Глава 53. Прошлые узы

Глядя на коленопреклоненную фигуру, принимающую упреки, Су Цзэцянь почувствовал легкое замешательство.

Ему показалось, будто он снова видит Су Юаньань, будто снова слышит ее упрямый голос:

【За то, что я, Су Юаньань, сделала, я отвечу. Но если это беспочвенное обвинение, простите, я не могу его принять!】

【Брат, мы с тобой брат и сестра столько лет, неужели ты до сих пор не знаешь моего нрава? Почему ты упорно отказываешься мне верить?】

Что же он тогда ей ответил?

Он сказал Су Юаньань: «Увидеть — значит поверить, услышать — обмануться». Не один слуга в резиденции хоу своими глазами видел, как она издевалась над Су Цинъюй, да и он сам лично заставал ее за этим. Как она смеет лгать?

Но всего несколько дней назад Су Цинъюй сказала ему: «Увидеть — значит поверить. Но всегда ли увиденное — правда?»

Той ночью он решил поверить Су Цинъюй, однако сегодня она стояла перед ними на коленях и признавалась во лжи.

Что же было правдой, а что ложью? Почему он вдруг перестал различать?

Он невольно задумался: может быть, и те слова, что говорила ему Су Юаньань, были не совсем ложью?

В этот момент Сяо Цзышэн думал о том же, что и Су Цзэцянь.

Сегодня он решил поверить Су Цинъюй, но факты говорили о том, что она не только солгала ему, но и собиралась использовать его, чтобы он помог ей избежать наказания императрицы.

Хотя госпожа Мо, герцогиня Юнго, была несколько напористой, некоторые ее слова были справедливы.

Ради собственной репутации Су Цинъюй была готова разрушить репутацию другого человека. Это совершенно не вязалось с тем образом нежной, великодушной, благородной и понимающей девушки, который она создавала перед ним.

Сегодняшние события показали, что она скрывала от него и другое лицо.

Даже сам Пинъян-хоу, произнеся эти слова, на мгновение замер.

Эта сцена была так мучительно знакома…

Лишь когда в главном зале раздались всхлипывания, все резко пришли в себя и вспомнили: Су Юаньань мертва. Сейчас перед ними не Су Юаньань, а Су Цинъюй.

Су Цинъюй, всхлипывая, произнесла:

— Юй'эр опозорила дом хоу и отца. Юй'эр знает, что глубоко грешна и больше не достойна быть дочерью семьи Су. Каждый отвечает за свои поступки. На этот раз Юй'эр сама понесет все последствия и не позволит гневу Ее Величества коснуться дома хоу, больше не доставит хлопот отцу и резиденции.

Затем она повернулась к Сяо Цзышэну:

— Юй'эр также приведет в порядок медицинские записи двоюродного брата и передаст их в дом принца Цзинь. Впредь придворным лекарям достаточно будет следовать методу Юй'эр и регулярно ставить иглы двоюродному брату. Со временем двоюродный брат обязательно полностью поправится.

Сказав это, она, пошатываясь, поднялась и, хромая, направилась к выходу.

— Стой! — раздался за ее спиной строгий, звучный голос Пинъян-хоу. — Натворила дел и хочешь просто уйти? Разве так я тебя учил?

Су Цинъюй едва заметно усмехнулась и остановилась.

— Как дочь главной жены дома хоу, ты должна думать о том, как восстановить подпорченную репутацию резиденции, чтобы дом хоу снова стал уважаемой аристократической семьей, о которой все говорят с похвалой. Пытаться сбежать и отстраниться — это удел трусов! — гневно сказал Пинъян-хоу.

Су Цинъюй повернулась и низко поклонилась Пинъян-хоу:

— Отец прав. То, что я разочаровала отца и матушку, — это вина Юй'эр. Юй'эр сама просит наказать ее тремя днями коленопреклонения в родовом храме, чтобы покаяться перед предками за свои поступки.

Ее уже и ударили, и отругали. То, что Су Цинъюй сама просила наказания, пришлось Пинъян-хоу по душе.

Он посмотрел на коленопреклоненную перед ним дочь, потерянную много лет назад, и сердце его смягчилось.

— Цан Сюань прав, дом Пинъян-хоу действительно пренебрег воспитанием дочери главной жены. Ты скиталась больше десяти лет, резиденция хоу не смогла выполнить свой долг по твоему воспитанию. Это моя отцовская оплошность. Ты совершила большую ошибку, но это не только твоя вина. Я тоже должен понести ответственность. Когда все уладится, я вместе с тобой буду стоять на коленях в родовом храме.

Су Цзэцянь тут же вмешался:

— То, что я не смог последовать за Юй'эр на пир тысячи осеней и удержать ее от ошибки, — это и моя оплошность. Отец, я пойду в родовой храм вместе с вами.

Пинъян-хоу удовлетворенно кивнул и обратился к Су Цинъюй:

— Видишь? Совершив ошибку, ты навлекаешь наказание и на многих других. Если у тебя есть совесть и дочерняя почтительность, запомни сегодняшний урок и впредь не повторяй ошибок. А теперь поклонись своему двоюродному брату и извинись.

Он сказал «твой двоюродный брат», а не «Ваше Высочество принц Цзинь», напоминая Сяо Цзышэну о родственных узах между их семьями.

Су Цинъюй послушно повернулась, опустилась на колени перед Сяо Цзышэном и трижды низко поклонилась, разбив лоб до крови:

— Двоюродный брат, Юй'эр признает свою вину. Юй'эр ни в коем случае не должна была ради себя пытаться заставить двоюродного брата использовать свою власть, чтобы помочь ей все скрыть. Юй'эр обещает вам, что такого больше не повторится.

Опасаясь, что Сяо Цзышэн затаит обиду на дом Пинъян-хоу, Пинъян-хоу добавил:

— Я помню, у Вашего Высочества недавно возникли проблемы с лавками, срочно требовалась партия хорошего меха. Мне как раз известно, что одна партия товара сейчас на пути в Шэнцзин. Если Ваше Высочество заинтересуется, когда груз прибудет в порт, я готов пригласить Ваше Высочество отправиться туда вместе.

Пинъян-хоу контролировал грузоперевозки в порту Шэнцзина, все прибывающие и отправляемые товары проходили через его руки.

Сказав это, он фактически предлагал передать эту партию товара Сяо Цзышэну.

Сяо Цзышэн поднял голову и пристально посмотрел на Пинъян-хоу, ничего не говоря, взвешивая все за и против.

Сначала он действительно был в ярости от того, что его снова обманули и использовали. Но когда Су Цинъюй сказала, что покинет дом Пинъян-хоу, он постепенно успокоился.

Как и сказал Пинъян-хоу, тот факт, что Су Цинъюй совершила такую большую ошибку, во многом был связан с тем, что она с детства была разлучена с семьей и не получила должного воспитания.

А то давнее происшествие и исчезновение Су Цинъюй, если докопаться до сути, произошли из-за него.

В этом деле он действительно чувствовал себя виноватым.

Когда госпожа Тун, жена Пинъян-хоу, должна была вот-вот родить, старая госпожа Тун решила отвезти ее и Су Цзэцяня в храм Фосин, чтобы пожертвовать деньги на благовония и помолиться о благополучных родах.

В тот день он случайно оказался там же и отправился в храм Фосин вместе со старой госпожой Тун и госпожой Тун.

Поездка и возжигание благовоний прошли гладко. Но на обратном пути в столицу они, к несчастью, столкнулись с мятежниками, проигравшими в недавнем дворцовом перевороте. Те каким-то образом узнали, что он отправился в горы со старой госпожой Тун, и планировали захватить его, чтобы угрожать его Отцу-Императору и заставить того отречься от престола.

В тот день, в суматохе, у госпожи Тун начались преждевременные роды. Чтобы защитить рожавшую госпожу Тун, старший сын семьи Тун, Тун Чжу, погиб от рук мятежников.

К счастью, его Отец-Император узнал о случившемся и приказал Пинъян-хоу вовремя прибыть с войсками. Они разгромили мятежников и спасли семью Тун.

Однако, вернувшись в дом Пинъян-хоу, они обнаружили, что только что родившийся ребенок госпожи Тун исчез.