Глава 19: Исповедь в Храме

Тишина в храме была иной, чем в трущобах. Не зловещей, а глубокой, всепоглощающей, словно сама материя здесь забыла, как производить звук. Воздух был сухим и прохладным, пахнущим только пылью и холодным камнем. Свет, просачивавшийся через трещины в своде, выхватывал из мрака гигантские колонны, уходящие ввысь, и стены, покрытые фресками, на которых время оставило лишь размытые пятна цвета.

Они двигались медленно, прижимаясь к стенам, пока не наткнулись на круглый зал в самом сердце храма. В центре на невысоком постаменте лежал идеально отполированный черный камень, похожий на алтарь. Здесь было безопасно. Здесь их точно не найдут.

Истомленные погоней, они рухнули на холодный пол у подножия алтаря. Адреналин окончательно отступил, оставив после себя дрожь в коленях и пустоту под ложечкой. Молчание затягивалось, становясь тягостным. Все невысказанное, все вопросы, витавшие между ними с момента погони, давили невыносимой тяжестью.

Элиана сидела, поджав ноги, и смотрела на Кайто. Ее взгляд был уже не враждебным, но и не доверчивым. Он был вопрошающим.

— Ты сказал... что в тебе демон. — Она произнесла это не как обвинение, а как констатацию. Словно проверяла, не померещилось ли ей все в темноте трущоб.

Кайто закрыл глаза. Он чувствовал усталость, проникающую в самые кости. Он чувствовал тяжелый, насмешливый взгляд демона в глубине своего сознания. И он чувствовал тонкую, но прочную нить, связывающую его с Нерезаном, от которого исходила странная, почти защитная готовность.

— Да, — его голос прозвучал хрипло и тихо. — Он здесь. Со мной всегда.

— Покажи мне, — тихо попросила Элиана.

Кайто вздрогнул. Он посмотрел на Нерезана. Дроу молча кивнул. Это был его выбор. Его исповедь.

Он медленно поднял руку и откинул рукав своего камзола. На его предплечье, прямо над браслетом-контроллером, темнела та самая Печать Вечного Греха. Замысловатый, уродливо-прекрасный узор, словно выжженный в самой плоти. Он пульсировал слабым, зловещим светом, будто живой.

Элиана замерла, ее глаза расширились. Она видела Печать и раньше, но сейчас, в тишине забытого храма, она выглядела еще более чужеродной и ужасающей.

— А теперь... послушай, — прошептал Кайто.

Он перевел взгляд в пустоту перед собой и позволил голосу демона прорваться наружу. Он не отдавал ему контроль, просто перестал сдерживать его присутствие. Его собственный голос изменился, стал ниже, обрел металлические, чуждые обертоны.

«Приветствуем тебя, дитя леса,» — прозвучало из его уст. «Наконец-то мы можем побеседовать без... посредников в лице солдат и фанатиков».

Элиана отпрянула, ее рука инстинктивно потянулась к опустевшему колчану. Ужас читался в каждом ее мускуле.

— Это... это он?

— Да, — с усилием выдохнул Кайто, заставляя демона отступить. Его собственный голос вернулся, сломанный и уставший. — Это он. Древний. Запечатанный в Некрополе. Культ хочет его освободить, используя меня как ключ. А я... я просто хочу домой.

И тогда он начал рассказывать. Все. С самого начала. Как он, Кайто Сато, инженер из Токио, засиделся на работе допоздна, как вышел на улицу и попал под странный, фиолетовый дождь. Как проснулся здесь, в теле незнакомца, с этой печатью на руке и с ее, Элианы, луком, направленным в его сердце. Он рассказал про Алрика и Шасстру, про Некрополь, про ритуалы, про боль, которую причиняла Печать, и про обещания демона.

Он говорил долго. О своем мире. О тоске по дому, по запаху рамена в ночной лапшичной, по виду неоновых огней в Сибую. О своем страхе. О своем одиночестве.

Нерезан слушал молча, не двигаясь. Он уже знал большую часть этой истории, но слышал ее впервые целиком, как связное повествование, а не как обрывки чувств и воспоминаний.

Элиана же слушала, завороженная и потрясенная. Ее мир, состоящий из четких понятий — добро, зло, свет, тьма, эльфы, люди, боги — трещал по швам и рушился, уступая место чему-то бесконечно более сложному и пугающему. История Кайто была настолько невероятной, что в нее невозможно было не поверить. Ни один лжец не смог бы придумать ничего подобного.

Когда он закончил, по ее лицу текли слезы. Она не рыдала, слезы текли тихо, сами по себе, смывая с ее щек грязь погони.

— Прости, — прошептала она. — Прости, что я... что я стреляла в тебя. Что видела в тебе только монстра.

— Ты не могла знать, — сказал Кайто. Его собственная горечь начала таять под теплом ее сострадания.

— Но теперь я знаю, — она посмотрела на него, и в ее глазах светилась новая, твердая решимость. — И я помогу тебе. Мы найдем способ. Способ снять эту печать, не выпуская... его.

Ее слова повисли в тихом воздухе храма, словно священная клятва. В этот момент что-то щелкнуло между ними. Стена, разделявшая их, рухнула окончательно. Боль, страх, одиночество — все это стало общим. И в этой общей боли родилось нечто новое. Хрупкое, как первый весенний цветок, но настоящее.

Кайто смотрел на нее — на эту эльфийку, что еще недавно готова была убить его, а теперь смотрела на него с верой и обещанием помощи. И он видел не следопыта Церкви Лумиса, не своего врага. Он видел Элиану. Красивую, сильную, сострадательную.

Он не помнил, кто из них сделал первый шаг. Возможно, оба одновременно. Они оказались так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Он видел отражение своего измученного лица в ее глазах, полных слез.

— Кайто, — тихо прошептала она, и его имя на ее устах прозвучало как самое прекрасное заклинание.

Их губы встретились. Это был не страстный, а нежный, почти робкий поцелуй. Поцелуй двух одиноких душ, нашедших друг друга посреди хаоса и тьмы. В нем была боль прошедших бурь и надежда на будущее. В этом забытом всеми храме, под безразличным взором бога, которого никто не помнил, они нашли то, что искали, сами того не ведая, — понимание, прощение и первую, самую хрупкую нить любви.

Нерезан, наблюдавший за ними из тени, не произнес ни слова. Он видел, как по связи от Кайто хлынула теплая, золотистая волна чувства, столь яркого и чистого, что ему стало почти больно. И впервые за долгие годы что-то в его собственной, окаменевшей от боли душе, шевельнулось в ответ. Не зависть. Не злость. Нечто, похожее на слабый, далекий отголосок надежды.

Когда их губы разомкнулись, они продолжали смотреть друг на друга, и мир вокруг будто перестал существовать. Впервые с того самого дня, как он попал в Айотерру, Кайто почувствовал, что он не один. Что у него есть союзник. Что у него есть... надежда.

— Вместе, — прошептала Элиана, и ее пальцы переплелись с его.

— Вместе, — повторил он, и это слово значило для него больше, чем все заклинания и артефакты этого мира.