Глава 3 (Часть 1)

У неё появилось имя. Со вчерашнего дня её зовут Цзин Сяо Тянь.

— Здравствуйте, моя фамилия Цзин, имя Сяо Тянь, то есть Цзин Сяо Тянь, — она сложила руки в церемонном жесте и поклонилась мужчине рядом с собой, с серьёзным видом произнеся: — Восьмой братец, прошу вашей заботы.

— Не называй меня восьмым братцем, — Цзин Дапэн всю дорогу шёл с каменным лицом.

— Братец Дапэн? — не получив ответа, она попробовала ещё: — Старший брат? Братец Пэн? Братец Цзин? Добрый братец? Родной братец?..

— Замолчи!

— Ха! — Цзин Сяо Тянь развеселилась и, подпрыгивая, побежала вперёд. — Я же тебе подарок — готовая сестрица, да ещё и помогаю с расследованием, а ты недоволен? В любом случае, как только дело будет закрыто, мы разойдёмся, как в море корабли. Мы же договорились, что ты больше не будешь меня беспокоить.

Она всё ещё была в том же тонком голубом платье, волосы собраны в простой узел, изображая замужнюю женщину. Но с её неугомонностью, наверное, у любого мужчины, который действительно на ней женится, голова пойдёт кругом.

Она такая бодрая, должно быть, хорошо спала прошлой ночью. Молодец, сообразительная: взяла в его комнате кресло и два табурета, сдвинула их вместе у стены — и вот тебе кровать. Он отдал ей свой зимний тулуп в качестве одеяла, а сам спокойно спал в своей большой кровати.

Вчера они целый день были в дороге, оба устали, но он всё равно проснулся посреди ночи, чтобы украдкой взглянуть на неё. То ли боялся, что она передумает и сбежит, то ли переживал, что тёплого тулупа ей недостаточно.

Дошёл до того, что привёл подозреваемую домой и ещё заботится о её еде и сне. Нужда заставила, впредь такого не будет.

— Запомни, что я тебе говорил. Никаких лишних слов, — холодно напомнил он ей.

— Не волнуйся, я помню, — она протянула ему подобранную с земли ветку. — Сутулься давай.

— Я — мужчина, прямой как столб, с гордо поднятой головой! Зачем мне сутулиться?

— Ты и так стоишь, как столб, сразу видно, что ты из управы пришёл дело расследовать. Вот, держи ветку, она довольно крепкая, используй её как посох. Нагнись!

С какой стати он должен её слушаться? Он уже хотел возразить, но она вдруг обвила его руку.

— Муженёк… — она прижалась к нему, хлопая большими глазами.

Ах да, сейчас он изображает мужа своей «сестрицы Цзин Сяо Тянь», они — крестьянская пара, направляющаяся в Наньпин, и по дороге, проходя через Шицзинчжэнь, муж заболел, поэтому им пришлось остановиться.

Он переоделся в старую холщовую рубаху, распустил волосы, став похож на привидение. Во-первых, это немного скрывало его лицо, чтобы его не узнали те, кто его видел раньше, а во-вторых, так он больше походил на больного и обессиленного крестьянина.

Когда они вошли на главную улицу Шицзинчжэнь, Янь Юн уже был там. Он был в форме стражника и расспрашивал местных жителей, чтобы прикрыть их, а также остаться за пределами города и ждать вестей от других стражников.

Они с Сяо Тянь мимоходом взглянули на Янь Юна и пошли дальше в город.

— Простите… — обратилась к прохожему Цзин Сяо Тянь.

— Некогда, — прохожий быстро ушёл.

— Хозяюшка… — она повернулась к овощному лотку у дороги.

— Я тебе овощи не продам. Ты не из Шицзинчжэнь, чего припёрлась сюда овощи покупать?

— Я не покупать, мы просто проходим… Что ж вы так? — она смотрела, как торговка убежала в переулок. — А как же ваш лоток? Я возьму у вас немного овощей!

Цзин Дапэн пошевелил рукой, которую она держала под локтем, в знак предупреждения.

— Ой, да я же порядочная женщина, как я могу воровать овощи? — нарочито громко сказала Цзин Сяо Тянь, а затем обратилась к другому прохожему: — Дядюшка, можно вас на минутку… Тётушка… Господин… Почему все убегают?

Люди на улице шарахались от них, как от чумы.

— Мой муж простудился, нам нужно найти врача, иначе мы сегодня не доберёмся до Наньпина, — она сделала вид, что вот-вот расплачется, и рукавом вытерла глаза, тихо сказав: — Кашляй.

— Кхм.

— Муженёк, тебе нужно откашляться, чтобы полегчало, — с этими словами она изо всех сил хлопнула его по спине. — Кашляй же, давай сильнее!

— Кхе-кхе-кхе! — у него перехватило дыхание, и он действительно закашлялся.

— Ой, муженёк, что с тобой? — она изобразила ужас, продолжая колотить его по спине, и слёзы брызнули из её глаз. — Ох, ты только держись, не бросай меня! Я — слабая женщина, одна-одинёшенька, меня все обижать будут! Придётся мне тогда какого-нибудь мужчину найти, замуж выйти. Не вини меня потом, ох!

Что делать? Ему хотелось смеяться. Цзин Дапэн изо всех сил старался сохранять серьёзное выражение лица. Слабая женщина? Обижать будут? Кто кого сейчас обижает? Его, главного стража, избили до такой степени, что он слова сказать не может.

— Кхм! Кхе-кхе! — он больше не мог сдерживаться и под видом кашля рассмеялся.

После этого душераздирающего представления наконец кто-то сжалился и указал им дорогу.

— Там, в аптеке, есть врач.

Она, поддерживая его, печально побрела вперёд, время от времени поглаживая его по спине, изображая заботу.

Он знал, что они просто играют свои роли, что она прижимается к его руке, чтобы говорить шёпотом, а он должен следить за обстановкой на улице, но всё же он немного отвлёкся, постоянно ощущая прикосновение её мягкой руки.

— Удивительно, ты заметил? — тихо спросила она.

— Я иду согнувшись, смотрю только себе под ноги, что я могу заметить? — он посмотрел на неё сверху вниз.

— В этом городе нет ни молодых людей, ни детей, ни девушек. Только пожилые женщины и старики.

— Может, ещё не вышли из домов?

— Не может быть. На рынке оживлённо, все выходят погулять. Молодые люди любят собираться и болтать, дети бегают повсюду, да и девушки в маленьких городках не сидят дома, как благородные барышни, они тоже выходят посмотреть на ткани и нитки, купить что-нибудь для дома.

Цзин Дапэн быстро оглядел улицу. Если то, что она сказала, правда, то она действительно очень наблюдательна.

— Врач! — снова запричитала она, подойдя к дверям аптеки. — Посмотрите моего мужа!

— Вы… — врач, сидевший внутри, немного колебался.

— Кхе-кхе! — Цзин Дапэн сильно закашлялся и слабым голосом произнёс: — Я… я хочу пить.

— Вижу, как ты кашляешь. Я приготовлю тебе микстуру от кашля с тёплой водой, чтобы тебе стало полегче, — врач всё же был врачом и не мог оставаться равнодушным к страданиям больного.

Они вошли в дом. Цзин Сяо Тянь помогла «мужу» сесть и, увидев, как врач суетится, спросила: — Врач, а почему у вас в аптеке нет помощников?

— Эх, — только и вздохнул врач.

— Что с людьми в вашем городе? Видят нас, как будто привидение увидели. На улице стражники, что-то случилось?

— Вы приезжие, не знаете — не спрашивайте. Мы боимся говорить, чтобы беды не накликать.

— Но ведь стражники здесь, расскажите им всё, если вас кто-то обидел.

— Стражники здесь бессильны, — врач протянул Цзин Дапэну лекарство.

— Как это бессильны? Это же Наньпинский уезд? — Цзин Сяо Тянь многозначительно посмотрела на Цзин Дапэна, который пил лекарство. — У вас в Наньпине есть знаменитый Железный Страж Дапэн. Стоит ему появиться и грозно крикнуть — все злодеи тут же падают ниц и признаются во всём.

— А если это родственник императрицы, он посмеет его арестовать? А если и посмеет, посмеет ли судья его судить?

— Родственник императрицы? А, я слышала в деревне, что сюда переехал двоюродный брат наложницы Цао. Если бы мой муж не заболел, мы бы ещё хотели посмотреть на его дом, говорят, он как императорский дворец.

— Не ходите туда. Стражники, которые приехали вчера, обходят его стороной. Лучше не появляйтесь у его ворот, а то побьют.

Цзин Дапэн молча слушал, держа в руках чашку, предоставив ей задавать вопросы.

— Побьют? — переспросила Цзин Сяо Тянь. — Я просто пройду мимо, посмотрю, я же не буду цветы у него срывать, как они могут меня бить?

— Был один любопытный, остановился у ворот поглазеть, так злые привратники разбили ему голову в кровь. А уж про то, как слуги господина Цао едят в харчевнях и не платят, берут всё, что им понравится, пристают к женщинам на улице — и говорить нечего.

— Вот оно что. Я ещё думала, почему на улице нет девушек, а теперь понятно, почему нет ни молодых людей, ни детей.

— Как и мои ученики, прячутся по домам, «беду отводят».

— Беду отводят?

— Ладно, расскажу я тебе, чтобы и ты знала, как «беду отводить». — Раз уж начал говорить, врач продолжил: — Что касается господина Цао, у него такое имя, что все должны перед ним на колени падать, — Цао Шицзу. Он пользуется тем, что наложница Цао приходится ему двоюродной сестрой, и с тех пор, как полгода назад переехал в Шицзинчжэнь, ведёт себя как важная птица, позволяет своим слугам творить бесчинства. Нам, простым людям, остаётся только терпеть, лишь бы всё было спокойно. Но на этот раз дело чуть до смерти не дошло.

— Поэтому сюда и приехали стражники?