Глава 19

Оказывается, накануне банкета в честь дня рождения, когда Банься проходила мимо Лосягуаня, она увидела маленькую служанку, плачущую с платьем в руках, и заинтересовалась, подошла спросить.

Только тогда она узнала, что та работала в Прачечной. Вчера Сю Янь, служанка Ло Вэньянь, принесла это платье Ло Вэньянь на стирку и строго велела им быть осторожными.

Кто бы мог подумать, что сегодня, сняв высохшее платье, она обнаружила, что в одном месте порвалась золотая нить. Вспомнив жестокий нрав Ло Вэньянь, она тут же потеряла самообладание от страха и плакала у Лосягуаня, боясь войти.

Банься, видя её жалкое состояние, дала совет: починить порванное место. Маленькая служанка словно очнулась ото сна и, тысячу раз поблагодарив, убежала.

Вернувшись в Сяосянцзюй, Банься рассказала об этом Ло Цинжань как забавный случай.

Ло Цинжань лишь улыбнулась в ответ. Только она и Ду Жо знали, почему порвалась золотая нить на том платье Ло Вэньянь.

Оказывается, она заранее попросила Ду Жо приготовить особый раствор, который ослаблял прочность золотой нити. При определённом усилии или натяжении нить рвалась.

Танец «Кружащаяся пыль, ступающая по золотым лотосам», который собиралась исполнить Ло Вэньянь, своей красотой особенно впечатлял во время её быстрых вращений.

Но в этот момент всё её тело было сильно напряжено, поэтому золотые нити на платье рвались. А само платье было соткано из золотых нитей, поэтому естественно распадалось.

Ло Цинжань также подкупила одну из девушек в Прачечной, чтобы та добавила этот раствор в воду при стирке платья Ло Вэньянь.

Когда девушка, стиравшая платье, обнаружила повреждение, она, конечно, решила, что сама нечаянно испортила его, и не посмела никому рассказать.

Таким образом, даже если бы что-то случилось, подозрения не пали бы на Ло Цинжань.

Ло Цинжань знала, что в прошлой жизни именно этим танцем на банкете в честь дня рождения Ло Вэньянь прославилась, в одно мгновение став знаменитой на весь Хуацзин. Как же она могла позволить ей снова добиться своего?

Тем временем Ло Вэньянь, громко рыдая, была уведена.

Госпожа Чжао тоже плакала и последовала за ней. Остальные, видя, что дальнейшее присутствие лишь раздражает Старую госпожу, по очереди стали откланиваться.

Уходя, Госпожа Е осторожно сказала:

—Дитя ещё мало, матушка, прошу вас, не гневайтесь, берегите своё здоровье.

Ло Цинжань тоже добавила утешительно: — Бабушка, пожалуйста, не сердитесь больше, это вредит здоровью. Все беспокоятся о вас. К тому же, Вэньянь ещё молода, если что-то не так — просто научите её. Пожалуйста, не расстраивайтесь. — она с тревогой посмотрела на Старую госпожу.

Старая госпожа одобрительно кивнула:

— Всё-таки вы обе помните обо мне, — затем обратилась к Ло Цинжань:

— Хорошо, что в доме Хоу есть такая воспитанная и понимающая девушка, как ты. Вэньянь слишком легкомысленна и вспыльчива, что бы она ни сказала — не принимай близко к сердцу.

Ло Цинжань послушно согласилась. Только тогда Старая госпожа немного успокоилась и отпустила мать с дочерью.

Едва Госпожа Е с дочерью вернулись в Цзиинтан, как пришли Ло Чжэн с сыном. Семья села поговорить.

Не успели они поговорить и минуты, как снаружи радостно возвестили о прибытии посланца из дворца с наградами.

Ло Чжэн поспешил выйти с семьёй навстречу.

Прибыл главный евнух при Императоре Цияне, господин Сюй. Он привёз императорскую табличку «Вэйгогун» и множество других наград.

Ло Чжэн поблагодарил за милость, велел осторожно повесить табличку и лично вручил господину Сюй подарок.

Господин Сюй охотно принял. Дело было не в деньгах, но он привёз радостный указ, а хозяева дарили «счастливые деньги» — отказываться было неприлично.

Немного поговорив, господин Сюй собрался возвращаться с докладом. Ло Чжэн лично проводил его до ворот, оказав тем самым полное уважение.

Господин Сюй остался очень доволен, посчитав Ло Чжэна понимающим человеком, и уехал сияя от радости. Сказал ли он по возвращении во дворец что-то хорошее о Ло Чжэне — осталось неизвестным.

В доме первого сына царило ликование. Ло Чжэн лично отобрал несколько лучших вещей и отнёс Старой госпоже, которая, естественно, обрадовалась.

А Госпожа Чжао, проплакав и нашумев полдня у входа в Сытан, так и не добилась внимания. Силы её были на исходе, и она велела Пяосюй поддержать её и вернулась в Лосягуань.

Вернувшись, она увидела Ло Шэна, сидящего в кресле в главном зале и пьющего чай, и бросилась к нему с рыданиями.

Но Ло Шэн, выслушав её, внезапно пришёл в ярость и швырнул чашку. Прекрасная фарфоровая чашка тончайшей работы разбилась у ног Госпожи Чжао. Горячий чай обжёг подол её платья, испортив дорогой фиолетовый шёлк из Сучжоу. Госпожа Чжао оцепенела от ужаса.

За всё время замужества за Ло Шэном он никогда так не гневался на неё. Неужели он тоже считает, что во всём виновата она, не сумевшая должным образом воспитать Вэньянь?

При этой мысли Госпожа Чжао перестала плакать и шуметь, даже говорить не смела. Она стояла, дрожа от страха, и украдкой поглядывала на Ло Шэна.

На самом деле, в гневе Ло Шэна была доля того, что он срывался на ней.

Оказывается, сегодня на утреннем приёме Император публично щедро наградил Ло Чжэна и его сына.

Даровал табличку «Вэйгогун» и назначил Ло Цинчэня заместителем командира авангарда гвардии Цзинцзяо.

Хотя это была синекура*, но всё же должность четвертого ранга!
 

*Хорошо оплачиваемая должность, не требующая большого труда.

А он, Ло Шэн, столько лет усердно трудился, чтобы дослужиться лишь до заместителя министра третьего ранга!

Почему Ло Чжэн и его сын, только вернувшись, удостоились такой великой милости!

Все чиновники в зале спешили им угодить, кто теперь помнил о Ло Шэне?

Наверное, прямо сейчас награды из дворца с шумом и гамом несут в дом первого сына!

Он и так пришёл с заседания с животом, полным злобы, а тут ещё Госпожа Чжао с плачем сообщает, что дочь заперли в родовом храме. Это лишь подлило масла в огонь, разъярив его ещё сильнее.

Он даже не подумал о том, что все эти награды Ло Чжэн и его сын заслужили кровью на передовой.

Вот и говорят: люди всегда видят, что другие получают, но не хотят видеть, что те потеряли.

Как верно гласит старая поговорка: благородный муж спокоен и открыт, а низкий человек вечно озабочен и несчастен.

Однако Ло Шэн, привыкший сдерживаться, лишь сидел в кресле, пытаясь унять гнев.

Через некоторое время он постепенно пришёл в себя.

Госпожа Чжао, видя, что он, кажется, успокоился, робко приблизилась, взяла новую чашку и налила ему чаю.

Ло Шэн взял чашку, отпил глоток. Взгляд его был всё ещё мрачен, он пристально смотрел на Госпожу Чжао, не говоря ни слова.

Госпожа Чжао почувствовала себя неуютно под его взглядом. Изо всех сил стараясь казаться кокетливой, она сказала:

— Господин, зачем вы так смотрите на свою служанку? Мне действительно страшно.» — и легонько провела шёлковым платком по груди Ло Шэна.

Хотя формально она была главной женой, дома она воспитывалась матерью, бывшей наложницей. Хотя она и происходила из знатной семьи как законная дочь наложницы, но всё, чему её научили, были лишь способы угождать мужчине.

Поэтому обычно Ло Шэн относился к Госпоже Чжао неплохо.

Хотя годы брали своё, она всё ещё сохранила шарм, которого не было у юных девушек.

Поэтому, увидев её осторожно улыбающееся лицо, Ло Шэн постепенно успокоился.

Только тогда Госпожа Чжао осмелилась приблизиться и встать рядом с ним.

Ло Шэн вдруг схватил Госпожу Чжао и усадил к себе на колени.

Госпожа Чжао сделала вид, что сопротивляется, но затем с выражением крайнего смущения приникла к груди Ло Шэна.

Два главных хозяина второго дома средь бела дня в главном зале вели себя столь непристойно. Немудрено, что они воспитали таких детей.