Заметив колебания Цзинь Бухуаня, юноша в фиолетовых одеждах, стоявший рядом, надменно произнёс:
— Не вырвешь сорняк с корнем — непременно наживёшь себе беду. По-моему, лучше убить их, и дело с концом.
Цзинь Бухуань, услышав это, наконец, пошевелился:
— Не нужно убивать.
Юноша в фиолетовом тут же нахмурился, выражая несогласие, граничащее с дерзостью:
— Да тебе что, жить надоело?!
Даже слепой заметил бы, что, оплакивая смерть Сыкун Юня, женщина и ребёнок не могли скрыть ненависти к Цзинь Бухуаню. Месть женщины, возможно, и не осуществится, но ребёнок вырастет… Возмездие станет его единственной целью.
Однако Цзинь Бухуань остался невозмутим. Стряхнув кровь со своего меча, он убрал его в ножны и, не повышая голоса, осадил молодого человека:
— Это улица Теней, и не тебе указывать, как мне вести дела.
Молодой человек презрительно усмехнулся, но всё же отпустил заложников.
Как только женщину освободили, она вместе с ребёнком бросилась к бездыханному телу Сыкун Юня, обливаясь слезами.
Цзинь Бухуань, не удостоив их даже мимолётным взглядом, бросил слуге короткий приказ:
— Соберите серебро и бумаги из лавки.
Два слуги, стоявшие ближе всего к нему, склонились в знак повиновения.
Затем Цзинь Бухуань обвёл взглядом толпу, и в его взгляде читалась стальная решимость:
— Я вырос на улице Теней и никогда не забуду вашу доброту. Пока жив Цзинь Бухуань, улица Теней будет процветать. Сыкун Юнь предал меня, сговорившись с врагами, и его смерть — справедливое наказание. Пусть каждый, кто задумает пойти по его пути, знает, какая участь его ждёт!
Воцарившаяся тишина была оглушительной. Никто не осмеливался нарушить её ни единым словом.
Цзинь Бухуань развернулся и зашагал прочь. Толпа почтительно расступилась, пропуская его, и взгляды провожали его до самой кареты, которая увезла его с улицы Теней.
Два оставленных слуги немедленно направились к прилавку, чтобы забрать деньги и записи, а заодно выпроводить посетителей из лавки.
Чжоу Мань всё ещё сжимала лук. На секунду она заколебалась, но, вместо того чтобы уйти, спросила:
— Я договорилась с господином Сыкуном о покупке этого лука. Кроме того, мне нужны стрелы… вот оттуда, — она указала на груду «горячего» товара, сваленного в углу.
Слуга, проследив за её взглядом, нахмурился:
— Ты действительно хочешь это купить?
Чжоу Мань кивнула.
После секундного изучающего взгляда слуга ответил:
— Товар оттуда — три вещи за лян. А этот берёзовый лук — три ляна и шесть цяней*.
П.п.: *Цянь — доля ляна, более мелкая денежная единица, отлитая из серебра.
Чжоу Мань удивлённо вскинула брови:
— Этот лук стоит всего три ляна и шесть цяней?
Слуга ответил:
— Разумеется. Цена на все товары в этой лавке, да и на всей улице, установлена самим хозяином.
И тут он спохватился:
— А Сыкун Юнь сколько с тебя запросил?
Чжоу Мань обернулась и посмотрела на Сыкун Юня, лежащего на полу в крови, и, сама не зная почему, усмехнулась, а затем произнесла:
— Восемь лянов.
Лицо слуги покраснело от гнева и презрения.
Чжоу Мань с любопытством спросила:
— На улице говорят, что ваш хозяин «за тысячу золотых и волоска не отдаст», и даже если над его головой пролетят ласточки, он заставит их оставить несколько перьев. Почему же тогда цены на лук и стрелы установлены столь… справедливо?
Слуга недовольно ответил:
— Хозяин любит деньги, это правда, но на улице Теней он не наживается.
Наверное, считая её слова оскорбительными, слуга перестал быть вежливым. Чжоу Мань нашла это интересным и не обиделась.
Поначалу она думала, что у неё недостаточно денег, и собиралась продать полученную от клана Ван «Сутру Божественного Озарения», но теперь в этом не было необходимости.
За три ляна и шесть цяней она купила берёзовый лук с силой натяжения в три камня. Ещё за лян она выбрала из груды окровавленного хлама три стрелы с серебряной гравировкой. Осталось не больше четырёхсот вэней*, на которые она приобрела дюжину обычных стрел с ястребиным оперением и вместительный колчан.
П.п.: *Вэнь — мелкая денежная монета из меди.
Таким образом, Чжоу Мань потратила все деньги, но зато вполне выгодно. Однако, покинув оружейную лавку, она не спешила уходить. Толпа зевак, глазевшая на потасовку, уже разошлась. Кто-то отправился по своим делам, кому-то нужно было продолжать торговлю. Чжоу Мань окинула взглядом улицу и, наконец, нашла того, кого искала. Это был один из тех, кто громче других обсуждал Цзинь Бухуаня.
Пожилой мужчина с седой бородой торговал снадобьями. Он обмахивался веером из пальмовых листьев и выглядел совершенно расслабленным и непринуждённым.
Чжоу Мань подошла к нему и заговорила:
— Отец, в той лавке случилось убийство, а люди не особо обеспокоены. Посмотрели да разошлись. Что это значит?
Старик бросил на неё быстрый взгляд и с нескрываемой гордостью ответил:
— Да разве сыщешь такую лавку на нашей улице, чьи хозяева не запятнали руки кровью? Ну, убили человека, с кем не бывает. Особенно если это сделал Цзинь Бухуань.
— И что, убийство своего благодетеля тоже простительно? — удивилась Чжоу Мань.
— Его все здесь знают с детства, выходец из улицы Теней таким и должен быть, — ответил старик.
Чжоу Мань искренне восхитилась:
— Вот, значит, как… Рождённый на улице Теней и при этом связанный с аристократическими семьями, разыскивающий Нефритовую Сердцевину для красавицы из клана Сун — талантлив, что и говорить…
— Верно! — подхватил старик, — Говорят, Сун Ланьчжэнь красотой затмевает небесные светила и больше всего на свете любит цветы. Если Цзинь Бухуань сумеет заполучить Нефритовую Сердцевину и подарить её, глядишь, она проявит к нему свою благосклонность, и ему откроются совсем другие горизонты. Хоть клан Сун и не сравнится с Ван, но он все же входит в число трёх великих знатных домов...
Когда он говорил об этом, казалось, будто он сам гордится этим.
Услышав лишь имя «Сун Ланьчжэнь», Чжоу Мань невольно вздрогнула, и во рту у неё возник привкус еле уловимой горечи.
— Неужто Цзинь Бухуань до сих пор не раздобыл Нефритовую Сердцевину? — спросила она с напускной улыбкой.
Старик, ни о чём не подозревая, ответил:
— Ещё не время. В ущелье Цзяцзинь Нефритовая Сердцевина не созрела. Ждать нужно… Стой, а тебе какое до этого дело?
Осознав, что сболтнул лишнего, он подозрительно взглянул на Чжоу Мань, но тут же расхохотался:
— Нефритовая Сердцевина нужна клану Сун. Да кто здесь, в пределах ста ли, посмеет с ними тягаться? Советую всем вам беречь свои жалкие жизни.
Чжоу Мань изобразила кроткое послушание и с натянутой улыбкой ответила:
— Конечно, не посмеем.
Развернувшись к старику спиной и небрежно перекинув лук через плечо, она скрыла улыбку, которая мгновенно сошла с её лица, уступая место холодной решимости.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|