему в лицо вырвалось облако белого пара, достал паровой пирожок, завернул его в конопляную бумагу и протянул Чэнь Цзи. — Вот, ваш пирожок.
Чэнь Цзи взял пирожок, но не стал его есть. Он повернулся и положил его на порог лечебницы, затем наклонился, поднял коромысло с ведрами, и вошел внутрь.
Маленький черный кот спрыгнул с карниза и подошел к двери лечебницы, понюхал пирожок, а затем ушел с высоко поднятой головой, как будто он не собирался принимать доброту Чэнь Цзи.
Но сделав несколько шагов, все же вернулся и схватил пирожок.
Он стоял у двери лечебницы, наблюдая, как Чэнь Цзи несет воду во внутренний двор, и хотел последовать за ним внутрь, но в итоге развернулся и ушел.
…
С тех пор как Шэ Дэнкэ и Лю Цюйсин вцепились друг в друга и скрылись во внутреннем дворе, они так и не появлялись в главном зале. После отъезда учителя они обленились и больше не хотели работать.
Чэнь Цзи тоже был рад наступившим тишине и спокойствию. Когда он был голоден, он шел на кухню и ел лепешку из грубой муки. Когда хотел пить, он зачерпывал воду ковшом, кипятил ее и пил. Когда пациенты приходили с рецептами, он взвешивал лекарства и отпускал им, а когда просили осмотреть — вежливо отказывал.
Он провел почти весь этот день, изучая «Общие принципы искусства врачевания», сосредоточившись на разделе о травмах.
Неизвестно, сколько времени прошло, но Чэнь Цзи незаметно уснул, склонившись над прилавком. Когда он проснулся, он увидел того самого черного кота из Сада Вечерней Звезды, спокойно сидящего на прилавке и наблюдающего за ним.
Шерсть кота была всклокочена, а на шее виднелась свежая рана, из которой сочилась кровь.
Чэнь Цзи улыбнулся и поднял руку, приветствуя кота:
— Как ты так тихо подкрался? Тебя снова побили?
Черный кот строптиво вскинул голову.
Эта поза была похожа на позу многих мужчин после драки, когда те задирают подбородок: да я ему тоже наподдал!
Но на самом деле это всё оправдания проигравших...
— Подожди немного, — Чэнь Цзи сходил на кухню за «огненной палочкой», высек огонь и зажег масляную лампу на прилавке в главном зале.
Крохотный язычок пламени колебался. Его было недостаточно, чтобы осветить всю комнату, но его хватало на этот маленький уголок, где находились человек и кот.
Чэнь Цзи задул пламя на тонкой деревянной щепке и пробормотал:
— Ты каждый день сражаешься с котом наложницы Юнь, а наложница Цзин даже не обрабатывает твои раны? Может, тебе просто избегать его, иначе он тебя совсем прикончит.
Черный кот горделиво поднял голову, будто не соглашаясь.
— Не нужно возмущаться, — жестом показал Чэнь Цзи. — Ты еще совсем юн, тебе, должно быть, еще и года нет. Он такой большой, это нормально, что ты не можешь его победить. Благородный муж может ждать мести и десять лет. Как будешь уверен, что сможешь победить, пойдешь и найдешь его.
В этот момент Чэнь Цзи стал серьезным:
— Но запомни: когда придет время, нужно будет убить его одним ударом. Не давай ему шанса оправиться.
Черный кот слушал, в его глазах появилось задумчивое выражение.
Чэнь Цзи был слегка озадачен:
— Ты действительно понимаешь, что я говорю?
Кот не отреагировал.
Чэнь Цзи, улыбаясь, сказал:
— Давай я полечу твои раны.
Черный кот увидел, как Чэнь Цзи вдруг начал быстро листать медицинскую книгу. Юноша бормотал:
— Давай посмотрим, какое лекарство можно использовать при внешних повреждениях. Сегодня специально изучал… Вот, семена жгун-корня. Их тут много. Если я возьму один грамм, старик Яо точно не заметит.
Черный кот, который изначально был напряжен, слегка расслабился.
Чэнь Цзи взял немного сушеных семян жгун-корня и тщательно растер их в порошок.
Он посмотрел на кота:
— Я тебе сейчас нанесу кровоостанавливающее средство, не царапай меня.
К его удивлению, когда он нанес порошок на раны черного кота, тот даже не дернулся, словно понимал, что это для его же блага.
Кот был похож на маленькую статуэтку, его глаза следили за движениями Чэнь Цзи, и, наконец, его тело, которое было готово взорваться в любой момент, постепенно расслабилось.
Кошачья шерсть была густой, и ее приходилось аккуратно раздвигать, чтобы проверить, нет ли ранок, что требовало много времени.
Когда Чэнь Цзи обработал все раны черного кота, он тут же расплылся в улыбке:
— Все готово!
Сказав это, он обнаружил, что кот уже уснул, его маленькая голова покоилась на его ладони.
Чэнь Цзи долго молчал, не убирая руку.
Человек и кот оставались в этом маленьком круге света, спокойном и ласковом.
Чэнь Цзи, склонив голову, смотрел на маленького черного кота. После долгого молчания, он, словно в забытьи, произнес:
— Только с тобой я и могу поговорить.
Облокотившись на прилавок, он смотрел на колыхающееся пламя:
— Когда я был в больнице Циншань, я не думал, что умру. Я так хорошо подготовился, даже позаботился о диагнозе психического заболевания, чтобы избежать наказания за убийство, а в итоге убили меня самого. Но хотя я и умер, я все же отплатил своему обидчику.
— Ли Цинняо сказал мне, что люди с Северного континента позаботятся о моей контрабанде. Я не знаю, что он имел в виду. Где этот Северный континент? Что за сорок девять небес? Почему я вдруг возродился в теле ученика лекаря, одиноко живущего в этом мире...
— Когда я узнал от учителя, что у меня еще есть семья, я не очень-то надеялся... Ладно, чуть-чуть все же надеялся. Но тем вечером, когда отблески заката постепенно померкли, я почувствовал, что мир отвернулся от меня.
— Звучит немного наигранно, да?..
Чэнь Цзи продолжал бессвязно бормотать. После того, как он пришел в этот мир, не было никого, кому он мог бы доверять, никого, кто заслуживал бы доверия. Все свои тайны и сомнения он держал при себе, пока наконец не высказал их спящему коту.
Казалось, он сам чувствовал, что это немного нелепо, поэтому он склонил голову и прошептал коту:
— Спасибо, что выслушал всю эту болтовню. Мне правда стало легче!
В этот момент маленький черный кот неожиданно открыл глаза и мягко положил лапу на запястье Чэнь Цзи, словно пытаясь его утешить.
Чэнь Цзи долго смотрел на маленькую пушистую лапу, а затем спросил:
— Полагаю, когда ты проиграл белому коту, наложница Цзин и Чуньжун разочаровались в тебе, поэтому они не лечили твои раны и не кормили тебя. Значит, кот знатной дамы вынужден мечтать о простом мясном пирожке, верно?
Кот молча смотрел на него.
Чэнь Цзи серьезно спросил:
— А может, когда-нибудь, когда я смогу покинуть лечебницу, ты отправишься со мной скитаться по свету?
На мордочке маленького черного кота отразилось недоумение.
— Нет, не хватает ощущения торжественности! — Чэнь Цзи достал из-под прилавка листок бумаги, предназначенный для записи рецептов, и криво написал на нем кистью древнюю ритуальную молитву «приглашения кота»:
Домашний кот с улиц Лочэна, словно окутанный темными тучами.
Сегодня Чэнь Цзи приглашает «Темную Тучку» на службу в свой дом,
И хотя нет сушеной рыбы в дар,
Подарком станет хрустальная бусина.
Бог Очага свидетель — не оставлю тебя,
Бог-покровитель городов, будь свидетелем моей доброте и справедливости.
Когда последнее слово было написано, он достал киноварную краску для печати и посмотрел на черного кота:
— Если ты действительно можешь понять, что я говорю, и готов следовать за мной, то поставь отпечаток своей лапы.
На глазах молодого человека черный кот, немного поколебавшись, вдруг действительно поднял лапу, окунул ее в киноварную краску, а затем положил на письмо с приглашением на службу.
В тот же миг письмо самопроизвольно вспыхнуло без огня, рассыпавшись в воздухе мерцающими искрами.
Чэнь Цзи посмотрел на ослепительную сцену перед собой и пробормотал себе под нос:
— Этот мир действительно ненормальный...
— Что в нем ненормального? — раздался голос.
Чэнь Цзи медленно повернул голову к черному коту...
_______________
Система весов Древнего Китая варьировалась в зависимости от династии и региона. Вот основные единицы и их соотношения, в скобках ориентировочный вес в граммах:
1 цзинь = 16 лянов (500-600 г)
1 лян = 10 цяней (37,3 г, если принять 1 цзинь ≈ 597 г)
1 цянь = 10 фэней (3,73 г)
1 фэнь = 10 ли (0,37 г)
1 ли — наименьшая единица (0,037 г)
Для больших весов использовались:
1 дань = 120 цзиней ≈ 60–70 кг (мера для зерна).
1 цзюнь = 30 цзиней ≈ 15–18 кг (чаще для металлов).
В современном Китае в быту также используют те же весовые единицы, только их значения уже более ровно подогнаны к метрической системе. 1 цзинь теперь равен 10 лянов (500 г), 1 лян = 50 г и так далее.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|