Глава 150. И так каждый день: сплошные проблемы.

Вскоре и студенты Хогвартса заметили исчезновение Профессора Квиррелла. Когда Антони объявил им, что две оставшиеся практические группы переносятся на следующий семестр, он не услышал ожидаемых стонов и жалоб. Вместо этого он увидел задумчивые выражения лиц и переглядывания.

— Что случилось? — растерянно спросил он, не зная, стоит ли доставать шоколадные шарики из сумки.

Вперед выдвинулся Седрик. Под полными ожидания и беспокойства взглядами однокурсников он тихо спросил: 

— Это из-за Профессора Квиррелла?

— Что?

— Профессор Квиррелл… Он пропал, Профессор Антони, — пояснил Седрик. — В прошлый раз, когда он вернулся из Хогсмида, то выглядел ужасно. Мы гадали, что случилось на этот раз.

— И что же, по-вашему, произошло? — невольно поинтересовался Антони.

Студенты начали толкать друг друга локтями, но вслух произнесли: 

— Ничего, Профессор.

Но даже если бы они и промолчали, Антони все равно бы узнал о догадках, распространяющихся среди учеников - от Профессора Стебль.

После того как практические занятия по Маггловедению были отложены, одна из теорий быстро вытеснила все остальные и набрала наибольшее число сторонников. Студенты полагали, что Квиррелл не извлек урок из своего последнего неудачного опыта за пределами школы и снова попытался что-то сделать, нарушив Статут о Секретности. В результате он был арестован Министерством Магии. Многие студенты в частных беседах поговаривали, что именно из-за Квиррелла они лишились возможности посетить мир магглов.

С другой стороны, особого разочарования студенты не испытывали. Во-первых, потому что мероприятие было всего лишь отложено, а не отменено. Но главная причина крылась в том, что сейчас их мысли занимало другое, гораздо более важное событие: Альбус Дамблдор собирался основать клуб.

Из каких соображений, неизвестно, но Дамблдор решил назвать свой клуб «Клубом длинноперого тунца» в честь маленького лакомства русалок. (Примечание 1)

Первая встреча клуба «Длинноперый тунец» прошла с большим размахом. Весь зал был расчищен, и студенты, желающие вступить в клуб, с энтузиазмом толпились в коридоре, держа в руках заявки. Однако, выслушав демонстрацию русалочьего языка в исполнении Дамблдора, многие с сожалением ретировались.

— Нет, мне кажется, у меня недостаточно высокий голос, — услышал Антони слова одного из студентов. — Вы это слышали? А? Я уж боялся, что его хрустальный стакан разобьется.

Те же, кто был не столь деликатен в выражениях, заявляли: 

— Кричать на озеро? Я что, сумасшедший? Я лучше пойду учить змеиный язык у Поттера… По крайней мере, это звучит круто.

Антони не мог не признать, что в их словах есть доля правды. Особенно после того, как он столкнулся в коридоре с группой подростков, которые общались друг с другом визгливыми криками.

Даже Плакса Миртл испугалась. А потом решила, что над её писклявым голосом просто издеваются, и обиженно улетела обратно в свой туалет. В тот день Антони, сидя в своем кабинете, с интересом изучал проект системы водоотведения Хогвартса. После бегства соседа он, похоже, стал единственной возможной жертвой наводнения.

 

Поскольку Дамблдор должен был заниматься своим клубом, Снейп, несмотря на то что в этом году именно он отвечал за экзаменационные вопросы по ЗоТИ, всё же был вынужден стать временным преподавателем этого предмета. Это только усилило недовольство студентов поведением Квиррелла.

— Смена преподавателя посреди учебного года! — жаловались Перси и его коллега-староста. — А у нас в этом году СОВ!

— Не волнуйтесь, — успокаивали их однокурсники. — Всё равно Квиррелл ничему нас не учил.

Но это не могло унять тревогу Перси. Он начал жаловаться всем, кто был готов его слушать, на неразбериху с назначениями и управлением в Хогвартсе («Будь моя воля, я бы…»). Время от времени он вставлял в свою речь выдержки из учебников («Я хотел спросить Профессора Квиррелла о тридцати трёх слабостях вампиров, о которых он говорил на прошлом уроке»). Так продолжалось до тех пор, пока он не вспомнил, что записался на консультацию по трудоустройству к Профессору Макгонагалл.

Антони какое-то время наблюдал за его бесконечными тирадами, а затем с недоумением спросил Профессора Бабблинг: 

— СОВ очень сложно сдать?

Профессор Бабблинг рассмеялась: 

— Нет, для нас это не проблема.

— А мистер Уизли…

— Ладно, позволь мне уточнить, — покачала головой Профессор Бабблинг. — Сложность СОВ и ЖАБА зависит от предмета. И, как правило, экзамены по тем дисциплинам, которые являются обязательными дольше, сложнее, чем по таким факультативам, как наш. Что касается мистера Уизли… Думаю, он просто слишком нервничает. Это обычное явление среди студентов. Каждый год в школе полно истеричных пятикурсников.

Вскоре её слова подтвердились. С таким другом, который постоянно всем рассказывал, как с каждым днем учебы всё больше осознает собственную скудость знаний, чувство тревоги, граничащее с отчаянием, быстро распространилось среди учащихся. Справедливости ради, Снейп, стоявший за кафедрой, не мог вселить в них оптимизма.

На организованном уроке-повторении Антони услышал, что один из пятикурсников расплакался прямо во время урока ЗоТИ. А все потому, что Снейп в своей манере принялся высмеивать их познания, сомневаясь в том, что за предыдущие пять лет они чему-то научились.

— Вы совершенно правы! — воскликнул тот студент и разрыдался. Он всхлипывал и прерывисто говорил: — Я… Я ничему… Ничему не научился! У меня в голове пусто! Я точно провалюсь!

— И что сделал Профессор Снейп? — потрясенно спросил Антони.

— Мы не знаем, — ответил студент.

Зато профессора знали. Они обсуждали, как Снейп протащил плачущего студента через пол-Хогвартса и сдал с рук на руки Мадам Помфри, чтобы та напоила его успокоительным.

— У Северуса сейчас горячая пора, — сказала Профессор Стебль. — Он одновременно преподает Зельеварение и ЗоТИ, консультирует по вопросам трудоустройства студентов Слизерина и помогает Мадам Помфри, когда в больничном крыле не хватает рук.

Антони сравнил объем работы Снейпа со своим и молча отпил глоток ледяного тыквенного сока.

 

После того как Антони передал экзаменационные задания Профессорам Макгонагалл и Бабблинг, у него появилось много свободного времени. Он наслаждался прохладой летней учительской и холодными десертами. Все эти дни, если у него не было уроков, он сидел в учительской с блокнотом и книгами, что-то писал и рисовал. Профессор Бабблинг в шутку называла его «живой картиной в учительской», а Профессор Флитвик говорил, что диван, на котором Антони сидел чаще всего, «принял форму его тела».

Профессор Макгонагалл изучала исписанный от руки пергамент. Подняв голову, она произнесла: 

— Помона, кстати, о консультациях. Сколько у тебя в этом году выпускников, которые хотят работать в больнице Святого Мунго или в Министерстве Магии?

— Примерно столько же, сколько и всегда. Большинство хотят открыть своё дело на Косом переулке или в Хогсмиде… А что?

— На Гриффиндоре в этом году гораздо больше желающих работать в этих местах. А вот желающих стать профессиональными игроками в квиддич стало гораздо меньше, — нахмурилась Профессор Макгонагалл. — Знаешь, раньше я читала в этих анкетах: «Звезда квиддича», «Разведение драконов», «Собственный бизнес»… Даже если речь шла о Министерстве, то это обычно была должность мракоборца.

— На Когтевране многие хотят в больницу Святого Мунго или в Министерство, — заметил профессор Флитвик. Он добавил в свою газировку полстакана льда и с удовольствием сделал глоток.

— Но на Когтевране так было всегда, — отозвалась Профессор Макгонагалл. — Половина сотрудников Отдела Тайн — выпускники Когтеврана, разве нет?

— Минерва, а те, кто сказал тебе, что хотят в Министерство, упомянули Департамент Магических игр и Спорта? — спросил Антони.

— Хм… — Профессор Макгонагалл задумалась. — Не припомню такого. Почему ты спрашиваешь?

— Я слышал, что они хотят кардинально изменить правила квиддича, а не ограничиваться только стенами Хогвартса. Наверное, те, кто хочет в больницу Святого Мунго, руководствуются теми же мотивами: уж очень высок риск получить травму во время игры, — предположил Антони.

— Вот и славно. А я-то думала, они и правда больше не хотят играть, — с облегчением произнесла Профессор Макгонагалл.

 

Антони проводил время в учительской не только за праздным бездельем — он изучал свою магию.

Узнав, что Волан-де-Морт жив, Антони не мог не возвращаться мыслями к своей схватке с Квирреллом. И хотя он скрыл от Дамблдора некоторые детали, самому себе он врать не мог: он обнаружил, что его некромантия не может мгновенно убить Квиррелла. Или Волан-де-Морта… Или их обоих.

Поначалу ему казалось, что Волан-де-Морт, как и он сам, поглощает души живых существ, чтобы захватить их тела. Что под оболочкой тролля и Квиррелла сражались Антони и сам Волан-де-Морт. Но после бесчисленных попыток проанализировать события того дня у Антони возникла странная мысль: он подумал, что Волан-де-Морт словно паразитировал на душе Квиррелла.

Ему показалось, что Квиррелл не умер.

Он не знал, бред ли это, попытка успокоить себя. Но мысль о том, что он упустил не только могущественного тёмного волшебника, разрушившего столько жизней, это существо, которое он с трудом мог назвать человеком, но и маленькую беспомощную душу Квиррелла, немного успокаивала его.

Он даже попытался остановить Кровавого Барона и расспросить единственного известного ему коллегу-некроманта о магии вселения в чужую душу. Но Барон лишь тускло посмотрел на него и хрипло ответил, что некроманты общаются только с мертвыми, а души живых их не интересуют.

— Даже душа вашего наставника? — настаивал Антони.

— Способности моего наставника — не та тема, которую я могу обсуждать… Но я не припомню, чтобы он когда-либо обсуждал души живых, — тихо произнес Барон. Он кивнул Антони и, ни на кого не глядя, поплыл по коридору подземелья. Мимо пробежали несколько слизеринцев, с любопытством поглядывая на застывшего на месте Антони.

 

Антони вдруг осознал, что во всех легендах и хрониках о некромантах, которые он читал, их всегда сопровождали скелеты, призраки и зомби. Он никогда не слышал, чтобы некромантия сама по себе могла убить живого человека.

Это было вполне логично. Нелогичным было то, что в этих историях не учитывалось, что после стольких лет забвения какой-то мертвец вдруг ни с того ни с сего освоил некромантию. С другой стороны, Антони не мог отделаться от мысли, что это было похоже на какой-то бонусный пакет.

Он подумал: это как в супермаркете, когда пытаются продать залежавшийся или просроченный товар… В голове у Антони возник образ Смерти в униформе продавца. Она костлявой рукой указывала на товар на полке и, раскрыв костяную челюсть, с энтузиазмом сообщала, что при покупке опции «Воскрешение» он бесплатно получает «Поглощение душ» и «Некромантию».

 

Волан-де-Морт сбежал, оставив после себя студентов, готовящихся к экзаменам, Профессор Макгонагалл, не получившую свои экзаменационные задания, торжествующего Снейпа, бесполезную ловушку, философский камень и Антони, размышляющего о природе своей силы. Однако был в Хогвартсе человек, на которого его появление никак не повлияло.

Когда Антони пришел в гости к Хагриду, то, едва переступив порог, зажмурился от обжигающей жары.

— Фух, неужели обязательно было так раскочегаривать печь? — спросил Антони, опуская на пол тяжелую посылку.

— Ох, прости, — пробормотал Хагрид себе в бороду. Он бросился развязывать узлы на посылке и, увидев книги, просиял: — Ты всё принес? Огромное спасибо, Генри!

— Не за что, — ответил Антони, протягивая Хагриду книгу «108 полезных советов, которые вы хотели бы знать о драконах». В руках у Хагрида книга обычного размера казалась миниатюрной.

— Он что-нибудь заподозрил? — осведомился Хагрид.

— Кто? А, нет. Думаю, он решил, что я помогаю студентам с поиском работы, — ответил Антони. И тут же вспомнил еще кое-что: — Кстати, ты говорил, что хотел подарить Профессору Кёттлберну подарок на память?

— Точно, — Хагрид хлопнул себя по лбу. — Ты узнал?

Антони осторожно достал из другой сумки книгу: 

— Можно сказать и так. Взгляни… Её как раз собирались вернуть.

После того как Хагрид попросил его одолжить практически все книги о драконах из библиотеки (когда Антони брал сборник научных трудов, в котором обсуждался вопрос, стоит ли наливать вино в бутылочку для кормления детенышей дракона, Мадам Пинс посмотрела на него с подозрением), они неизбежно вспомнили о его приятеле из «Флориш и Блоттс».

Антони отправил ему письмо и почти сразу же получил восторженный ответ. В назначенное время Антони отправился во «Флориш и Блоттс» за кипой нераспроданных книг, а затем вместе со старым другом отправился в «Дырявый котел», чтобы пропустить по стаканчику.

Как только Антони описал «занимательную книгу», которую хотел подарить Хагрид, исполнительный продавец тут же выпалил целый список — всё это были книги, приготовленные к возврату. Одна из них, автор которой умолял издательство её напечатать, а потом собственноручно принес в магазин, как раз подходила.

В руках у автора эта книга выглядела вполне безобидно. Ну, разве что обложка была немного странной. Но когда во «Флориш и Блоттс» её убрали на склад, она раскрыла пасть и чуть не пережевала три книжных стеллажа. Продавец хотел избавиться от строптивой книги до того, как её обнаружит хозяин магазина, но автора нигде не было.

— Можешь её сжечь, — предложил Антони.

— Нет, я работник книжного магазина, — возразил тот. — Я продаю книги. Или возвращаю. Но я ни за что не буду их жечь.

Поэтому Антони за три кружки пива выкупил это неуправляемое книжное чудовище.

…

Примечание 1: Albacore — это слово, похоже, составлено из первых и последних букв имени Albus Dumbledore… Да, придумывая название, Дамблдор вдохновлялся «Клубом слизней» Слизнорта.