Глава 113. Бамбуковый рис

Внезапно из руин храма Небесной Феи раздалась песня. В такую пугающую погоду это действительно было жутко. Однако Сунь Дацзи указал на большой камень вдали и сказал:
— Внимательно смотрите, скоро появится силуэт женщины. Не пугайтесь. Это не призрак и не божество — просто удивительное творение природы. При определённых условиях здесь сохранилось изображение танца одной женщины.   

Ли Циньюнь уже слышал рассказы о происхождении храма и был готов к такому зрелищу. Обнимая кузину, которая спряталась у него в объятиях, он испытывал смешанные чувства: с одной стороны, лёгкое раздражение, а с другой — тайную гордость за свою решительность. «Это награда для смелых мужчин», — подумал он про себя.   

— Что-то вроде "камня записи звука". В мире много мест с подобными природными феноменами. Во время грозы воспроизводится один и тот же фиксированный сценарий: то ли звук, то ли образ, а иногда и оба сразу. Такие явления очень редки, и их можно использовать как важные туристические достопримечательности в будущем.   

Ян Юньну осторожно подняла голову. Увидев, что все вели себя спокойно, ей стало неловко прятаться в объятиях Ли Циньюня. На указанном Сунь Дацзи камне действительно появился слабый белый силуэт. Невозможно было разглядеть лицо или эпоху, но казалось, что это молодая женщина с грациозной фигурой, исполняющая древний танец.   

Две охотничьих собаки, которые всю дорогу вели себя тихо, теперь напугались до дрожи и начали лаять на призрачный образ. Ли Циньюнь успокоил их, обняв за шеи, пока они не успокоились.   

Проявление длилось недолго — всего несколько десятков секунд. Белый силуэт постепенно исчез, и вместе с ним затихла песня.   

Древние горцы, не зная о взаимосвязи электричества и магнитного поля, считали, что видели настоящую фею. Поэтому здесь и был построен храм, куда охотники приходили поклоняться. В праздничные дни жители снизу тоже приходили сюда молиться. В какой-то период времени количество паломников было огромным.   

Фу По с ностальгией и сожалением помахала исчезающему белому силуэту, словно прощалась с особенным другом.   

— Такое чудо не появляется каждый раз во время грозы. Это вопрос судьбы, — поправила она.   

Сунь Дацзи равнодушно ответил:
— Да-да-да, эта фея особенно связана с тобой. Каждый раз, когда ты приходишь, она появляется. Ты уже не раз говорила это… Но разве всё так совпадает? Может быть, даже если кошка или собака пройдёт мимо, она тоже начнёт танцевать.   

Фу По разозлилась:
— Когда ты молодым ходил в горы на охоту, сколько раз ты встречал её во время грозы? А Ли Чуньцю часто проходил здесь, но из сотен гроз он видел её только два или три раза!   

— … — Сунь Дацзи, чтобы не расстраивать жену, больше не возражал. Но его выражение лица ясно говорило, что он по-прежнему не согласен.   

Погода в горах менялась быстро. Если гроза наступала внезапно, то и рассеивалась она столь же стремительно. Вскоре после сильного порыва ветра большая часть туч разошлась, и солнце показалось сквозь щель в облаках. Полуденные лучи были яркими, полностью развеяв таинственную и угнетающую атмосферу.   

Ли Циньюнь срубил несколько бамбуковых стеблей. Каждый имел около двадцати сантиметров длины и толщину запястья. Он сделал маленькое отверстие размером с монету на одном конце, заполнил бамбуковые трубки замоченным клейким рисом и добавил ветчину, солёное мясо, крошку шиитаке, нарезанные овощи из своего пространства… В каждую трубку влил примерно сто миллилитров воды, а затем плотно закрыл отверстия листьями травы, чтобы пар не выходил.   

Он работал быстро. Когда Сунь Дацзи разжёг костёр, Ли Циньюнь уже приготовил восемь бамбуковых трубок.
— Сегодня на обед мы немного изменим вкус и попробуем семейный секрет нашего бамбукового риса. Вкус будет безупречным! Хех, если ещё раз поджарить мясо, желудок Фу По может не выдержать.   

Фу По была поражена и не могла произнести ни слова, указывая на бамбуковые трубки в руках Ли Циньюня:
— Ты… когда ты замочил клейкий рис? Когда ты приготовил солёное мясо? Грибы? Фасоль? Перец? Баклажаны? Огурцы? Ребёнок мой, сколько же ты таскаешь в своём рюкзаке? Тяжело ли тебе? Устаёшь ли ты? Ох, ради меня, старухи, ты так стараешься…   

Ли Циньюнь улыбнулся:
— Какие глупости, это всё мои обязанности. Фу По, ты и Ян Юньну просто грейтесь у огня. Когда ваша одежда просохнет, мы сможем насладиться вкусным бамбуковым рисом. Сегодня на обед не будет мясного супа, да и охотиться негде. Но у меня есть консервированные фрукты и крахмал — сделаем сладкий суп.   

Говоря это, Ли Циньюнь закончил последнюю бамбуковую трубку и достал из рюкзака две банки смешанных консервированных фруктов. В них были всевозможные фрукты — красные, жёлтые, зелёные, такие аппетитные, что заставляли урчать животы.   

Ян Юньну взглянула на рюкзак Ли Циньюня, несколько раз собиралась открыть его, но сдерживалась:
— Почему он совсем не кажется тяжёлым? Как ты можешь носить столько вещей? Даже такие тяжёлые банки с фруктами ты взял две штуки?   

— Хех, ты ведь знаешь, что я сильный. Не только этот рюкзак, но и второй смог бы… — Ли Циньюнь заметил коварный взгляд Сунь Дацзи и быстро поправился: — Хотя, если бы был второй рюкзак, мы бы точно не смогли бы его нести.   

Ян Юньну тихонько улыбнулась и поспешила помочь Ли Циньюню установить подставку. Для приготовления бамбукового риса нужна была особая конструкция — прямоугольная подставка, где бамбуковые трубки лежали горизонтально. Их нужно было постоянно переворачивать, чтобы тепло распределялось равномерно. Это требовало больше внимания, чем жарка курицы или кролика, иначе рис мог оказаться полусырым.   

На первый взгляд, процесс казался сложным, но на самом деле свежие ветки собирались в форму длинной печи. Сначала бамбуковые трубки жарились над открытым огнём пятнадцать минут, затем огонь уменьшали и продолжали готовить ещё три-пять минут. В зависимости от цвета бамбука, огонь можно было убавить или переложить трубки в угли, чтобы они томились.   

Этот процесс был намного быстрее, чем приготовление кролика. Вскоре Ли Циньюнь снял восемь бамбуковых трубок и положил их под угли, чтобы они немного настоялись. Затем он заменил подставку, поставил кастрюлю, вылил содержимое двух банок консервированных фруктов, добавил немного воды и довёл до кипения. После этого он влил раствор крахмала, быстро перемешал, и вот уже готов был густой, блестящий суп из смешанных фруктов.

Сняв бамбуковые трубки с подставки, Ли Циньюнь положил их на камень рядом, чтобы немного остыли. Сунь Дацзи, не в силах дождаться, достал одну из трубок и, слегка остудив её, взял охотничий нож, чтобы разрезать её пополам.   

Разрезание тоже требовало определённой техники: нельзя было прилагать слишком много усилий или спешить. После того как он сделал небольшой надрез сверху, нужно было медленно двигать нож, выпуская горячий пар, чтобы не обжечь руки.   

Как только пар начал выходить, в воздухе распространился особый аромат — смесь запаха риса, бамбука, свежих овощей… Этот букет мгновенно проник в нос всем, кто был рядом. Те, кто уже проголодался, услышав этот запах, тут же почувствовали, как их желудки заурчали, а слюнки потекли рекой.   

— М-мм, отличная работа! Это намного лучше, чем у Ли Лаоэра, — удовлетворённо пробормотал Сунь Дацзи. На этот раз он не стал высмеивать Фуву, но всё равно не удержался от шпильки в адрес Ли Чуньцю.   

Он разделил бамбуковый рис на две части: одну половину передал Фу По, а другую, конечно же, оставил себе. Не обращая внимания на то, что рис ещё был горячим, он принялся есть, торопливо отправляя его в рот палочками.   

— Как вкусно! Жена, попробуй скорее! Этот парень добавил что-то невероятное, вкус просто потрясающий! М-мм… Даже один только запах убрал всю усталость после утренних трудов.   

К тому времени, когда Ли Циньюнь разрезал свою бамбуковую трубку, Сунь Дацзи уже почти доел свою половину.   

— Да ешь ты помедленнее! Никто ведь не отнимает. Ты хоть бы ради приличия подождал, пока остынет! Кто вообще ест бамбуковый рис так быстро, сразу после готовки? Совсем не боишься обжечься насмерть? — Ли Циньюнь, поучая Сунь Дацзи, протянул половину своей порции кузине.   

Ян Юньну, которая уже давно не могла дождаться своей очереди, начала жадно есть, одновременно восклицая:
— Почему раньше твой бамбуковый рис не был таким вкусным? Помнишь, как мы делали его в деревне? Мы чуть не подожгли дом твоего деда!   

— Ой, только не начинай. Вот, у меня есть маринованные острые перцы и солёные огурцы в красном масле. Добавь немного — вкус станет ещё лучше, — Ли Циньюнь, пытаясь замять разговор о детских проделках, поспешно открыл рюкзак и угостил кузину закусками.   

Услышав про соленья, Сунь Дацзи тут же подскочил и забрал половину. Фу По, у которой не было аппетита к острому, отказалась, так что Ли Циньюню достался остаток. Соленья в горах были редкостью, и каждый раз, когда они появлялись, их моментально расхватывали.   

Все ели с удовольствием, когда с горы спустились двое молодых даосов. Один из них был знакомый им Цин Фэн, а другой — молодой даос с тёмным лицом, вероятно, его старший собрат. Оба держали в руках несколько дождевиков, выглядя слегка смущёнными.   

— Здравствуйте, уважаемые путники. Я — Цин Фэн. Вернувшись на гору, я рассказал мастеру о вас, господин Сунь. Он очень обрадовался и велел нам спуститься, чтобы встретить вас. Также он знал, что сегодня будет ливень, поэтому приказал взять с собой несколько дождевиков. Увы, мы немного задержались и не успели до дождя, — с поклоном произнёс Цин Фэн.   

Тёмнолицый даос молча добавил:
— Я — Цин Чунь, приветствую вас, уважаемые путники.   

Ли Циньюнь не сдержался и фыркнул, выплёвывая сладкий суп из консервированных фруктов. «Чёрт возьми, какой гений придумал это даосское имя? Цин Чунь? Если ты не выглядишь чистым, не стоит называть себя так. Притворство может плохо кончиться.»   

Тёмнолицый даос тут же сердито уставился на него:
— Уважаемый, почему вы выплюнули суп?   

— Суп был слишком горячим. Если бы ты попробовал, ты бы тоже выплюнул, — Ли Циньюнь понимал, что его неосторожный поступок разозлил даоса.   

Цин Фэн поспешил увести своего собрата в сторону и перевести разговор:
— Что это за восхитительный аромат? Мы с братом ещё не ели обед. Говорят, что лучше прийти вовремя, чем рано. Так что давайте попробуем ваше искусство, господин Ли. Когда мы доберёмся до даосского храма, я обязательно угощу вас своими лучшими блюдами.   

— Всё уже съедено, осталось только полкастрюли сладкого супа. Хотите попробовать? — Ли Циньюнь указал на разбросанные по земле оболочки бамбуковых трубок, затем икнул, сыто похлопав себя по животу. Фу По, хотя и не была голодна, съела целую порцию, а оставшийся рис достался Сунь Дацзи.   

Два молодых даоса, видимо действительно голодные, не стали церемониться и быстро разделили между собой остатки супа.   

После того как тёмнолицый даос закончил есть, он похлопал себя по животу и строго посмотрел на Ли Циньюня:
— Я съел, но не выплюнул.   

Ли Циньюнь, чувствуя его напор, ответил саркастически:
— Ну, знаешь что? Эта половина кастрюли — это то, что я только что выплюнул.   

— Ты… я… уррх… — тёмнолицый даос, который оказался слишком доверчивым, мгновенно побледнел, прикрыл рот рукой и побежал в кусты, где его вырвало.

(П.П. Сунь Дацзи называет Ли Чуньцю Ли Лаоэром в качестве шутки. Переводится примерно как второй старина Ли.
Ли Циньюнь удивился имени Цин Чунь, так как оно переводится как Чистота и юность, что показалось ему слишком притворным и надменным, будто даос хочет казаться лучше чем кажется.)