Глава 10. Радость уходит, оставляя место печали

Инь Чжунхуа, видя, как гладко Гу Чэн провернул дело, втайне обрадовался, но на словах притворился скромным:

— Мы договаривались на триста лянов, зачем вы дали так много?

— Не отказывайтесь, — улыбнулся Гу Чэн. — Вы столько хлопотали, наверняка многим обязаны. Мне больше нечем вас отблагодарить. Оставшиеся сто лянов возьмите на расходы в управе. В будущем наверняка придется обращаться к ним за помощью, а добрые отношения всегда пригодятся.

Только тогда Инь Чжунхуа принял деньги.

Подошло время обеда. Гу Чэн велел приготовить вино и еду. Они просидели за столом до полудня, после чего Гу Чэн проводил гостя. Вернувшись в кабинет, он вдруг вспомнил одно давнее событие.

В год рождения Гу Ляня Старый Даос из Храма Нефритового Императора составлял ему гороскоп. Он сказал, что Гу Ляню суждено столкнуться с несчастьем из-за неблагоприятного расположения звезд. Именно поэтому они купили Старшую Сестру Сюй, чьи «восемь иероглифов» считались сильными, чтобы она отводила беду. После смерти Гу Ляня Гу Чэн почти забыл об этом, но сегодня почему-то вспомнил.

«Эта Старшая Сестра Сюй и вправду девушка с сильной судьбой и удачей, — подумал он. — Кажется, в этом что-то есть. Едва я решил взять ее к себе, как с неба свалилось такое выгодное дело. Надо будет попросить Старого Даоса снова составить ей гороскоп. Может, ей суждено приносить удачу мужу и сыновьям».

Он вспомнил ее поведение в постели. Хоть она и была немного своенравной и капризной, в ней была особая, пьянящая прелесть, от которой он не мог отказаться. При этой мысли его охватило нетерпение. Он не мог усидеть на месте, встал и вышел из кабинета, направляясь во двор Гу Ляня.

Ванъэр следовал за ним, думая про себя: «Вот уж действительно, все зависит от удачи. Раньше господин так не любил Старшую Сестру Сюй, а теперь вдруг так увлекся ею. Утром только ушел отсюда, а сейчас уже спешит обратно, хотя только что прошел полдень».

Подойдя, Гу Чэн увидел, что ворота двора плотно закрыты. Он толкнул их — заперто на засов изнутри. Вспомнив, как прошлой ночью перелезал через стену, чтобы тайно насладиться ее обществом, он тихо усмехнулся. Он снова велел Ванъэру принести скамейку и, как и вчера, перелез через стену.

Спрыгнув во двор, он увидел под виноградной лозой летнюю кушетку, которой раньше там не было. Старшая Сестра Сюй лежала на ней на боку. Видимо, она только что приняла ванну и сушила волосы. Копна блестящих черных волос спадала с ее головы на край кушетки, а кончики свисали вниз. Легкий ветерок колыхал их, и казалось, будто они вот-вот коснутся сердца Гу Чэна.

Лето еще не наступило, а она уже так страдала от жары. На ней были только белая рубашка и синяя юбка. Вышитые туфельки были сняты, а на ногах красовались яркие красные носки из шелковой газовой ткани, облегавшие ее изящные ножки, спрятанные под юбкой. Как же это было мило! Лицо ее было прикрыто старым платком. Она даже не шелохнулась, когда он вошел. Видимо, спала.

Гу Чэн на цыпочках подошел к ней, наклонился, стянул с ее ног красные носки, сунул их себе в рукав и взял ее маленькие белоснежные ступни в свои ладони, начав их разминать.

Сюй Жань, измученная Гу Чэном прошлой ночью, была совершенно без сил. После его ухода у нее не было настроения мыться. Наскоро позавтракав, она легла на кровать, чтобы отоспаться. К полудню в комнате стало душно, она проснулась вся в поту. Пообедав и увидев, что в большом котле на кухне еще теплая вода, она заперла ворота и помылась на кухне. Возвращаться в свою душную комнатку ей не хотелось. Она зашла в главный дом, побродила там и приметила у окна летнюю кушетку. С трудом вытащив ее во двор, она поставила ее рядом с каменной скамьей под виноградной лозой. Она легла на нее, суша волосы и одновременно засыпая. Ей снился прекрасный сон, как вдруг она почувствовала сильный зуд в ногах, будто что-то щекотало ей пятки. Не открывая глаз, она лягнула ногой.

Гу Чэн никак не ожидал, что она так беспокойно спит. Не успев увернуться, он получил удар ногой прямо в грудь. Будь на его месте кто-то другой, ему бы не поздоровилось. Но Гу Чэн был сейчас на пике увлечения. Получив пинок от Старшей Сестры Сюй, он не только не рассердился, но и тихо рассмеялся:

— Ах ты, негодница! Твой удар пришелся мне прямо в сердце. Если у тебя столько сил, почему ты не показала их мне вчера ночью? Или ты приберегла их на сегодня?

Сюй Жань открыла глаза и увидела этого старого развратника. Она мысленно закатила глаза. «Знала бы, что это ты, ударила бы изо всех сил, чтобы прикончить тебя на месте, — подумала она. — Нечего тебе других портить». Вслух же она сказала:

— Я спокойно спала, зачем вы трогали мои ноги? За такое нахальство вы заслужили пинок.

Она говорила так дерзко, без малейшего страха.

Гу Чэну как раз нравилась ее нынешняя колючесть. В его глазах это придавало ей еще больше очарования и кокетства. Желание снова охватило его. Он присел на край кушетки, взял ее ножки в руки и, немного помассировав их, сказал с усмешкой:

— Лето еще не началось, а ты уже лежишь на сквозняке после ванны. Простудишься ведь. Дай-ка я проверю, не замерзла ли ты…

С этими словами его большая рука с недобрыми намерениями скользнула под ее юбку, медленно поднимаясь вверх по штанине.

Сюй Жань вздохнула про себя. Кто сказал, что древние люди были скромными? Этот мужчина был настоящим развратником. Она резко дернула ногой, отбрасывая его «грязные лапы», и тут заметила пропажу своих новых носков. Носки из тонкой газовой ткани были удобными, но легко соскальзывали. Она огляделась, но нигде их не нашла. Вдруг она заметила краешек красной ткани, выглядывающий из рукава Гу Чэна. Бросив на него сердитый взгляд, она потянулась за носками, но Гу Чэн перехватил ее руку и, поцеловав, сказал:

— Эти носки так искусно сделаны. Оставь их мне. В знак нашей… близости.

— Зачем они вам? — оттолкнула его Сюй Жань. — Неужели вы собираетесь их носить?

— Ах ты, проказница! — рассмеялся Гу Чэн. — Если я выйду в таких носках, меня примут за мальчика-актера из театра. Я просто увидел, как красиво они смотрятся на тебе. Найду хорошую швею, сниму мерку с твоей ноги и закажу тебе несколько пар. Будешь надевать их на ночь, чтобы ноги не мерзли и ты не заболела. Женское тело нежное, и здоровье зависит от ног. Если ноги в тепле, то и тело будет крепким.

— Оказывается, вы наполовину лекарь, — не удержавшись, прыснула Сюй Жань.

— Лекарь я или нет, неважно. Сейчас главное — позволь мне быть с тобой рядом… — Сказав это, он снова придвинулся и начал беспорядочно ее ласкать.

Сюй Жань ловко оттолкнула его, спрыгнула с кушетки, надела туфли и спряталась за колонной у ступеней:

— Вчера ночью вы меня так измучили, что у меня до сих пор все болит. Если у вас опять эти мысли, идите к кому-нибудь другому.

Гу Чэн рассмеялся. Он знал, что хотя это была не первая ее ночь, но все же лишь вторая. Женщины не сразу начинают получать удовольствие от близости. Те, кто послабее, могут и вовсе не выдержать. Старшая Сестра Сюй и раньше была худой и слабой, а после попытки самоубийства, хоть и выжила, но все равно ослабла. Вчера он, больше месяца не бывший с женщиной, был слишком нетерпелив и груб. Возможно, он напугал ее, и теперь она его избегает.

При этой мысли в нем проснулась нежность. Он поманил ее рукой:

— Подойди ко мне. Давай просто поговорим. Я не буду тебя трогать.

Видя сомнение и недоверие в ее глазах, он усмехнулся:

— Я никогда не лгу. Подойди, мне нужно тебе кое-что сказать.

Сюй Жань медленно подошла, но села не рядом с ним на кушетку, а на каменную скамью поодаль. Гу Чэн рассмеялся:

— Я что, тигр, что ли? Съем тебя? Чего ты так боишься? Куда делась твоя прежняя смелость? Опять стала трусливой мышкой?

«Этот тип способен на все, раз даже с собственной невесткой спит, — подумала Сюй Жань. — Хотя я сейчас вынуждена ему подчиняться, но заниматься этим средь бела дня я не хочу. К тому же, я не обманываю его. Вчера ночью сначала было немного больно, но потом я стерпела. А сегодня, после ванны, я почувствовала сильную боль внизу. Может, этот ублюдок меня повредил. Сегодня точно нельзя. Если я заболею, этот бесчувственный тип мне не поможет. Надеяться на него — все равно что ждать, пока свинья на дерево залезет».

Убедившись, что он действительно не собирается ее трогать, она подошла и села рядом с ним на кушетку. Гу Чэн тут же обнял ее и, поцеловав, сказал:

— Я поговорил со Второй и Третьей Госпожами. Они обе довольно снисходительны и добры к служанкам. По правилам, завтра утром ты должна пойти и поклониться им обеим.

Услышав это, Сюй Жань про себя подумала: «В этом доме нет по-настоящему снисходительных и добрых женщин. Даже если они кажутся такими, на душе у них совсем другое. Как там говорится: на лице улыбка, а в руке нож. Если я, простая служанка, пойду к ним, они найдут предлог, чтобы меня наказать. Будет обидно». Страх отразился на ее лице. Гу Чэн заметил это и, тихо рассмеявшись, прошептал ей на ухо:

— Чего ты их боишься? Теперь ты моя женщина, они не посмеют тебя обидеть. Послушай меня, завтра просто пойди, поклонись и поприветствуй их. Может, еще и подарки получишь.

— Правда? — спросила Сюй Жань жалобно, и ее глаза блеснули.

Гу Чэн убрал прядь волос с ее щеки:

— Я всегда говорю правду. Твоя комната в моем дворе уже готова. Я обещал друзьям поужинать с ними сегодня вечером, так что вернусь поздно. После ужина собери свои вещи. Старую одежду можешь выбросить, я велел Второй Госпоже сшить тебе новую. Остальное сама реши, что взять, а что оставить. Завтра, после того как поклонишься Второй и Третьей Госпожам, я пришлю Ванъэра за тобой. Будь послушной, и у тебя все будет хорошо.

Сюй Жань про себя фыркнула. «Сейчас, пока я ему интересна, все хорошо. А когда надоем, он отвернется, и неизвестно, что будет дальше. Только дура поверит его словам. Нужно самой все продумать. Но с моим положением… Родители рады были продать меня за деньги. На кого мне положиться, чтобы выбраться отсюда?»

Впрочем, об этом думать пока рано. Нужно пережить настоящее, а потом уже думать о будущем. Первоначальная радость от обретения молодого тела прошла, и Сюй Жань постепенно осознала всю сложность своего положения. В этом древнем мире выжить не так-то просто, можно легко лишиться жизни…