Глава 1 (Часть 4)

Он хотел было нахмуриться и сказать, что она подозрительная воровка, но, увидев седовласую мать со слезами на глазах, радостно говорящую, что о Дапэне наконец-то есть кому позаботиться, он не смог вымолвить ни слова.

Неважно, насколько грозным он был снаружи, вернувшись в деревню Цзинцзяцунь, он был всего лишь Малышом Восьмым семьи Цзин.

В это время воровка «рассказывала историю» всем собравшимся, и он тоже захотел послушать, как же он познакомился с этой «девушкой Сяо Тянь».

— Сяо Тянь скиталась по уезду Наньпин, страдая от голода и холода, и упала в обморок на улице, где её и спас господин Цзин, который как раз патрулировал город. Он узнал, что мне некуда идти, и привёл меня домой, позволив оправиться от болезни. Сяо Тянь была в ужасе, не имея никаких навыков, чтобы заработать на жизнь. После выздоровления я могла лишь убирать, шить и готовить для господина Цзина, чтобы отплатить ему за доброту и приют.

Закончив рассказ, Сяо Тянь легонько промокнула уголки глаз рукавом. У некоторых женщин тоже покраснели глаза.

— Убирать, шить и готовить — этого достаточно, Дапэн сам этого делать не умеет, — в один голос сказали женщины.

— Когда я в прошлый раз ездила в Наньпин, помнится, у Дапэна домик маленький, без кухни, — спросил кто-то.

— Я одалживаю очаг у соседей, — невозмутимо ответила Сяо Тянь.

— Кстати, там всего одна кровать, так где же вы спите ночью…

Вся комната затихла, все навострили уши, ожидая ответа.

— Господин Цзин — великий благородный муж, — Сяо Тянь со слезами на прекрасных глазах посмотрела на Цзин Дапэна. Встретившись с его пристальным взглядом, она тут же застенчиво опустила голову и тихо сказала: — Жизнь Сяо Тянь ничего не стоит, я хотела просто расстелить себе на полу, но господин Цзин настоял, чтобы я спала на его хорошей кровати, укрывшись его тёплым одеялом, а сам устроился спать на полу в зале. Ох, Сяо Тянь никогда в жизни не встречала такого хорошего человека, как господин Цзин.

Цзин Дапэн сжал кулаки. Как бы не так! Чтобы он, уставший до смерти после работы в управлении, возвращался домой и спал на холодном и твёрдом полу!

Каких только подозреваемых он не видел: хитрых, упрямо не признающих вину, рыдающих и зовущих маму с папой, но такой искусной вруньи, сочиняющей истории на ходу, отвечающей на любой вопрос без запинки и играющей так правдоподобно, он ещё не встречал.

Хм, подвернула ногу? Лекарь Цзин долго осматривал её и сказал, что это воспаление сухожилий, кости не повреждены. Он наложил ей лечебный пластырь, а родные и односельчане вокруг ещё и благодарили небеса за то, что всё обошлось.

Но почему он не разоблачил её ложь прямо на месте?

Он видел, как радостно смеялись его родители. За все эти годы, когда он приезжал домой, разве он когда-нибудь заставлял их так искренне радоваться?

Он был младшим из восьми детей, с детства избалованный любовью родителей и старших братьев и сестёр. Если бы он остался в деревне пахать землю или учиться, он жил бы без забот, и, возможно, даже смог бы сдать экзамены, получить учёную степень и должность и прославить предков. Но он выбрал чрезвычайно опасную службу. В шестнадцать лет он покинул дом и отправился в уездный город Наньпин. Начав с должности судебного исполнителя низшего ранга, он дослужился до главного стража. Прошло двенадцать лет. Хотя родители ничего не говорили, он прекрасно понимал их глубинное беспокойство.

— Я рассказала только пару случаев, а героических подвигов господина Цзина по поимке преступников ещё очень много, — продолжала Сяо Тянь.

— Девушка Сяо Тянь, продолжайте, пожалуйста. Каждый раз, когда Дапэн возвращается, он никогда не рассказывает забавных историй о том, как он ловит разбойников. Мы всё узнаём понаслышке, так и узнали, какой Дапэн отважный.

— Да. И поскольку главный страж Цзин так умён и доблестен, кто-то даже сочинил про него песенку, которую поют все дети у нас в Наньпине, — она повысила голос и запела: — В Наньпине есть Железный Страж, Дапэн крылья расправляет и летит…

Эта воровка умела быть застенчивой, когда нужно, и смелой, когда это уместно. Говорила она ясно, держалась достойно, а голос у неё был чистый и звонкий. Честно говоря, пела она неплохо. Неудивительно, что она так быстро завоевала всеобщее расположение.

Он уже решил для себя: всё равно воровка под его присмотром никуда не денется. Пусть поживёт спокойно пару дней, а потом он отвезёт её обратно в Наньпин для разбирательства.

Слушая её пение, он вдруг почувствовал, как у него загорелось лицо. Ему было не жарко, а стыдно.

Он всего лишь решительно исполнял закон, поймал нескольких злодеев, изо всех сил старался помогать простым людям разбираться с разными мелкими и крупными делами, от мелкого воровства до более серьёзных преступлений, а народ уже сочиняет про него песни и прославляет. Стыдно, стыдно.

Во дворе заплакал ребёнок. Мать долго уговаривала его, но он всё не унимался. Нежный голос сменился пронзительным криком:

— Не плачь! Будешь плакать, позову дядюшку Дапэна, он тебя схватит и запрёт в управлении!

— У-у? — малыш испугался, и плач тут же прекратился.

Таков был верный способ успокоить детей в деревне Цзинцзяцунь, да и, пожалуй, во всём Наньпине. С тех пор как несколько лет назад «Железный Страж Дапэн» прославился, его имя не только устрашало преступников, но и служило родителям для запугивания детей.

— Слушай, Дапэн, — третий брат Цзин, увидев, как воспитывают ребёнка, усмехнулся, обращаясь к нему: — Ты бы побрился, улыбнулся немного, не пугай всё время детей.

— Нельзя, — услышал их старший брат Цзин и тоже высказал своё мнение: — Преступники свирепые, наш Дапэн должен выглядеть ещё свирепее их.

— Тоже верно. Дапэн вообще-то довольно красив. Если привести себя в порядок, будет похож на учёного. Так что лучше оставить немного бороды, чтобы выглядеть грозно, как и подобает стражу.

— Старший брат, третий брат, — он провёл рукой по щетине на лице и объяснил: — У меня в управлении много работы, борода растёт сама по себе. Я потом найду нож и побреюсь.

— Не торопись. Братья просто так говорят, — старший брат Цзин погладил свою длинную бороду и не упустил случая поучить: — Отрастил бороду — стал взрослым мужчиной. Говорю тебе, Дапэн, тебе пора жениться, это серьёзное дело. Я уже стал дедушкой, отец — прадедушкой, в нашей семье уже четыре поколения живут вместе. Мой внук ждёт, чтобы называть твоего ещё не родившегося ребёнка дядюшкой.

Цзин Дапэн посмотрел на маленького мальчика, привалившегося к коленям Цзин Би. Ему уже исполнился год, он учился ходить. К счастью, он умел только агукать и пускать слюни, и не мог назвать его двоюродным дедушкой Восьмым.

Дети в деревне Цзинцзяцунь появлялись один за другим, и его статус в семье становился всё выше. Хотя он давно уже был дядюшкой или дедушкой для кучи детей, внук родного брата заставил его осознать, что он и вправду уже немолод.

Но жизнь его была полна суеты, дорожной пыли, блеска клинков, и он не хотел обременять себя ещё одной заботой.

— Ты служишь стражем, ходишь сквозь огонь и воду, это опасно, — старший брат Цзин понял мысли младшего брата и больше не заговаривал о женитьбе, а лишь сказал с глубоким чувством: — Дапэн, береги себя.

— Буду, старший брат.