Глава 144. Альбус Дамблдор, его отношение к делу и молчание Квиррелла

После того как мадам Помфри выпроводила кричащую Пэнси, Роджер под действием зелья наконец-то уснул. Но брови его по-прежнему были нахмурены — отчасти из-за боли, отчасти из-за переживаний.

Антони заверил его, что Трейси не исключат — это же просто смешно, даже Драко Малфоя не исключили! — но Роджер всё равно беспокоился за сестру. Антони пришлось сунуть ему в рот шоколадную лягушку (мадам Помфри решила, что шоколад не ослабит действия зелья, да и срок годности у лягушек еще не истёк, так что целая тарелка этих сладостей уцелела), чтобы тот перестал бормотать.

— Предоставьте это профессорам, — сказал Антони. — Даже мистер Филч не может решать, исключать студента или нет, ваша же задача сейчас — поправляться. Насколько мне известно, Альбус Дамблдор ещё никого не исключал.

Роджер прожевал шоколад и невнятно пробормотал:

— Но семья Паркинсон — чистокровная семья.

— А это — Хогвартс, — отрезал Антони.

 

И всё же, выйдя из больничного крыла, Антони первым делом отправился в кабинет Директора. Поднимаясь по винтовой лестнице, он с удивлением обнаружил, что дверь приоткрыта, а из кабинета доносятся приглушённые голоса — Дамблдор принимал посетителя.

— Конечно, это отличная идея, — с весельем в голосе отозвался Альбус Дамблдор. — Может быть, я слишком самоуверен, но надеюсь, что люди меня хорошо примут… Или, по крайней мере, не станут швырять в меня гнилыми помидорами. На седых волосах они, пожалуй, будут смотреться даже хуже, чем на рыжих…

Антони постучал.

— Войдите, Генри, — сказал Альбус Дамблдор, словно заранее зная, кто стоит за дверью.

Антони вошёл. Помимо жужжащих приборов и феникса, сидящего на жёрдочке с самым безмятежным видом, он увидел лохматого мальчишку, стоявшего по другую сторону стола Альбуса Дамблдора и смотревшего на него с удивлением и радостью. На полке за столом, прямо за Альбусом Дамблдором, лежала потрёпанная остроконечная шляпа. Антони удивился, почему он раньше её не замечал.

— Какие новости вы мне принесли, Генри? — спросил Альбус Дамблдор, наблюдая за выражением лица Антони. — О, вижу, не самые приятные. Что ж, я так и думал, но… — он поднял руку, призывая Антони повременить, — давайте решать проблемы по очереди. Какие у вас будут предложения по поводу бланков, Генри?

— Каких бланков? — переспросил Антони.

— Бланков с пожеланиями по поводу новых предметов, — терпеливо повторил Альбус Дамблдор. — Я говорил об этом сегодня утром — должен признаться, немного отвлёкшись. Но, очевидно, безрезультатно, ведь Профессор Антони даже не понял, о чём я говорю, — последние слова были обращены к Гарри. Гарри рассмеялся.

— На доске объявлений висит уведомление. Спрашивают, хотим ли мы, чтобы в Хогвартсе преподавали что-нибудь ещё, — объяснил Гарри Антони. — «Курс нечеловеческих языков» или что-то в этом роде, точно не помню.

— И вы собираетесь преподавать змеиный язык, профессор Поттер? — поинтересовался Антони.

— Нет-нет, это буду я, — сказал Альбус Дамблдор и добродушно улыбнулся, глядя на удивлённо поднятые брови Антони. — Русалочий язык. Учитывая, что мы живём на берегу Чёрного озера, я считаю этот предмет весьма полезным.

— В Чёрном озере живут русалки? — поразился Антони. Он ни разу их не видел, хотя часто гулял по берегу.

— Живут, — подтвердил Альбус Дамблдор. — Но должен вас предупредить, Генри, они не совсем такие, как вы, вероятно, думаете.

Антони мог поклясться, что в глазах Альбуса Дамблдора мелькнул лукавый огонёк. Наверняка Профессор Макгонагалл проболталась ему про единорогов.

— Итак, Генри, — спросил Альбус Дамблдор, — что вы думаете о перспективах этого курса?

Антони пожал плечами:

— Не знаю… Хм, а он будет включён в экзамены на С.О.В.?

— Хороший вопрос. Думаю, нет — вряд ли нам удастся найти ещё одного экзаменатора, свободно владеющего русалочьим языком. Те немногие, кого я знаю, обычно не горят желанием браться за подобные поручения, — задумчиво произнёс Альбус Дамблдор. — Но вы правы. Пожалуй, не стоит делать из него полноценный предмет, лучше организуем кружок. У меня есть один старый друг, который прекрасно разбирается в кружках, возможно, он согласится помочь…

— Никаких экзаменов, зато Альбус Дамблдор преподаёт лично — думаю, вам понадобится аудитория побольше, Профессор, — заметил Антони.

— Очень-очень большая аудитория, — закивал Гарри.

— О, не волнуйтесь об этом, — беспечно бросил Альбус Дамблдор. — Что ещё? Какие ещё у вас есть соображения?

 

Когда Гарри ушёл, Антони вдруг кое-что вспомнил:

— Это значит, что вы теперь будете чаще бывать в школе, сэр?

— Если под «чаще» вы подразумеваете как минимум час-другой в неделю, то да, Генри, — ответил Альбус Дамблдор. — Но, если уж на то пошло, я и сейчас часто бываю в школе.

— Но не тогда, когда вы мне нужны, — с лёгким упрёком в голосе заметил Антони.

— В Хогвартсе те, кто просит о помощи, её всегда получают, — многозначительно произнёс Альбус Дамблдор. — Думаю, вы обнаружите, что в те моменты, когда я вам действительно нужен, я всегда рядом.

Антони покачал головой, не желая развивать эту тему.

— Сэр, я пришёл к вам из-за Слизерина… — он вздохнул. — На Слизерине снова инцидент.

Выражение лица Альбуса Дамблдора стало серьёзным.

— Не такой серьёзный, как с Драко Малфоем и Лонгботтомом, — поспешил добавить Антони. — И несколько иного рода, и произошло всё внутри Слизерина. Мисс Дэвис вылила бутылку какого-то сока клубня в лицо и на шею мисс Паркинсон. В качестве… не знаю… Угрозы? Предупреждения? Или мести?

— И что вы предприняли, Генри? — спокойно осведомился Альбус Дамблдор.

— Я отвёл мисс Паркинсон к мадам Помфри — с ней, похоже, всё в порядке. Роджер Дэвис извинился перед ней за поведение сестры, а мисс Паркинсон извинилась перед Роджером за то, что заказала такой флаг Слизерина.

Лицо Дамблдора не разгладилось. Напротив, его добрые голубые глаза за полумесяцами очков словно бы стали ещё более обеспокоенными.

— И чем же я могу помочь в этой ситуации? — спросил Директор.

— Мисс Паркинсон сказала, что написала об этом родителям, а мистер Дэвис, кажется, очень обеспокоен этой новостью, хотя я самовольно заверил его, что мисс Дэвис не исключат, — сказал Антони. — Я подумал, что вам лучше знать об этом заранее.

— Конечно, спасибо, что сообщили, Генри, — кивнул старик-волшебник. — Буду иметь это в виду. Кстати говоря, мисс Дэвис действительно не исключат. До тех пор, пока я - Директор, — заверил он Антони. — Я всегда считал, что от любого ребёнка нельзя отказываться. Тем более от такого, как мисс Дэвис.

— «Любого» — слишком категоричное слово… Не поймите меня неправильно, сэр, но я могу себе представить, что многие будут против, — заметил Антони.

— Гораздо больше людей, чем вы думаете, Генри, — спокойно ответил Альбус Дамблдор. — Но люди быстро понимают, что со мной, старым чудаком, лучше не спорить.

 

— А у вас есть ещё что-нибудь, что вы хотели бы мне рассказать? — Дамблдор улыбнулся. — Раз уж вы жалуетесь, что меня вечно нет на месте, когда я вам нужен?

— Пожалуй, да, — задумался Антони.

— И что же это, Генри? — ободряюще спросил волшебник

— Не знаю, то ли это мои ученики из трёх факультетов создают предвзятое впечатление, то ли так оно и есть на самом деле: а не кажется ли вам, что Слизерин… немного… Обособлен? — Антони подбирал слова. — Я имею в виду, я знаю, что они очень активно участвуют во всех школьных соревнованиях — и в Кубке по квиддичу, и в борьбе за Кубок школы, и во всём остальном, — но складывается впечатление, что они не слишком-то стремятся к какому-либо неофициальному общению с другими факультетами.

— Боюсь, это не ваше воображение, Генри, — вздохнул  Дамблдор. — Это связано с некоторыми историческими особенностями… — он посмотрел на Антони, который явно хотел что-то сказать, но не решался. — У вас есть предложения?

— Ну… — неуверенно начал Антони. — Может, не стоило назначать Деканом того, кто сам не особо стремится к неофициальному общению?

Дамблдор, кажется, был несказанно рад тому, что (устроившийся по блату) новый Профессор критикует его кадровые решения.

— Я понимаю вашу точку зрения, Генри, — весело ответил он. — И должен заметить, что ваши упрёки в адрес Северуса вполне справедливы. Но назначение Декана — дело непростое, даже для Директора… Особенно когда речь идёт о таком факультете, как Слизерин. Нельзя руководствоваться только личными предпочтениями — вы же знаете, что у Хогвартса есть попечительский совет?

— Нет, — признался Антони.

— Помимо того, что Декан всегда должен быть выпускником своего факультета, если бы я назначил деканом Слизерина, скажем, Минерву — допустим, она каким-то чудом окончила бы Слизерин, — то уже завтра в «Ежедневном пророке» появилась бы статья о том, что попечительский совет отправил Директора Хогвартса в отставку и что новым директором стал… Ну, допустим, Северус.

— Но вы же несговорчивый старый чудак, — улыбнулся Антони.

— Ах да, — отозвался Альбус Дамблдор. — Только не напоминайте мне об этом, Генри, не искушайте меня.

Фоукс взмахнул крыльями и тихонько крикнул.

 

Когда Антони вышел из кабинета Директора, уже наступил вечер. Какое-то время он специально провёл на улице, но ненавидевшая скелетов сова так и не принесла ему ответа от Профессора Квиррелла. Наблюдая за Запретным лесом, листва которого волновалась под ветром, словно мягкая рябь на поверхности Чёрного озера, Антони твёрдо решил во всём разобраться.

Если бы не разговор за ужином о конфликте Снейпа и Квиррелла, Антони наверняка решил бы, что Квиррелл пришёл в Хогвартс с недобрыми намерениями.

— Северус был вне себя от ярости, — сообщила ему Профессор Стебль. — Говорят, Квиринус прямо на уроке потерял сознание, и Северус вызвался провести урок вместо него. Но Квиринус быстро пришёл в себя, вернулся в класс и как раз застал Северуса за снятием баллов. Квиринус заявил, что, по его мнению, в ответах мистера Поттера… — узнав, что Гарри присутствовал при этом разговоре, Антони решил, что вряд ли снятие баллов было случайным, — …Нет такого количества ошибок, и вернул Гриффиндору баллы.

— Что, правда? — поразилась Профессор Бабблинг.

— Именно так всё и было, — подтвердила Профессор Стебль, накладывая себе немного картофельного пюре. — По крайней мере, так рассказывают студенты. Они в полном восторге от Квиринуса, говорят, что он как минимум справедливый, — и добавила с лёгкой усмешкой: — Слушая дифирамбы гриффиндорцев, можно подумать, что речь идёт о Минерве или о самом Альбусе.

— Невероятно, — протянула Профессор Бабблинг и добавила: — Хотя, в отличие от этого года, когда он преподавал Маггловедение, студенты, кажется, не жаловались. Когда я заняла его место и сменила учебники, многие были недовольны.

— Бедняга, — вздохнула Профессор Стебль. — Если бы не эта история с вампирами, он был бы неплохим учителем. Я помню его ещё студентом Когтеврана — прилежный, старательный, тихий… И профессором он сначала был таким же — когда только устроился, то нервничал гораздо сильнее вас обоих… — она улыбнулась Антони и Профессору Бабблинг. — Но всё равно отлично справлялся.

— Помона, но мы же с тобой обсуждали учебник по Маггловедению и результаты СОВ, разве нет? — профессор Бабблинг удивлённо подняла брови, ловко отрезая кусочек от стейка. — Ты же знаешь, почему я здесь, верно?

— Я просто хочу сказать, что он очень старался хорошо вести уроки, — пояснила Профессор Стебль. Эта великодушная женщина очень ценила усердие и старание и была готова простить за них некоторые шероховатости.

— Что ж, — согласилась Кэриди, — думаю, Хогвартс ему по крайней мере нравился.

Антони снова засомневался, правильно ли он понял Профессора Квиррелла. Тот ведь учился в Хогвартсе и много лет преподавал Маггловедение — гораздо дольше, чем Антони, — и за всё это время ни один единорог не пострадал. Если — даже если — Квиррелл действительно причинил вред единорогу, совершил то, чего Антони не мог понять, может быть, у него была веская причина?

Где-то в глубине души маленький злорадный голосок прошептал: «Из-за твоей кошки. Твоя кошка его ранила, очень сильно ранила… Думаешь, он стал бы рисковать и навлекать на себя проклятье единорога, будь он здоров? А ты, вместо того чтобы признать свою вину, смеешь его допрашивать? Если бы не твоё эгоистичное желание держать в школе опасного, незаконного питомца, практикующего тёмную магию…»