Глава 56. Монумент

«Священный Вестник».

Эта газета, выпускаемая совместно Святым Престолом и правительством, была, пожалуй, самым авторитетным, самым известным и самым распространённым изданием столетия.

Её влияние было столь велико, что даже у самых Врат Ада, в краю, где правят лишь кровь и сталь, репортёры и редакторы «Вестника» неотступно следовали за Священным Легионом. Они рисковали жизнью, лишь бы как можно скорее передать в штаб сводки с передовой.

Что поражало ещё больше — на страницах этой газеты могли появиться и негативные новости о самом Святом Престоле. Например, сообщение о том, что некий священнослужитель нарушил закон и был лишён сана.

Столь смелое освещение событий, вероятно, было инструментом правительства для сдерживания идеологического влияния Церкви. Но конечным выгодоприобретателем оставались граждане Империи, и их отношение к этому можно было описать одной фразой: горячо одобряем.

Благодаря этому тираж «Священного Вестника» достиг немыслимой цифры — почти миллиард экземпляров в день! И это при том, что всё население Империи едва дотягивало до этой отметки.

Некоторые даже утверждали, что передовица «Вестника» имеет куда большее хождение, чем папские эдикты.

Разумеется, это было ещё не всё.

Издание, охватывающее всю Империю, не могло быть одинаковым для всех. Для высших чинов Святого Престола, обитателей Квартала Святынь и ключевых правительственных сановников существовала особая версия «Вестника». В ней содержались сведения, предназначенные лишь для их круга.

Эта версия выходила в формате звуковой плёнки. Каждый понедельник специальный курьер доставлял её тем, кто имел право на доступ к этой информации. В случае экстренных новостей запись выпускали внепланово.

Сама плёнка подвергалась специальной обработке, делавшей её одноразовой. После первого же прослушивания она размягчалась и разглаживалась, превращаясь в беззвучный диск, не хранящий никаких данных.

...

11:30 утра. Маленький городок на окраине Вернесса.

У этого городка не было ни имени, ни станции парового поезда. Добраться сюда можно было лишь на дилижансе, а чтобы объяснить кучеру дорогу, достаточно было сказать: «Из Вернесса на запад, ещё километров двадцать».

Вернесс располагался у моря — во времена Второго демонического вторжения такое положение было настоящим благословением. Когда открывались Пространственные разломы, демоны понятия не имели, куда попадут. Многие из них, вырвавшись на волю, тут же падали в море и с жалким бульканьем шли на дно.

Звучит нелепо, но прибрежные города действительно пострадали куда меньше, чем те, что находились в глубине континента.

К тому же здесь была не так развита промышленность. Мощь пара во многом заменяла сила океана, поэтому небо оставалось ясным, а воздух — свежим. В отличие от Лондона, это место казалось созданным для жизни.

В придорожной чайной безымянного городка несколько стариков вели привычную неспешную беседу. Молодёжь стремилась в большие города, увозя с собой надежды и саму жизнь, оставляя старикам их незамысловатый удел: рыбалку, выпивку, разговоры, сон, солёный бриз и алые закаты.

В этом и заключалась вся жизнь городка — медленная, безмятежная, тихая…

Солнце заливало улицу, прогоняя полуденным теплом утреннюю прохладу солёного бриза.

Дверь чайной внезапно распахнулась, и на пороге появился человек в форме почтальона.

— Сегодняшняя газета! — объявил он с сияющей улыбкой.

Старый рыбак, дремавший в углу, медленно приоткрыл глаза.

— Газеты обычно с утра приносят, — проворчал он, — чего сегодня до обеда ждали?

— А тебе-то что? — зевнул другой, старик с багровым носом, выдававшим в нём завсегдатая питейных заведений. — Всё равно читать не умеешь.

— Это да…

Рыбак беззаботно сменил позу и тут же снова уснул в своём кресле.

Единственный грамотный старик в чайной медленно поднялся. Сутулый, с мягкими чертами лица, одетый в простую холщовую рубаху. По высоким резиновым сапогам было видно, что он, как и все здесь, живёт рыбной ловлей. Единственное, что могло привлечь внимание, — это его волосы: густая шапка седины, жёсткой, как проволока, где каждый волосок стоял торчком, словно белёсая сосновая игла.

— Есть сегодня что-нибудь интересное? — спросил он, неторопливо направляясь к двери за газетами.

— Точно не скажу, — улыбнулся почтальон и, словно что-то вспомнив, добавил: — Ах да, кажется, пришёл свежий выпуск вашего журнала.

— Вот как? — Старик усмехнулся, вернулся к столу и аккуратно положил на него стопку газет.

Полуденное солнце согревало так ласково, что остальные рыбаки погрузились в самую приятную дрёму дня. Никто не обратил внимания ни на газеты, ни на старика, который тихо вышел за дверь.

Длинная улица городка была чиста — её до блеска вылизал морской ветер. Старик неспешно побрёл домой. Почтальон тоже шёл по улице, раздавая газеты. На первый взгляд их ничто не связывало, но молодой человек каким-то непостижимым образом всегда держался поблизости от старика — не слишком далеко, но и не слишком близко, ни разу не обогнав его ни на шаг.

Минут через двадцать старик дошёл до своего дома — сложенного из синего кирпича строения у самого берега. Оно ничем не отличалось от жилищ других рыбаков, разве что первые лучи рассветного солнца всегда заглядывали именно в его окно.

Так совпало, что почтальон как раз закончил разносить почту в этом районе. Он совершенно естественно подошёл к двери дома и постучал.

— Войдите.

Услышав приглашение, почтальон толкнул дверь, вошёл внутрь и так же тихо прикрыл её за собой, будто боялся потревожить солнечный свет, льющийся из окна.

А затем он с безграничным благоговением опустился на одно колено. Выпрямив спину, он сжал кулак и с силой ударил себя в левую грудь. Одновременно с этим он достал небольшую звуковую плёнку.

— В сегодняшнем «Вестнике» есть кое-что, что может вас заинтересовать.

Голос его дрожал от едва сдерживаемого трепета.

— Господин Данте.