Неужели у этих людей есть Нефритовая Сердцевина?
Прежде чем она успела обдумать ситуацию, лицо торговца резко побледнело. Группа культиваторов, стремительно приближаясь, окружила его лавку! А шикарная карета остановилась прямо перед входом.
Теперь Чжоу Мань могла рассмотреть её детальнее. Несмотря на роскошную отделку — золото, серебро, жемчужные занавески — бока кареты зияли порезами от мечей. В некоторых местах дерево было пробито насквозь, а свежие пятна крови свидетельствовали о недавней жестокой схватке.
Казалось, большинство обитателей улицы узнали карету и её владельцев и принялись тревожно перешёптываться.
Торговец же стоял как заворожённый, уставившись на карету остекленевшим взглядом.
Один из слуг двинулся было, чтобы распахнуть дверцу. Но сегодня у пассажира, видимо, не было желания соблюдать условности. Он высунул из окна расписной золотом веер и, откинув занавесь, самолично выбрался наружу.
В этот миг по толпе пронёсся вздох восхищения и ужаса — не от показной расточительности молодого человека и не от роскошной белой нефритовой короны в его волосах, не от экстравагантного, расшитого золотом одеяния, а от того, что это великолепие было почти полностью пропитано кровью!
Его красивое лицо — даже кончики бровей — были перепачканы кровью. Улыбка, нежная, как весенний ветерок, играла в его прекрасных миндалевидных глазах.
Но его аура была настолько насыщена кровью, что казалась совсем не дружелюбной, а скорее жуткой и пугающей.
Увидев его, Чжоу Мань невольно выдохнула:
— Хм!
Он показался ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела его раньше…
В этот момент, стоящий рядом торговец, горько усмехнувшись, прошептал:
— Цзинь Бухуань…
И тут же в памяти Чжоу Мань что-то щёлкнуло. Словно рассеялся туман, и картина предстала во всей своей ясности. Это было в прошлой жизни, незадолго до церемонии Фэншань…
Она ждала заката на пике Нефритового Императора, когда ученики секты доложили ей, что некий «Золотой Господин» передал именное письмо и принёс в дар несметные сокровища, дабы поздравить Чжоу Мань с её предстоящей церемонией. Он также заявил, что хочет сообщить ей нечто важное, и просил аудиенции.
Чжоу Мань развернула письмо, и её взгляд зацепился за имя — Цзинь Бухуань.
В мире совершенствующихся, полном интриг и кровопролитной борьбы, этот человек был настоящей белой вороной. В то время как остальные щеголяли гордыми титулами вроде «Истинный Человек», «Император», «Меч-Сенсей», Цзинь Бухуань был известен под куда более скромным прозвищем — Мастер Монеты.
Всё потому, что он занимался торговлей. Оружие, эликсиры, амулеты, даже разработка жизненно важных для мира культиваторов месторождений духовных камней — всё это было в сфере его интересов.
Культиваторы шутили, что там, где есть возможность заработка, обязательно появится Цзинь Бухуань.
Ученики сообщали, что недавно этот человек вступил в конфликт с тремя влиятельными домами из-за добычи духовных жил в Лянчжоу. И теперь он приготовил щедрые дары и отправил письмо на Пик Нефритового Императора, вероятно, надеясь заручиться поддержкой Чжоу Мань в противостоянии с ними.
В то время Чжоу Мань уже была признанной императрицей Цичжоу, её положение было незыблемым, а церемония Фэншань не за горами. Она не желала вмешиваться в мирские дрязги, тем более в распри с тремя крупными кланами. Потому, без долгих колебаний, она отправила ученика вернуть письмо и вежливо отказала.
Она предпочла остаться на горе и насладиться закатом, вернувшись лишь на следующее утро.
Как рассказывали ученики секты, господин Цзинь прождал её у подножия горы всю ночь, пока луна не скрылась за горизонтом, звёзды не померкли, а роса обильно не покрыла его одежду. Лишь тогда он ушёл.
Что же он так отчаянно хотел сообщить?
Чжоу Мань так и не узнала.
Ведь всего через два дня три влиятельные семьи, собрав под свои знамёна множество мелких кланов и школ, устроили кровавую бойню на Пике Нефритового Императора.
В прошлой жизни она лишь мельком увидела этого человека, но впечатление осталось глубоким — богат, невероятно богат! И она не могла себе даже представить, что этот будущий транжира, способный взмахом руки вершить судьбы, в это время находится в Шучжоу, да ещё и в таком захолустье, как улица Теней.
Мысли Чжоу Мань стремительно проносились в голове. Она ясно ощущала, что вот-вот развернётся захватывающее представление. Опасаясь нежелательных брызг крови, она заранее отошла в сторону и приготовилась наблюдать.
Цзинь Бухуань, с железным мечом, болтающимся на поясе, каллиграфической бамбуковой кистью и небольшими счётами из красного золота, покачивающимися в такт шагам, вошёл в лавку и с напускным весельем воскликнул:
— Сыкун-сюн*, что с тобой? Увидев меня, ты побледнел как смерть! Что случилось?
П.п.: *Суффикс «-сюн» (兄) в Древнем Китае означал «старший брат». Употребляется только в качестве уважительной формы, а не по отношению к родному брату.
Сыкун Юнь вздохнул, словно испытывая глубочайшее сожаление:
— Ты всё ещё жив…
Улыбка тут же сползла с лица Цзинь Бухуаня:
— Уже и притворяться не пытаешься?
Сыкун Юнь презрительно расхохотался:
— Мужчина должен отвечать за свои деяния! Я принял решение, чего мне теперь скрывать? Это я продал информацию о твоём местонахождении и подстроил засаду, чтобы тебя прикончить. Только не ожидал, что ты окажешься таким живучим и сумеешь вывернуться. Это вызывает во мне жгучее сожаление и ненависть!
Цзинь Бухуань долго смотрел ему в глаза и тихо спросил:
— Почему?
Сыкун Юнь презрительно фыркнул:
— Смехотворный вопрос! В этом мире все жаждут богатства, все борются за выгоду! Убив тебя, я бы завладел твоим делом. В этих горах предостаточно желающих твоей смерти!
— Но я был к тебе добр, — возразил Цзинь Бухуань.
Сыкун Юнь разразился злобным смехом:
— «Добр»? Ты отдавал мне только тридцать процентов прибыли каждый месяц! Ты же был нищим, умирающим псом на этой улице. Тебя спасла моя семья, подарив миску риса! И как ты добился своего нынешнего положения? Подхалимством перед аристократическими семьями, верно? Превратился в их сторожевого пса, чтобы запугивать остальных своей властью. И после всего этого ты смеешь рассуждать о доброте и неблагодарности?!
Его слова сочились ядом и презрением.
Все жители улицы столпились у входа в лавку, их взгляды были прикованы к Цзинь Бухуаню, но в воздухе повисла зловещая тишина.
Чжоу Мань была поражена, узнав о тёмном прошлом Цзинь Бухуаня.
Цзинь Бухуань молчал какое-то время, а затем произнёс:
— Похоже, я действительно слишком живуч. Ты, безусловно, оказал мне услугу, но я всегда строго слежу за своими долгами. И с тобой я тоже должен рассчитаться.
Когда он заговорил о расплате, на лице Сыкун Юня наконец отразилось раскаяние.
— Я один виноват в твоём покушении, прошу тебя, не трогай мою семью, — попросил он.
Только сейчас Чжоу Мань заметила среди сопровождающих Цзинь Бухуаня молодого человека в фиолетовой одежде, который держал за руку женщину и мальчика лет десяти.
Сыкун Юнь смотрел на Цзинь Бухуаня с отчаянной мольбой в глазах.
Но Цзинь Бухуань холодно ответил:
— Покончи с собой.
Сердце Сыкун Юня оборвалось.
В его глазах на мгновение мелькнула борьба, но затем лицо исказилось злобной гримасой. Он резко выбросил руку вперёд, призвал свой летающий меч* и с безумной решимостью бросился на Цзинь Бухуаня!
П.п.: *Летающий меч — артефакт, позволяющий владельцу управлять им на расстоянии, используя его в качестве смертоносного оружия.
Раздался резкий лязг металла. В руке Цзинь Бухуаня, только что пустой, внезапно появился белоснежный меч, словно сотканный из лунного света. Одним стремительным ударом он разрубил меч Сыкун Юня надвое, а затем вонзил свой клинок в его грудь.
Обломки меча с грохотом упали на землю. Сыкун Юнь горько рассмеялся.
Цзинь Бухуань, стоя вплотную к нему, на мгновение замер, словно борясь с собой, но в конце концов опустил веки и с беспощадной силой вогнал меч до самого эфеса в тело Сыкун Юня. Затем он вырвал меч обратно.
Сыкун Юнь рухнул на колени, изо рта хлынула кровь. Едва держась на ногах, он поднял голову, чтобы посмотреть на человека, который когда-то был нищим в трущобах улицы Теней:
— Я… не сам… Это ты, Цзинь Бухуань! Ты меня убил… Вспомни ту миску риса… Пощади… их…
Сказав это, он с широко раскрытыми глазами упал на землю.
Стоявший рядом ребёнок вскрикнул:
— Папочка!
Женщина в слезах прижала мальчика к себе, закрыв ему глаза руками, и безутешно зарыдала.
Чжоу Мань повернула голову и пристально посмотрела на Цзинь Бухуаня. Его меч касался земли, багряные капли стекали по лезвию, оставляя зловещие следы на грязном полу. Он стоял молча, опустив глаза, и его лицо было непроницаемым, словно высеченное из камня.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|