Глава 5. Не курить!

Суперинтендант Лестрейд не любил Шерлока.

Помимо двух вышеназванных причин, была, разумеется, и третья, и четвёртая… и так до бесконечности.

И хотя этот детектив поймал того, кто изнасиловал и убил его дочь, а затем на его же глазах содрал с него кожу заживо, Лестрейд всё равно его ненавидел.

Он отчётливо чувствовал: этот человек ловит преступников не во имя справедливости. И даже не ради денег. Ведь каждый раз он превращал их в нечто неописуемое. А по законам Империи, хоть преступники и лишены гражданских прав, нельзя же просто так позволить им сдохнуть в тюрьме. И уж тем более нельзя допускать, чтобы они представали перед эшафотом в виде, способном возмутить общественное спокойствие.

Улаживание подобных инцидентов требовало немалых денег, из-за чего вознаграждение Шерлока каждый раз урезалось до минимума.

Но!

Он с упорством, достойным лучшего применения, продолжал в том же духе. Лестрейд был твёрдо уверен: Шерлок ловит преступников лишь для того, чтобы выпустить пар, развеять скуку или по какой-то другой, ещё более тёмной причине.

— Если бы не толика благодарности, которую, возможно, питает к тебе душа моей дочери, я бы давно внёс тебя в списки самых отъявленных злодеев! — прорычал суперинтендант, сдерживая гнев.

Шерлок лишь усмехнулся.

— Да бросьте. Вы прекрасно знаете, от скольких проблем я вас избавил за эти годы. И потом, вы не можете причислить меня к преступникам. Я никогда не нарушал законов Империи. По крайней мере, вы не смогли этого доказать.

Лестрейд задыхался от ярости.

И ведь это была правда. Не существовало ни единого доказательства вины Шерлока. Но суперинтендант нутром чуял: этот человек — самый страшный, самый порочный преступник из всех. Его деяния были безумнее, чем всё, что сотворили вместе взятые смертники из подземной тюрьмы.

Вот только никто не знал, чего он добивается.

Никто не знал, откуда он пришёл, сколько ему лет, что с ним было в прошлом. Никто даже не был уверен, что «Шерлок Холмс» — его настоящее имя.

Все знали лишь, что он называет себя детективом и снимает каморку на Бейкер-стрит.

Время от времени он появлялся в участке со своим огромным, пропитанным кровью саквояжем, чтобы обменять его содержимое — какого-нибудь несчастного дьявола — на скромное вознаграждение.

И всё.

А если вы спросили бы его, чем он занимается в свободное время, каковы его цели, идеалы или почему он вообще стал детективом, он бы с самым невозмутимым видом развёл руками и с улыбкой ответил:

— Жизнь слишком пресна. Я просто не даю своим мозгам ржаветь, да ищу развлечений.

...

Прошло ещё несколько минут. Лестрейд больше ничего не спрашивал — всё равно этот ублюдок ничего не скажет. Он молча смотрел, как дотлевает сигарета «Блюз».

Цок… цок… цок…

В коридоре за дверью комнаты отдыха раздались шаги, которые становились всё ближе.

Лестрейд и Шерлок одновременно повернули головы. В дверном проёме появились высокая женщина в монашеском одеянии и сгорбленный низкорослый старик.

Это были мисс Кэтрин и его высокопреосвященство.

Лестрейд тут же вскочил и почтительно склонился.

А Шерлок… он продолжал сидеть.

И дело было не в том, что он хотел выказать своё пренебрежение к служителям Святого Престола. Просто его взгляд с нескрываемым изумлением прикипел к её перешитому, облегающему монашескому наряду.

— Идёмте, мистер Холмс, — произнесла Кэтрин, высокомерно вскинув подбородок. — Время не умеет ждать.

...

Закатное солнце пробивалось сквозь щели в окнах кареты. Взвесь пыли в воздухе походила на рой микроскопических существ, отчего невольно хотелось затаить дыхание.

Шерлок сидел в карете, утопая в толстых шерстяных коврах.

За окном шумела площадь, полная людей. Они ехали через Нижний город. Куда ни глянь — носильщики с деревянными ящиками за спиной, босоногие газетчики, выкрикивающие заголовки, да несколько вульгарно одетых женщин в переулке у таверны. Судя по всему, в этом месяце дела у них шли неважно, раз уж они вышли на промысел в такой час.

На осях кареты были установлены амортизаторы, так что тряски почти не ощущалось. Миновав несколько городских застав и проехав под огромными подъёмными воротами-шестернями, кортеж покинул шумные улицы и въехал в Верхний город.

Здесь улицы стали шире и ровнее, а здания по обеим сторонам приобрели строгие и правильные очертания. Изящные металлические трубы вились по стенам, словно аккуратно подстриженный плющ, поблёскивая в скудных лучах заката.

Прошло ещё около получаса. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и зажглись газовые фонари, карета наконец остановилась.

Шерлок, слегка сонный, вышел наружу. Ночной ветер был прохладным. Перед ним лежала тихая, чистая улочка. Вероятно, её давно перекрыли: вокруг не было ни души, лишь патрули городской стражи в паровой броне. Тяжёлая сталь глухо стучала по брусчатке, заглушая шипение вырывавшегося под высоким давлением пара.

— Ваше преосвященство!

Завидев карету, к ним поспешил офицер стражи. Он выполнил воинское приветствие, приложив кулак механической руки к левой стороне груди, и преклонил одно колено перед Кэтрин.

Это был стандартный ритуал приветствия вышестоящего чина в церковной иерархии. Правда, паровая броня была настолько громоздкой, что даже стоя на колене, стражник всё равно был выше неё.

— Ваше Высокопреосвященство, — почтительно произнёс он, приветствуя вышедшего из кареты старика. Но в этот момент его взгляд случайно скользнул за плечо священника и наткнулся на Шерлока.

Свет газового фонаря отбрасывал от детектива длинную, искажённую тень. А сам Шерлок как раз достал сигарету и поджёг её.

Глаза офицера стражи едва не вылезли из орбит.

Забыв о субординации, он не выдержав, рявкнул:

— Здесь не курить!!!