Встреча (Часть 1)

В тот год клан лис снова напал. На этот раз они задумали снять печать с Ба Ци Да Шэ, чтобы воскресить Ту Чанфэна.

Ба Ци Да Шэ — легендарный великий демон, восьмиглавый и восьмихвостый змей с головами, подобными драконьим, и кроваво-красными глазами. Ужасающее существо.

Он обладал силой повелевать ветром и дождём, и, если уж на то пошло, был гордостью клана змей.

Однако этот божественный демон сеял хаос и разрушения, бесчинствовал по всему миру, причиняя вред невинным.

Тысячу лет назад боги послали войско, чтобы сразиться с ним. В результате он был запечатан под горой Саньциншань. Говорят, что существует специальный Хранитель Духа, который сдерживает дух змея, чтобы тот снова не смог навредить миру.

Сердце Ба Ци Да Шэ собирает энергию Инь и способно воскрешать всё сущее. Живое существо, съевшее его сердце, многократно увеличит свою силу и сможет править миром.

Вдова Ту Чанфэна, У Мэй, действительно решила напасть на Саньциншань. Из-за халатности стражи у подножия горы лисам удалось прорвать барьер.

Мне и всему клану змей пришлось принять бой. Я получила тяжёлые ранения — самые серьёзные за всю мою жизнь.

Янь Цин говорил, что моя душа была почти разрушена, и мне потребовалось тридцать лет в персиковом лесу, чтобы восстановить человеческий облик и снова свободно двигаться.

Но мои воспоминания об этом времени туманны. Даже если бы У Мэй обладала невероятной силой, разве могла она разбить мою душу? Ей ещё повезло, что я не стёрла её в порошок.

Однако Янь Цин не хотел вдаваться в подробности.

Я решила, что он просто очень устал, взвалив на себя все заботы о клане, пока я спала в персиковом лесу.

После пробуждения я не чувствовала никаких серьёзных последствий. Мысленно пообещав лисьему клану отомстить, я вернулась к своей обычной жизни.

Меня не покидало ощущение, что что-то не так. Однажды, прогуливаясь мимо хижины, я вдруг осознала: — Куда делся Чжао Сюнь?

— Господин Чжао покинул Саньциншань в год нападения лис, — ответил сопровождавший меня маленький змей. — Пока глава клана залечивала раны, он… отправился к мастеру У Ю в Нань Дань Мэнь. Сейчас он уже старший ученик Нань Дань Мэнь.

Сказав это, маленький змей отскочил на пять метров и с испугом посмотрел на меня.

Сначала я остолбенела, а потом закричала: — Что ты сказал?! Нань Дань Мэнь?!

Всем известно, что Нань Дань Мэнь и Бэй Инь — две крупнейшие школы даосизма, расположенные на севере и юге страны.

В частности, Нань Дань Мэнь даже провозгласила лозунг «Усмирить демонов и установить мир», чтобы привлечь учеников.

Усмирить, как же! С тех пор, как демоны перестали скрывать свою сущность и открыто появились перед людьми, те, кто вечно всего боялся, начали опасаться нашей угрозы и пустились на поиски бессмертия и просветления.

Ладно бы, если бы вы просто совершенствовались. Демонов, сеющих зло, всё же меньшинство. Большинство из нас усердно практикуют либо для самозащиты, либо в надежде достичь просветления и воплотить свои мечты.

Демонам требуются сотни лет, чтобы принять человеческий облик, а эти люди, которые с рождения могут ходить прямо, только и ищут, к чему бы придраться.

Предыдущие главы клана заключили договор с Нань Дань Мэнь: если демоны не причиняют вреда людям, школа не вмешивается в наши дела, и мы сами разбираемся со своими проблемами.

Иначе говоря, мой Саньциншань и Нань Дань Мэнь не враждуют, но и дружескими наши отношения не назовёшь.

Все мои переживания за Чжао Сюня оказались напрасными.

Он был немного застенчив только в первый год. Пару раз шаловливые маленькие змеи устраивали у его хижины проказы и чуть не лишились голов от его меча. Перепугавшись, они с плачем убегали обратно в свои норы.

После этого он, на удивление, хорошо ладил с членами моего клана.

Все относились к нему с уважением и называли «господин Чжао».

Даже Лин Лун была к нему добра. Раньше все вкусности она приносила только мне, но с появлением Чжао Сюня она стала регулярно отбирать у меня половину и отдавать ему.

Целых восемь лет!

Нельзя сказать, что Саньциншань оказал Чжао Сюню какую-то огромную услугу, но узы привязанности, несомненно, существовали.

А он не только сбежал, когда Саньциншань был в беде, но и переметнулся на сторону врага!

Тридцать лет на востоке, тридцать лет на западе — господин Чжао за тридцать лет стал ещё круче и занял второе место в Нань Дань Мэнь!

Этот мальчишка… нет, он уже не мальчишка. Как он мог быть таким бессовестным?!

В ярости я помчалась в Нань Дань Мэнь.

Нань Дань Мэнь располагалась на горе Чжуннаньшань. На первый взгляд, это было живописное место. Ученики, все как один, в белых одеждах с длинными мечами, производили впечатление небожителей.

Я осмотрелась и наконец нашла Чжао Сюня. Сходу обрушила на него град вопросов, как он мог так поступить.

Чжао Сюнь уже давно утратил юношескую застенчивость. В своих белых одеждах он выглядел холодным и отстранённым, ни с кем не разговаривал, и младшие ученики его откровенно боялись.

По дороге я слышала, что их страх смешан с уважением, и это было не без оснований.

Чжао Сюнь уже успел прославиться своим мастерским владением мечом и глубокой внутренней силой, с которой мало кто мог сравниться.

Но даже несмотря на его ледяное спокойствие, младшие ученицы одна за другой пытались растопить его сердце — с возрастом он становился всё красивее, как я и предполагала.

Говорили, что в молодости он путешествовал по миру, творя добро, и этим очень поднял престиж Нань Дань Мэнь.

Император, достигнув своей политической цели, реабилитировал канцлера Чжао и даже хотел лично пригласить Чжао Сюня вернуться ко двору и занять должность чиновника.

Но получил отказ.

Господин Чжао превратился в героя-рыцаря, всецело посвятившего себя даосским практикам. Его целью в жизни стало следовать за своим учителем, который постоянно твердил о «усмирении демонов и установлении мира», и стать наследником Нань Дань Мэнь.

Увидев меня, Чжао Сюнь, несмотря на всё своё самообладание, всё же выказал некоторое удивление.

— Вижу, глава клана поправилась, и я спокоен, — вежливо ответил он. — Вам не стоит здесь долго оставаться… это небезопасно. Я провожу вас домой.

Его вежливый тон заставил меня замолчать. Я невольно подумала о том, как быстро летит время. Того мальчика, который говорил: «Сестра-змея — моя спасительница», больше не существовало.

— Почему ты ушёл, когда напали лисы? Чжао Сюнь, ты не из тех, кто боится смерти, — схватив его за рукав, спросила я, глядя ему в глаза.

Чужие слова не могли убедить меня, мне нужно было услышать это от него самого.

— У меня своя миссия, — тихо ответил он, пытаясь, но безуспешно, высвободить руку. — Я не мог оставаться на Саньциншане вечно… Мне нужно отомстить за родителей.

— Разве тому, чему я тебя учила на Саньциншане, недостаточно для мести? Зачем тебе понадобилось идти в Нань Дань Мэнь?!

Чжао Сюнь горько усмехнулся и тихо произнёс: — Люди и демоны — разные существа…

Он хотел довести меня до инфаркта.

Клан змей сам решал свои проблемы, никто не собирался посылать его на верную смерть. Останься он на Саньциншане, он был бы в безопасности. Если бы ему действительно нужно было отомстить, разве я бы не помогла ему после восьми лет дружбы?

Но слова «люди и демоны — разные существа» были словно меч, пронзивший меня насквозь.

Мне не хотелось признавать, что мне больно. Я отдала ему всю свою душу, но так и не смогла завоевать его доверие к демонам.

Вероятно, он думал, что клан змей всегда будет воевать с кланом лис, и решил, что в его мире… безопаснее и спокойнее.

Но как он мог уйти, не попрощавшись?

Я закрыла глаза. Возможно, я слишком долго спала, и он не смог дождаться.

У демонов-змей тысячелетняя жизнь, тридцать лет — лишь мгновение.

А для человека… если он не ступит на путь совершенствования, семьдесят лет — уже преклонный возраст, а дожить до ста восьмидесяти удаётся очень немногим.

Молодому человеку чуть за двадцать лет открыт весь мир, зачем ему тратить лучшие годы в персиковом лесу, чтобы составить компанию…

Кем я для него была?

Я разжала руку, ничего не сказала и развернулась, чтобы уйти. Но услышала, как Чжао Сюнь позвал меня: — Янь Цзюнь!