Глава 20: Убеждение

“Сейчас!” - рявкнул Ноа.

 

Изабель замахнулась мечом в направлении приближающейся к ней обезьяны. Ее пасть открылась в яростном рычании, а когти вытянулись, готовясь разорвать девушку на куски. Меч Изабель оказался длиннее.

 

В его кончик легко скользнул сквозь голову монстра, пронзив ее словно пережаренный шашлык. Очень вонючий шашлык. Подобная мысль заставила Ноа нахмуриться. Возможно, было разумнее не сравнивать отвратительных обезьян с едой, особенно с той, которую он любил.

 

К счастью, обезьяна об этом не беспокоилась. Она была занята своей смертью. Ее лапы покачивались от импульса прыжка, но в ее глазах не осталось ни капли жизни. Изабель ударила монстра мечом, и тот, стукнувшись о дерево, упал на землю.

 

“Я сделала это!” - воскликнула Изабель, повернувшись, чтобы посмотреть на Ноа и случайно брызнула кровью с меча. Тодд отшатнулся, чтобы избежать капель, и гневно взглянул на нее, но Изабель проигнорировала его взгляд.

 

“Так и есть,” - сказал Ноа, стараясь не показывать облегчение. Монстр оказался ближе к Изабель, чем ему хотелось, но другого способа обучить ее он не знал. В конце концов, она была бойцом ближнего боя: “Великолепная работа. И посмотри, ты не убежала в ужасе от монстра с тебя ростом”.

 

Изабель толкнула тело монстра ногой. Она позволила мечу померкнуть и исчезнуть: “Никогда не делала ничего настолько страшного”.

 

“Мы все должны с чего-то начинать, - сказал Ноа. - Отличная работа. Гораздо лучше, чем полагаться на щит, который практически не работает, верно? Если ты продолжишь в том же духе, то к тому времени, как решишь купить настоящие щиты, а не изготавливать их самостоятельно, уже будешь иметь опыт сражений без них. Это принесет тебе большую пользу, особенно если остальные будут думать так же”.

 

"Если только мы не помрем первыми", - сказал Тодд. При этом было видно, что шутка сопровождается опасной ноткой беспокойства.

 

"Ты прав, - согласился Ноа. - Если вы не умрете. Никто не говорил, что будет легко становиться сильнее. На вашем месте я бы потратил все свободные деньги на зелья исцеления".

 

"Так вот на что ты тратишь деньги, которые тебе дают Линвики?" - спросила Изабель.

 

Ноа нахмурился.

 

А у меня вообще есть какие-то деньги? Честное слово, я не знаю. И если Линвики давали что-то Вермилю… Господи, что, если именно они подложили ему отравленное зелье исцеления? Блин, слишком все сложно.

 

"Да, - ответил Ноа. - Хотя они не дают мне так много, как вы думаете. Не забывайте, я неудачник. Позор для семьи Линвиков. Я ведь прав?"

 

Изабель и Тодд с сильным чувством стыда опустили глаза.

 

"Ты, кажется, несколько компетентнее, чем мы думали, - призналась Изабель, потерев затылок. - Только ты действительно не помог себе своим поведением. Почему бы тебе не вести себя так все время? Ты бы остался некомпетентным в рунной магии, но люди стали бы уважать твои боевые способности".

 

О да, все эти ранги и сочетание моих Рун. Я работаю над этим, Изабель. И не хочу слишком сильно ругать вас с Тоддом за оскорбления. Я уверен, что многое из того, что вы знали о Вермиле, было правдой.

 

"На меня снизошло некое прозрение. Мы не можем вечно оставаться ленивыми летаргическими существами, - Ноа хлопнул в ладоши, и его ученики снова с удивленным взглядом обратили на него внимание. - Но сейчас не время для этого. У нас еще много времени на тренировку, и я не собираюсь тратить его зря. Нашей целью на сегодня будет охота на маленьких обезьян и повышение уверенности. Если к моменту возвращения в Арбитаж вы не убьете каждый по пять чудищ, я дам вам дополнительное домашнее задание".

 

Изабель и Тодд нахмурились. Но Ноа улыбнулся самому себе и продолжил идти в лес, за ними плотным строем последовали ученики, каждый в поисках добычи всматривался в деревья.

 

Весь день и вся ночь прошли по плану Ноа. Это занимало время, но Тодд и Изабель постепенно приобретали уверенность в своих способностях. Учитывая, что по его мнению, они были вполне компетентны, Ноа чувствовал, что он просто вернул их на ту стартовую точку, на которой они уже давно должны были быть.

 

Тем не менее, он не мог не чувствовать гордость за себя и своих учеников. Несмотря на то, что ни один из них не ожидал сражений, они больше не боялись драться без щитов.

 

У Тодда было непреодолимое преимущество перед ними обоими. Его дальние атаки и склонность обезьян бросаться напрямую делали весь этот тренировочный процесс делом уверенности, а не навыков, и он справлялся на отлично.

 

Изабель была намного осторожнее, и не просто так. Ноа с напряжением следил за каждой ее схваткой, клинок ветра был готов в любой момент сорваться с его пальцев, пока обезьяны еще дышали.

 

Ему пришлось спасать ее только один раз, когда она запуталась в корне и споткнулась. Даже в этот момент Изабель умудрилась откатиться в сторону и Ноа был почти уверен, что она бы избежала удара обезьяны, даже если бы его заклинание не отрубило той голову.

 

Он опасался, что это происшествие повлияет на ее желание продолжать, но был приятно удивлен, когда увидел, что Изабель лишь кивнула ему в знак благодарности и заняла свое место в шеренге, ожидая пока Тодд справится со следующей обезьяной, чтобы попробовать еще раз.

 

Дважды они сталкивались со Слэшерами. Ноа расправился с ними безжалостно и на несколько мгновений показал своим студентам их атаки. Несмотря на то, что он хотел побыстрее перейти к уничтожению Слэшеров, он слишком хорошо знал, как опасны эти монстры. До экзамена оставалось еще три недели, и он не собирался подвергать Тодда или Изабель большей опасности.

 

"Ты просто не боишься смерти?" - спросил Тодд, когда Ноа нанес последний убийственный удар в шею Слэшера. Солнце снова взошло над деревьями, обозначая начало нового дня, но никто из них не устал: "Я могу понять, если ты бросаешь вызов слабым монстрам без щита, но даже если ты знаешь, как будет атаковать эта тварь, одна ошибка - и тебя уже нет".

 

Ноа переступил через тело Слэшера и вытер ботинки о грязь, пытаясь смыть с них кровь, но безуспешно. Он нахмурился, потом потер подбородок.

 

"Нет, я не думаю, что боюсь".

 

"Ты суицидник, что ли?"

 

Ноа поджал губы и прислонился к дереву. Он почувствовал, как его спина соприкоснулась с обожженной корой: "Иногда страх полезен. Он дан нам по определенной причине. Он сохраняет нас в безопасности, но удерживает нас. Если бы мы следовали своему страху, мы никогда не бы рисковали. Так что нет, я не боюсь смерти - я уважаю ее".

 

"Что ты имеешь в виду? - присоединилась Изабель, переводя взгляд от мертвого Слэшера на Ноа. - Разве это не одно и то же?"

 

"Нет, - покачал головой Ноа. - Смерть - неизбежная часть жизни. Я это понимаю, но не живу в ожидании смерти. Она случится в свое время. Я не хочу, чтобы она настигла меня раньше, чем нужно, но я не позволю ей влиять на мой образ жизни. Так что я сделаю все возможное, чтобы не умереть, но не буду бояться".

 

Никто не ответил. Ноа видел через их глаза видел, как мечутся их мысли, обрабатывая его слова и пытаясь соотнести их с человеком, которым был Вермиль. Ноа подавил смешок.

 

Что-то кажется мне неправдоподобным говорить о смерти в таких обстоятельствах.

 

Изабель открыла рот, чтобы задать вопрос, но все замерли, когда что-то взорвалось за пределами их видимости. Ноа странно посмотрел в сторону звука и отошел от дерева, повернувшись к шуму. Светлое сияние раннего утра ломалось о ветви деревьев, освещая два больших, бугристых глаза, следящих за ними из тени. Холодная рука сжала сердце Ноа.

 

Что, черт возьми, он здесь делает? Мы не так глубоко в лесу!

 

"Изабель, Тодд, вам нужно уйти, - тихо сказал Ноа, стараясь сохранить в голосе равнодушие. - Прямо сейчас".

 

"О чем ты говоришь?" - Тодд сделал шаг к Ноа.

 

"Немедленно! Вернитесь обратно, по тому пути, которым мы пришли, и залезьте на дерево. Не шумите. Не сражайтесь. Не возвращайтесь, что бы ни услышали".

 

Изабель проследила за взглядом Ноа, и ее лицо побледнело. Она схватила руку Тодда и потащила его в противоположном направлении.

 

"А как же ты?" - шепнула Изабель.

 

"Я справлюсь с ним и встречусь с вами, когда закончу. Я найду вас".

 

Изабель тяжело сглотнула и продолжила отступать. Ее пятка наступила на большую ветку, и та хрустнула, этот четкий звук разнесся по лесу, словно выстрел. Чакер закричал. Ноа едва мог видеть его на таком расстоянии, но он слишком хорошо знал, насколько хорош прицел этой мартышки с вытаращенными глазами.

 

Он бросился перед Изабель. Громкий хруст разорвал воздух, когда камень врезался в его грудь, разбивая ее. Ноа чувствовал, как осколки кости взрываются и пронзают его тело.

 

"Профессор!"

 

"Я сказал вам бежать!" - рявкнул Ноа. Боль рвала его тело, и тьма заходила на края его зрения, угрожая утащить его в бездну.

 

Это было бы сладким облегчением.

 

Это бы означало, что следующими умрут его студенты, но они не вернутся.

 

Ноа стиснул зубы и толкнул бездну в сторону. Он схватил свою бутыль и сумку для путешествий и бросил их в сторону деревьев, усиливая бросок всей магией Ветра, на которую только был способен. От резкого движения кости в его груди скрипели и прогибались. Он и не думал, что боль может стать еще сильнее, но он ошибался.

 

Вид перед Ноа расплылся, и он уцепился за дерево, как за последнюю соломинку. Звук паникующего отступления Изабель и Тодда отдалился от его ушей, но он не был уверен, из-за потери сознания или из-за того, что они действительно ушли.

 

Чакер приближался. Его глаза устремились на Ноа. Разбитые губы стали открываться в победной, голодной усмешке. Чакер приготовился к броску второго камня.

 

Если я умру сейчас, у меня не будет магии, чтобы убить этого ублюдка. Изабель и Тодд не смогут выжить.

 

Ноа встретил злобную улыбку отвратительной обезьяны и отчаянно протянул руку за своими Рунами.

 

Чакер бросил камень. Он размыто пронесся в воздухе, двигаясь так быстро, что Ноа не смог даже уследить за ним. Монстр был настолько близко, что, даже если бы он мог увидеть атаку, с такими ранами у него не было возможности вовремя увернуться.

 

Магия Ноа откликнулась на его зов, но это был не Ветер. Скрепленные деревья вокруг начали скрипеть, когда весь обгоревший, почерневший деревянный уголь был силой оторван от них. Облака вихрящегося пепла, вспыхнув, словно молнии, мгновенно превратились в твердые черные шипы перед Ноа.

 

Заклинание рвалось через землю, и камень исчез внутри нее. Нечто вроде удивления пронеслось через огромные глаза Чакера перед тем, как шипы из пепла разорвали его.

 

Пепел врезался в деревья позади монстра, проломил сразу несколько из них, пока магия наконец не исчерпала свою силу и не остановилась. Ноа глубоко вздохнул, глядя на толстую шиповатую структуру пепла, вспоровшую землю.

И тут же он без сил упал вперед. Один из зазубренных шипов вошел ему в голову, мгновенно убив его.

Душа Ноа вырвалась из тела как раз в тот момент, когда пепельная конструкция рассыпалась, бесцеремонно бросив его труп на землю. Даже мертвый, Ноа мог поклясться, что адреналин все еще бурлил в его жилах.

Не успел он подумать об этом, как почувствовал, что его охватывает зов бутыли. Петля затянулась на его шее, и мощный рывок отправил его в полет через деревья.

Ноа бесцеремонно врезался в свое тело. Он застонал, инстинктивно вздрагивая при вдохе. Сквозь сильную головную боль он не сразу вспомнил, что его грудная клетка больше не разбита на полдюжины кусков.

Он с трудом вдохнул и открыл глаза. Почерневшая грязь прилипла к его коже, как клей, но он едва мог собрать силы, чтобы позаботиться об этом. Ноа стиснул зубы и заставил себя сесть прямо.

К счастью, его сумка и книга упали рядом с бутылью. Он схватил ее, вытащил запасную одежду и накинул на себя. Несмотря на все усилия, ему потребовалось несколько минут борьбы с собственным телом, чтобы одеться.

Ноа плотно сжал губы и потащил свои непослушные ноги обратно к месту своей гибели.

Бросок бутыли оказался лучше, чем он ожидал. Прошло еще несколько минут, прежде чем он смог проследить за своими действиями, но в конце концов он заметил разорванного на клочья Чакера, распростертого возле нескольких разломанных деревьев.

Он перешагнул через монстра, не в силах даже поднять взгляд, и, спотыкаясь, подошел к своему телу.

К тому месту, где должно было лежать его тело.

Ноа моргнул. Он заставил себя поднять голову и медленно повернулся кругом. Перед глазами стояли только деревья. От трупа не осталось и следа.