Глава 12: Цена Сопереживания

Обратный путь в Цитадель Культа прошел в туманной полудреме для Кайто. Его вели, почти несли, по бесконечным, извилистым туннелям. Тело горело огнем истощения, а в сознании, словно на поврежденной пленке, снова и снова прокручивались последние мгновения боя: свист стрелы, тень Нерезана, закрывающая его, и глаза Элианы – сначала полные ненависти, а потом – разбитого недоумения.

Но помимо физической слабости, его преследовало иное, новое ощущение. Чувство чужого присутствия на самой периферии сознания. Не навязчивого, как голос демона, а приглушенного, словно отголосок из соседней комнаты. Он чувствовал тупую, пульсирующую боль в боку, которая не была его собственной. И сквозь эту боль проступали обрывки чужих воспоминаний: запах влажной земли и гниющих листьев, незнакомый ему; ощущение пронзительного холода, исходящего не от температуры, а от одиночества; и яркая, жгучая ненависть, направленная на весь мир залитого солнцем поверхностного мира.

Это была боль Нерезана. Ментальная связь, возникшая во время совместного ритуала у Печати и укрепленная в момент спасения, не оборвалась. Она висела между ними тонкой, невидимой нитью, по которой передавались не мысли, а чистые, нефильтрованные эмоции и физические ощущения.

В Цитадели его отнесли в его покои – ту самую мрачную, но обставленную с намеком на комфорт комнату. В течение двух дней он почти не вставал с кровати, поглощая приносимые Шасстрой зелья, которые пахли болотной тиной и жгли горло, но возвращали телу крупицы сил. Он молчал, избегая разговоров, пытаясь осмыслить происходящее. Демон в его голове тоже молчал, выжидая, и эта тишина была тревожнее любых его посулов.

На третий день, когда слабость отступила до терпимого уровня, а эхо чужой боли в боку стало привычным фоном, дверь в его покои открылась без стука. На пороге стоял Нерезан. Его темная кожа была бледнее обычного, движения, когда он входил, оставались плавными, но в них читалась скованность от не до конца зажившей раны.

Он молча поставил на стол рядом с кроватью Кайто деревянную чашу с дымящимся бульоном.

— Ешь. Ты слаб, — его голос был все таким же ровным, но Кайто почувствовал легкий укол... заботы? Нет, скорее прагматичной озабоченности состоянием важного актива.

— Спасибо, — хрипло произнес Кайто. — За... там. В пещере.

Нерезан склонил голову, его белые волосы упали на лицо, скрывая выражение.

— Я выполнил свою функцию. Тень защищает своего хозяина.

— Это была не просто функция, — рискнул Кайто. Он снова почувствовал ту самую чужую боль, смешанную с чем-то горьким и старым. — Я... чувствую это. Твою рану. Твои... воспоминания.

Алые глаза дроу резко поднялись и впились в него. В них мелькнула вспышка чего-то дикого и опасного, но почти сразу же погасла, сменившись усталой отстраненностью.

— Побочный эффект ритуала Скорби. Он сплел наши аурры. Временно, — он сделал паузу. — Или нет. Магия Печатей непредсказуема.

— Я видел... холод. И темный лес. И ненависть, — тихо сказал Кайто, не отрывая взгляда от супа. Ему было неловко, словно он подглядывал в замочную скважину.

Нерезан замер. Воздух в комнате стал тяжелым.

— Ты видел Подземье. И видел причину, по которой дроу покинули его свет, чтобы служить Тьме на поверхности, — его голос стал тише, но в нем зазвучала сталь. — Моя мать была жрицей Паучьей Королевы. Она приносила в жертву своих детей во имя своей богини. Я был седьмым. Шесть моих братьев и сестер умерли на ее алтаре. Мне повезло. Меня спасла... иная Тьма. Та, что предлагает Культ. Тьма, которая не требует жертв, а обещает освобождение от всех тираний. Даже от тирании богов.

Он говорил ровно, без эмоций, словно пересказывая чужую историю. Но Кайто чувствовал. Он чувствовал леденящий ужас маленького ребенка, привязанного к холодному камню. Он чувствовал запах крови и паутины. Он чувствовал ту всепоглощающую ненависть, которая стала единственным способом выжить.

И впервые Кайто понял, что он не единственный, кого судьба закинула в этот мир и сломала об колено. Нерезан был не просто убийцей. Он был продуктом кошмара, куда более ужасного, чем любая корпоративная кабала в Токио.

— Прости, — прошептал Кайто. Это было все, что он мог сказать.

— Не за что, — отрезал Нерезан. — Твоя боль тоже не твоя вина. Ты – игрушка в чужих руках. Я это вижу. Чувствую. Как и ты мою.

В этот момент дверь снова открылась. На пороге стояли Алрик и Шасстра. Лицо лидера Культа было серьезным, но довольным. В руках он держал небольшой ларец, от которого исходил слабый, мертвенный свет.

— Кристаллы Второй Печати в безопасности, — объявил он. — И мы обязаны этим тебе, Кайто. Твоя способность... неоценима. Жаль, что Церковь и ее прихвостни чуть не сорвали наш триумф.

— Что теперь? — спросил Кайто, отводя взгляд от Нерезана. Ему нужно было вернуться к роли. К роли Столпа.

— Теперь мы делаем следующий шаг, — сказала Шасстра, ее змеиные глаза блестели. — Кристаллы – это ключи. Но чтобы повернуть их в замке Третьей Печати, нужна отмычка. Особый артефакт, способный слить их энергии воедино, создав истинный Ключ Скорби.

— И что это за артефакт? — спросил Кайто, чувствуя, как в животе завязывается холодный узел. Он знал, что будет очередная миссия. Очередной шаг к освобождению демона.

— «Сердцежитель», — произнес Алрик, открывая ларец. Внутри, на черном бархате, лежали три пульсирующих темным светом кристалла. — Древний инструмент, созданный в эпоху Войн Разлома. Он мог усиливать и направлять самые сильные эмоции, превращая их в магию невероятной мощи. Скорбь, боль, отчаяние... Или любовь, надежду, веру. Он был утерян столетия назад. Но наши агенты установили его местонахождение.

— Где он? — спросил Нерезан, его голос снова стал гладким и безжизненным.

— В Трилистане, — улыбнулась Шасстра. — Городе-государстве, что парит на якорях посреди Великого Озера. Городе торговцев, аристократов, роскоши и порока. Там правят деньгами и интригами. И там, в сокровищнице гильдии магов-новаторов, под охраной лучших головоломок и заклинаний, что только можно купить за золото, покоится «Сердцежитель».

Кайто почувствовал, как по спине пробежал холодок. Трилистан. Плавучий город. Звучало как что-то из аниме или сказки. Но в контексте его нынешней жизни это означало лишь новые опасности, новое притворство и новые шаги к пропасти.

— И как мы его доставим? — спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Мы не будем его «доставлять» силой, — покачал головой Алрик. — Трилистан – нейтральная территория. Открытое нападение на гильдию магов развяжет войну, которую нам не выиграть. Нет. Мы пойдем другим путем. Путем хитрости и обмана. — Он посмотрел прямо на Кайто. — Ты, Кайто Сато, инженер из мира, полного невиданных здесь чудес, станешь нашим козырем. Ты отправишься в Трилистан под прикрытием. Как молодой, амбициозный маг-инноватор, ищущий покровительства и возможностей. Твои «странные» знания помогут тебе войти в доверие к главе гильдии, Архимагу Ванроту. А уж там... ты найдешь способ приблизиться к «Сердцежителю».

«Прекрасно, — с горькой иронией подумал Кайто. — Снова играть роль. Сначала величайший злодей, теперь – гениальный изобретатель».

— А я? — спросил Нерезан.

— Ты будешь его тенью, как и всегда, — ответила Шасстра. — Но на этот раз – невидимой. Твоя задача – добыть компромат на ключевых фигур города. Шантаж – валюта в Трилистане не менее весомая, чем золото.

— Когда мы отправляемся? — Кайто заставил себя сесть на кровати, демонстрируя готовность, которой не чувствовал.

— Через три дня, — сказал Алрик. — Тебе нужно восстановить силы и... привыкнуть к новой связи. Она может быть полезной. — Он многозначительно посмотрел на Кайто, а потом на Нерезана. — Оправляйтесь. Отдохните. И готовьтесь. Трилистан – это не пещера с солдатами. Это змеиное гнездо, где улыбка на лице может скрывать отравленный клинок.

Алрик и Шасстра вышли, оставив Кайто и Нерезана наедине. Кайто вздохнул и потянулся к чаше с бульоном. Он был теплым и на удивление вкусным.

— Подземье... и плавучий город, — пробормотал он. — Кажется, я попал в очень странный ролевой квест.

Нерезан, стоя у двери, вдруг издал короткий, похожий на скрип сухого дерева звук. Кайто удивленно поднял на него взгляд. Это был... смех?

— Готовься, Столп, — сказал дроу, и в его голосе впервые прозвучал едва уловимый оттенок чего-то, что можно было принять за черный юмор. — Говорят, в Трилистане даже воздух стоит денег. И пахнет предательством.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Кайто остался один. Он чувствовал слабую, но отчетливую пульсацию боли в боку – отголосок раны Нерезана. И чувствовал тяжесть предстоящего. Но теперь эта тяжесть была чуть менее одинокой. У него появился... не друг. Не союзник в полном смысле слова. Но кто-то, кто понимал цену боли. И в этом мире, полном врагов, манипуляторов и древних демонов, даже такое понимание было бесценным даром.