Глава 7. Родители

(Перевод: Ориана)

Длинная тихая улица, здания с серыми карнизами разной высоты. Изогнутые углы карнизов глубокой ночью были подобны волнам в черном океане, застывшим во времени.

Старик Яо медленно шел впереди, заложив руки за спину, а Чэнь Цзи молча следовал за ним. У него было много вопросов. Например, где находится Северный континент, знаете ли вы молодого человека по имени Ли Цинняо и что такое сорок девять небес?

Но он знал, что не может спросить, поэтому ему оставалось только похоронить эти вопросы глубоко в своем сердце.

Старик Яо был озадачен: 

— Обычно ты трещишь, как рваная холстина, а почему сегодня такой тихий?

Сердце Чэнь Цзи сжалось: 

— Это из-за того, что произошло в доме Чжоу. Вы же запретили мне говорить об этом.

Старик Яо вдруг спросил: 

— Ты кого-то убил?

Чэнь Цзи долго молчал: 

— Нет.

Старик Яо тихонько фыркнул и больше не расспрашивал.

По дороге старик действительно ни разу не спросил о том, что произошло сегодня вечером, как будто ничего и не было.

Они шли почти час, прежде чем Чэнь Цзи издалека увидел широкие, покрытые ярко-красным лаком ворота дворца князя Цзина. У входа стояли стражи в доспехах, с алебардами в руках, а по бокам возвышались каменные львы, грозные и величественные.

Под серым черепичным карнизом висели два белых фонаря, а сверху надпись «Дворец князя Цзина». На воротах красовалась табличка с позолоченной надписью: «Честность и справедливость».

Лекарь Яо не вошел через главные ворота, а повел Чэнь Цзи к боковой стороне дворца, где располагалась лечебница под названием «Тайпин», примыкавшая прямо к княжеской резиденции.

(п.п. — название Тайпин означает «великое спокойствие, безмятежность, благоденствие»)

Над дверью висела табличка с большими буквами: «В долг не даем».

Старик Яо толкнул дверь лечебницы и переступил высокий порог. Внутри на длинном прилавке горела керосиновая лампа.

Снаружи — темная длинная улица и ночь, а внутри — теплый оранжево-красный свет, как будто весь мир был черно-белым, и только эта лечебница сохранила краски.

Будто стоило Чэнь Цзи войти, и он мог укрыться здесь от ветра и дождя, обрести покой.

Старик Яо, стоя в дверях, бросил на Чэнь Цзи косой взгляд: 

— Выбрось то, что у тебя в руке. В лечебнице такое не нужно.

Чэнь Цзи замер. Он выбросил осколок фарфора, который все еще был зажат у него в руке. На нем все еще были пятна крови.

Он посмотрел на высокий порог лечебницы, на сгорбленную спину старика Яо и, наконец, вошел в комнату, закрыв за собой дверь, оставив темную ночь снаружи.

…

Эта лечебница представляла собой небольшой дворик в традиционном стиле, отделенный от княжеского дворца только одной стеной. В центре двора росло корявое абрикосовое дерево.

На верхней ветке сидел величественный ворон. Увидев, что кто-то приближается, он улетел.

Старик Яо выглядел уставшим. Он махнул рукой и сказал: 

— Иди спать.

Однако Чэнь Цзи стоял, не двигаясь с места... Куда идти спать? Во дворе было три комнаты, и он не знал, в какую из них пойти. Какая из них будет правильным выбором? Ошибка могла вызвать подозрения.

Когда старик Яо увидел, что тот не двигается, он подозрительно обернулся и спросил: 

— Почему ты не идешь спать?

Как только он это сказал, из западной комнаты вышел высокий худой молодой человек в длинном халате. Он с презрением посмотрел на Чэнь Цзи и сказал: 

— Чэнь Цзи, ты так долго доставлял лекарства, что даже заставил учителя беспокоиться и пойти за тобой… Учитель, вы, должно быть, устали. Я вскипячу воды, чтобы вы могли попарить ноги и отдохнуть.

Чэнь Цзи молча смотрел на этого...старшего брата-соученика.

Как можно так мастерски подхалимничать?

Старик Яо сказал: 

— Идите оба спать. Не опоздайте завтра на утренние занятия.

— Конечно! — высокий и худой юноша тут же юркнул обратно в западную комнату.

Чэнь Цзи последовал за ним. В комнате стояла большая широкая кровать. В дальнем углу храпел крепко сложенный парень, совершенно не зная, что только что произошло снаружи. Высокий и худой спал посередине, а место Чэнь Цзи было у двери.

Деревянные окна в спальне учеников были ветхими. Не считая нескольких чашек и горшков, никакой другой мебели не было.

В полумраке комнаты высокий и худой старший брат, завернувшись в одеяло, сидя на своем спальном месте, блестящими глазами пристально посмотрел на Чэнь Цзи и, понизив голос, спросил: 

— Что случилось? Почему ты ходил так долго?

— Ничего не случилось, — Чэнь Цзи покачал головой и устало забрался под ватное одеяло, молча глядя на деревянные балки крыши и застарелую паутину.

Худощавый парень перевернулся и лег, буркнув: 

— Не говоришь — ну и ладно!

В комнате снова стало тихо, слышен был только звук дыхания.

Лишь теперь Чэнь Цзи мог наконец остановиться и тщательно обдумать свое положение: отпустят его Яркий Кролик и Облачный Баран? Точно нет.

Умения, которые он продемонстрировал сегодня, определенно не те, которыми может обладать ученик лекаря, а сам он как раз оказался в доме шпиона династии Цзин. Как это могло не вызвать подозрений у двух безжалостных людей?

Но почему они его отпустили? Из-за статуса его учителя? Или у них были другие планы?

Как бы то ни было, лучшим выбором для Чэнь Цзи сейчас будет остаться в лечебнице. Она примыкает к резиденции князя, и те люди, вероятно, будут опасаться предпринимать какие-либо шаги.

Пока Чэнь Цзи размышлял, его зрачки внезапно сузились.

Ледяной поток в его даньтяне начал распространяться по всему телу, поглощая тепло в его мышцах, костях и крови.

Это был… тот самый ледяной поток, что проник в его тело в момент смерти Чжоу Чэнъи. Тогда он лишь почувствовал холод, словно это была иллюзия. Но теперь он словно разъяренный зверь, запертый внутри тела Чэнь Цзи, яростно ищущий выход, но не способный вырваться из его тела.

Тук.

Чэнь Цзи услышал звук своей крови, текущей подобно снежной лавине, как будто по его кровеносным сосудам текла уже не кровь, а коктейль из мороженого.

В его худощавом теле будто был спрятан меч или, возможно, дракон, существовавший еще тысячи лет назад. Чэнь Цзи ощущал себя погруженным в темный омут, и чья-то рука отчаянно тащила его на дно.

Ледяной холод пронизывал до костей.

Чэнь Цзи, борясь из последних сил, повернул голову и посмотрел на других людей в комнате, но обнаружил, что они крепко спят и ничего не замечают. Он плотно завернулся в ватное одеяло, но холод шел изнутри, и это не помогало, даже если он закутывался полностью.

Неужели его преследует не упокоенный дух Чжоу Чэнъи?

Постепенно, так и не поняв, что происходит, он свернулся калачиком и погрузился в оцепенение.

Неизвестно, сколько времени прошло, когда издалека донесся громкий крик петуха. Звук, казалось, проникал сквозь слои тумана, разрывая его в клочья.

Чэнь Цзи проснулся и сел, с жадностью вдыхая воздух, словно его только что вытащили из воды.

Его руки и ноги были холодными. То, что только что произошло, не было сном. Ледяной поток все еще бушевал внутри него.

…

Слабый солнечный свет за окном перекрывался белой оконной бумагой, отчего в комнате было темно.

Два его брата-соученика по-прежнему крепко спали, накрывшись с головой одеялами. Петушиный крик, похоже, не потревожил их — они продолжали храпеть.

Когда Чэнь Цзи еще пребывал в оцепенении, дверь с скрипом открылась.

В дверях стоял его учитель, «старик Яо», в руках у него была бамбуковая палка. Он с презрением сказал: 

— Петухи уже пропели, а вы все валяетесь! Кто знает вас — подумает, что вы ученики. А кто не знает — решит, что вы наследники знатных родов!

С этими словами он замахнулся бамбуковой палкой.

Чэнь Цзи из последних сил повернулся, встал, накинул одежду и отскочил в сторону: 

— Учитель, я уже встал!

Увидев это, старик Яо переключился на остальных. Тут же послышались вопли. Двое учеников, получив удары бамбуковой палкой, в панике вскочили: 

— Учитель, прекратите бить! Мы встали, встали!

Но как бы они ни уворачивались, бамбуковая палка всегда попадала точно в них. Этот сгорбленный старик, несмотря на свои девяносто два года, двигался с поразительной ловкостью.

Старик Яо, размахивая бамбуковой палкой, погнал их троих во двор, холодно сказав: 

— Стояние столбом!

(п.п. — стояние столбом — одно из упражнений в цигун и ушу, это не просто стояние на месте, а своего рода настройка с помощью определенной позы и дыхания, способ внешнего и внутреннего закаливания)

Чэнь Цзи изначально думал, что утренние занятия у придворного лекаря будут посвящены чтению трактатов по медицине. Но оказалось, вместо этого — стояние столбом?

Он оглянулся и увидел, как его братья одновременно приняли странную позу. Это была не стойка всадника, а скорее поза человека, несущего на плечах огромный камень и взбирающегося на горный хребет.

(п.п. — стойка всадника — базовая стойка в ушу)

Не успел он подсмотреть правильную позу, как бамбуковая палка — бац! — уже звонко опустилась на его спину. В тот момент, когда палка соприкоснулась с его телом, боль, будто взорвавшаяся из самых костей, пронзила все его существо.

Пронзительная боль, чувство холода и слабости едва не заставили Чэнь Цзи потерять сознание. Он, подражая двум своих братьям-соученикам, встал в позу, а старик Яо презрительно усмехнулся: 

— Не притворяйся передо мной слабым, это не сработает. И не думай, что если будешь подхалимничать, я не отлуплю тебя.

Пока он говорил, бамбуковая палка уже опустилась на высокого и худого ученика: 

— Лю Цюйсин, разве я не о тебе говорю? Как ты, черт возьми, стоишь?

Лю Цюйсин всхлипнул: 

— Учитель, разве мы не изучаем медицину? Зачем мы каждый день занимаемся этим?

Старик Яо усмехнулся и снова ударил его бамбуковой палкой: 

— Ты еще смеешь перечить? У неба есть три сокровища: солнце, луна и звезды. У человека есть три сокровища: сущность Цзин, энергия Ци и дух Шэнь! Не имея сущности, энергии и духа, ты не сможешь ничему научиться!

(п.п. — Цзин, Ци и Шэнь — сущность, энергия и дух — важные понятия в традиционной китайской медицине и философии, представляющие основные виды жизнедеятельности и состояние здоровья человеческого организма)

Всего через четверть часа, трое учеников, которых избивали бамбуковой палкой, огласили двор душераздирающими воплями. Чэнь Цзи впервые в жизни подвергался телесному наказанию. Да еще среди трех учеников ему доставалось больше всех, потому что он не был знаком с этой стойкой.

Только…

В какой-то момент, когда Чэнь Цзи выполнял стояние столбом, из его поясницы вырвался теплый поток, постепенно нейтрализуя вчерашний холод.

Этот теплый поток то появлялся, то исчезал… или, другими словами, если поза была правильной, он усиливался, а если нет — исчезал.

Чэнь Цзи менял позу в соответствии со своими ощущениями, и когда он чувствовал, как из поясницы льется теплый поток, он удерживал позу и не двигался. Как будто кто-то подготовил для него ответ, и остается только следовать ему.

Старик Яо подошел к нему и поднял палку, чтобы ударить его, но обнаружил, что поза Чэнь Цзи была совершенно правильной. Бить Чэнь Цзи было не за что, и он опустил руку…

Вскоре старик Яо и вовсе перестал смотреть в его сторону, сосредоточившись на двух других учениках.

Чэнь Цзи не знал, что такого особенного было в этой позе, что она могла нейтрализовать ледяной поток. Он молча наблюдал за своими братьями. Судя по всему, они не ощущали никакой пользы от этого упражнения.

Неужели только он мог чувствовать этот теплый поток?

Через час ледяной поток в теле Чэнь Цзи был подавлен и наконец отступил в даньтянь, после чего затих. Чэнь Цзи вздохнул с облегчением. Если бы этот ледяной поток продолжил свирепствовать, трудно было бы сказать, смог бы он пережить этот день.

Старик Яо усмехнулся: 

— Ладно, сегодняшнее утреннее занятие окончено. Чэнь Цзи сегодня преуспел.

Трое учеников, гримасничая от боли, потирали отбитые места. Если бы они сейчас сняли одежду, их тела наверняка были бы сплошь в синяках.

— Бегом к главному залу ждать своих родственников! Сегодня день оплаты за обучение. Не увижу денег — собирайте вещи и домой! — холодно сказал старик Яо. — Чэнь Цзи, когда придет твоя семья, не забудь попросить у них деньги за лекарства. Вчерашняя потеря составила 320 вэней, и чтобы ни монетой меньше.

Чэнь Цзи замер.

Родственники...

У него в этом мире еще есть семья?