Глава 3. Первая ночь

Сун Янь смотрел на стоящую перед ним женщину с дерзким взглядом больших глаз. Её шёлковое платье было полуспущено, ворот распахнут, словно с сочного персика уже сорвали нежную кожицу, обнажая чуть полноватую, но всё ещё белоснежную, соблазнительную плоть.

Плотные одеяла из бурой шерсти, закреплённые на двадцати четырёх каменных крюках, скрывали их маленькую подвесную келью от внешнего мира. Лишь сквозь узкие щели можно было разглядеть, что творится снаружи.

Внизу — бездонная пропасть, вокруг — таинственная, смертельная опасность. В такой отчаянной ситуации, когда не знаешь, доживёшь ли до рассвета, что может быть лучше, чем утонуть в простейшем из первобытных желаний? Это был способ выпустить пар, не дать себе сойти с ума.

Вопрос свёлся к простому выбору: по велению сердца или по зову плоти?

Сун Янь был здоровым молодым мужчиной. В любых других обстоятельствах он бы с радостью выбрал второе, но сейчас… сейчас всё было иначе.

Он оказался здесь совсем недавно, всё вокруг было чужим и враждебным. О мире, в который он попал, и тем более о Секте Марионеток он знал ничтожно мало. Эта женщина научила его основам выделки кож, но кто знает, что ещё у неё на уме? И главное: демоническая секта казалась местом хаоса и жестокости. Здесь грабили новичков, селили незнакомых мужчин и женщин вместе, убивали не моргнув глазом и запрещали выходить из дома с наступлением темноты. В такой обстановке мог ли он быть уверен, что эта женщина здорова? Или что у неё нет скрытых, смертоносных мотивов?

Нет, вместо того чтобы отдать себя во власть инстинктов и слепой веры, Сун Янь предпочёл сохранить остатки разума и бдительности.

— Сестра Ван, давай лучше просто поговорим. Расскажи, как ты оказалась здесь, до того как тебя похитили…

— Милый юноша, иди ко мне, — промурлыкала она. — Давай сначала как следует повеселимся, а потом я тебе всё-всё расскажу, хи-хи.

Её откровенные речи заставили бы покраснеть любого неопытного юнца, но ей, казалось, было всё равно. Она спустила шёлковое платье ещё ниже, обнажая больше тела, затем, кокетливо вильнув бёдрами, повернулась к Сун Яню спиной и, изогнувшись, прошептала с усмешкой:

— Или… юный господин предпочитает быть сверху?

— Сестра Ван, дай мне ещё немного времени, хорошо?

— Почему? — в её голосе внезапно зазвучали гневные нотки. Она резко развернулась и села, впившись взглядом в Сун Яня. В её зрачках отражался молодой, сильный юноша, и это отражение сочилось нетерпеливым желанием.

Взгляд Сун Яня метнулся по комнате и замер на столике у кровати, где лежал небольшой нож.

Он смотрел на него не дольше доли секунды, но женщина тут же проследила за его взглядом.

Атмосфера мгновенно сгустилась, стала мрачной и напряжённой.

Внезапно они бросились вперёд одновременно.

Ван Сусу была ближе к изголовью и первой схватила нож.

Но Сун Янь тут же ринулся следом. Одним движением он обвил её руку своей, вывернул запястье назад, надавил на локоть и с коротким выкриком вырвал оружие из её пальцев.

Это был один из простейших приёмов циньна, которому их от скуки обучал инструктор на военных сборах. Сун Янь, с детства зачитывавшийся романами о боевых искусствах, с энтузиазмом выучил пару движений, но никогда и подумать не мог, что однажды ему придётся применить их в реальной жизни.

Вырвав нож, Сун Янь не успел отступить. Ван Сусу извернулась, высвобождая руку, и с силой ударила его спиной.

Удар оказался на удивление мощным. Сун Яня отбросило от края на кровать, где он перекатился дважды.

Ван Сусу резко развернулась, готовая снова броситься в атаку, но замерла. Юноша уже сидел, холодно направив на неё лезвие ножа.

— Сестра Ван, давай просто поговорим.

— Положи нож, тогда и поговорим.

Сун Янь дружелюбно улыбнулся, опустил нож на одеяло и немного отодвинул его в сторону.

Ван Сусу с облегчением выдохнула.

— Вот и правильно, к чему эти ножи…

Она не договорила. Словно хищница, она метнулась к ножу, но схватила лишь пустоту.

Сун Янь, казалось, только этого и ждал. Едва она шевельнулась, его рука молниеносно метнулась вперёд, и пальцы намертво сжали рукоять. На этот раз он не собирался её выпускать!

Они снова медленно отстранились друг от друга.

— Почему? — на этот раз спросил Сун Янь. Он искренне не понимал, зачем Ван Сусу с таким упорством рвалась к ножу. Между ними не было вражды, так стоило ли так рисковать ради мимолётной прихоти?

Но женщина, которую звали Ван Сусу, больше не отвечала.

Прошло время, достаточное, чтобы сгорела палочка благовоний. Наконец Ван Сусу взглянула сквозь щель наружу.

— С приходом осени туман в горах становится гуще. Ночью нам придётся дежурить по очереди и подпирать дверь спиной, чтобы ничего не случилось.

Она говорила так, словно ничего не произошло.

— Именно поэтому нас селят по двое. Тем, кто живёт один, остаётся лишь молиться. Либо надеяться, что тварь не постучит в их дверь, либо что они смогут продержаться всю ночь без сна, не теряя бдительности.

— Сестра Ван, что за туман? И что за тварь? И почему каменные дома в нашей Кожевне только в один этаж? — Сун Янь засыпал её вопросами.

Ван Сусу привела в порядок растрёпанную одежду, подтянула шёлковое платье и холодно усмехнулась:

— А с чего ты взял, что я стану тебе отвечать? Я дежурю первую половину ночи.

— Хорошо.

— Тогда, сестра Ван, раз уж у нас такая атмосфера, давай во время дежурства держаться друг от друга подальше.

— Идёт, — мрачно бросила она.

Сун Янь нахмурился. Инстинкт подсказывал ему: Ван Сусу действительно хотела ему навредить. К счастью, актриса из неё была никудышная, и её намерения быстро стали очевидны.

Больше в келье ничего не происходило. Ван Сусу поднялась по пяти ступеням, ведущим к выходу наверху, и села под дверью. Дежурство заключалось в том, чтобы сидеть на верхней ступеньке и, слегка согнувшись, подпирать дверь спиной.

Сун Янь отодвинулся в дальний угол, чтобы прийти в себя, но не спускал с женщины глаз, внимательно наблюдая за каждым её движением, позой, жестом.

Она, похоже, почувствовала его взгляд и снова холодно усмехнулась:

— Ничего особенного. Просто нужно упереться посильнее, когда дверь начнёт дрожать. В этом я тебя обманывать не стану. Если дверь откроется, умрёшь не только ты.

— А в чём тогда ты меня обманула?

— Хмф.

Время тянулось медленно, ночь казалась бесконечной.

Снаружи, однако, было не совсем темно. Странный багровый туман смешивался с лунным светом, закручиваясь в медленные вихри. Эта картина напомнила Сун Яню полотно из его прошлой жизни под названием «Звёздная ночь».

Над пропастью выл ветер, скручивая туман в спирали, то сгущая его, то развеивая, и тогда внизу на мгновение показывался лес, дрожащий под яростными порывами.

Вдруг, без всякого предупреждения, Сун Янь услышал стук в дверь.

Ван Сусу тут же напряглась и сильнее упёрлась в створку. Стук повторился дважды и затих.

— Что там, снаружи? — спросил Сун Янь.

Ван Сусу снова промолчала.

Прошло ещё немало времени. В дверь стучали ещё несколько раз: иногда слабо, и тогда достаточно было лишь слегка надавить на неё, а иногда с такой силой, что приходилось упираться изо всех сил.

Наконец Ван Сусу встала.

— Твоя очередь.

Они осторожно разминулись.

Сун Янь, подражая её позе, сел на ступени.

Так прошла ночь.

Багровый туман рассеялся, лунный свет померк, и серый, унылый мир встретил рассвет.

Двери подвесных келий одна за другой открылись, и из них стали выходить ученики-слуги.

Сун Янь тоже поспешил наружу.

— Верни нож, — окликнула его Ван Сусу. — Я купила его за очки заслуг. Если хочешь такой же, поработаешь немного и тоже сможешь его получить.

Чтобы успокоить его, она подошла ближе и, холодно хмыкнув, добавила:

— Так и быть, поделюсь с тобой кое-какой информацией. Считай это платой за вчерашнее обучение и жестом доброй воли, чтобы ты не держал на меня зла.

Она понизила голос.

— В этих лесах полно останков и неупокоенных душ. Бесчисленные души сливаются в единый поток, в реку, которую называют Земной Демон. Особенно много этой скверны на землях демонических сект. С приходом осени поднимается густой багровый туман, в который проникает этот Демон. Туман вездесущ. Если он коснётся останков — даже клочка кожи или обломка кости — может родиться призрак. У этих тварей нет разума, только инстинкт. И этот инстинкт — жажда жизни. Поэтому они отчаянно тянутся к живым и стучат в их двери. Если им удастся войти, они набрасываются на человека. Призрачные кости впиваются в тело, призрачная кожа обволакивает твою, а демоническая энергия начинает проникать внутрь. Обычно им не удаётся захватить тело, но жертва сходит с ума или впадает в слабоумие, что ничем не лучше смерти. А дома одноэтажные потому, что так их легче запечатать и не дать туману коснуться кож внутри. Это была бы большая беда.

Она сделала паузу и добавила:

— Кстати, если кто-то в келье захочет избавиться от соседа, он может тихонько приоткрыть дверь и вытолкнуть его наружу. Или убить прямо в комнате и сбросить тело в пропасть. Ночью темно, все сидят по домам, никто ничего не увидит и не скажет… А на утро всё можно свалить на призраков. Но днём на такое никто не решится. Правда, после такого с убийцей уже никто не захочет делить келью, дураков нет. Поэтому убийства и сбрасывание тел — большая редкость.

— Итак, Сун Янь, теперь ты можешь вернуть мне нож. А сегодня ночью подыщи себе другое место для сна. С этого дня мы друг для друга — чужие люди.

— Спасибо, — кивнул Сун Янь и спросил: — Так чего же вы всё-таки хотели вчера, сестра Ван?

Ван Сусу не ответила.

Сун Янь бросил нож обратно в келью.

— С этого дня мы чужие.

Ван Сусу кивнула и, больше не глядя на него, быстро вошла в Кожевню.

И тут Сун Янь заметил вдалеке две чёрные точки, стремительно поднимавшиеся из пропасти. Когда они приблизились, он разглядел двух истинных учеников в чёрных одеждах. Они сидели верхом на странных существах — двуглавых волках, сотканных будто из теней.

Теневые волки неслись по отвесной скале, прыгая и бегая с невероятной скоростью.

Добравшись до вершины, ученики, не тратя время на разговоры со слугами, быстро осмотрели кельи. Вскоре они выволокли семерых обезумевших. Среди них были и мужчины, и женщины, и даже та симпатичная девушка-новичок, что вчера отказалась войти в комнату с мужчиной.

Один из учеников взмахнул рукавом, и из него, повинуясь движению пальцев, вылетела теневая повозка. Он небрежно прикончил семерых сумасшедших, забросил их тела в повозку и умчался прочь, скрывшись за горами.

Сун Яня пробрал холод.

Прошло всего два дня, а он уже увидел больше насильственных смертей, чем за всю свою прошлую жизнь…

Он поспешно вернулся в каменный дом, нашёл свободное место в углу, сел и принялся за сегодняшнюю работу — выделку кож.