Глава 10 (Часть 2)

Сун Цзиньань уже подняла руку, чтобы открыть дверь, поэтому не видела выражения лица Люли. Она невольно спросила:

— А что случилось четыре года назад?

Задав вопрос, Сун Цзиньань почувствовала, что за ее спиной стало тихо. С сомнением она обернулась.

Люли, с серьезным видом, вывела Сун Цзиньань наружу: — Некоторые вещи нельзя обсуждать здесь. — Она осторожно огляделась по сторонам, убедившись, что поблизости никого нет, и продолжила: — Я скажу тебе это только один раз.

Она медленно начала свой рассказ: — Я случайно услышала об этом от Бай Шао, когда она еще была здесь. Четыре года назад госпожа неожиданно умерла. Господин Се несколько дней ничего не ел и не пил, и его и без того слабое здоровье не выдержало — он слег и два месяца был на волосок от смерти.

Целых два месяца понадобилось, чтобы состояние господина Се улучшилось. Первое, что он сделал, когда смог открыть глаза и встать с постели, — это позвал даоса, чтобы тот провел обряд воскрешения.

Что там происходило, я не знаю. Сестра Бай Шао не любила говорить об этом. Потом господин Се успокоился и сказал, что в смерти госпожи виноваты слуги, которые плохо выполняли свои обязанности. Тогда он казнил по меньшей мере десяток стражников.

Договорив до этого места, Люли, словно колеблясь, наклонилась к уху Сун Цзиньань и почти шепотом добавила: — Я расскажу тебе еще один секрет. Господин Се женился, держа в руках поминальную табличку госпожи.

Волна растерянности и обиды захлестнула Сун Цзиньань. У нее закружилась голова, руки под рукавами сжимались в кулаки. Оказывается, у этого бессердечного Се Яньшу тоже была своя «неизгладимая отметина» в сердце.

Тогда что значили те два года, что она провела в заточении в поместье Се?

Она не видела в этом никакой глубокой любви Се Яньшу, только отвращение и абсурд.

Пока он сходил с ума по другой женщине, она все еще была рядом с ним, в качестве служанки. Вот и вся его «верность».

— Госпожа Сун У, кажется, не тронута этой историей? — Люли с удивлением смотрела на реакцию Сун Цзиньань. Та не только не выразила сочувствия, но в ее холодном взгляде читалась ирония.

Люли даже подумала, что ей показалось.

Сун Цзиньань опустила глаза: — Я просто думаю, если он так сильно ее любил, почему не дал ей официальный статус при жизни?

Зачем тогда женился на госпоже Чэнь? Они втроем, нет, возможно, их было больше… Все они были игрушками в руках Се Яньшу, а в итоге он еще и прослыл верным и любящим мужем. Какая несправедливость!

— А если госпожа сама не хотела? — Люли нахмурилась, явно удивленная словами Сун Цзиньань.

Уголки губ Сун Цзиньань скривились в усмешке: — Не знаю ни одной женщины, которая не хотела бы, чтобы ее любимый мужчина открыто женился на ней.

— Может, у них были свои причины, — Люли закусила губу, ее уверенность явно пошатнулась.

— Какие причины? Неужели госпожа Се была преступницей, которую нельзя было показывать на людях?

Сказав это, Сун Цзиньань вдруг замерла.

Преступница…

Была ли госпожа Се преступницей, она не знала. Но она, Сун Цзиньань, была ею. Преступницей, которую схватили бы стражники, если бы она покинула Цзяофансы.

Сун Цзиньань вдруг захотелось что-то спросить. Но, взглянув на изящную крышу Юнь Юань, она передумала.

О чем она думает? Се Юньтин — сын госпожи Се, рожденный девятого апреля. Какое отношение это имеет к старшей госпоже Сун? Се Яньшу считал семью Сун своими врагами, все, что он оставил ей, — это холодные слова «недостойна императорского лекаря», сказанные в снежную ночь. Кого угодно он мог любить, но только не девушку из семьи Сун.

Сун Цзиньань усмехнулась про себя, думая, что с каждым днем все больше возвращается к прошлому. — Если молодому господину Се станет лучше, я приду позже.

Попрощавшись, она взяла деревянную шкатулку и направилась в соседний двор. У ворот она увидела Иньчжу, которая выносила два влажных одеяла.

— Я заметила, что эти два одеяла отсырели из-за дождя, поэтому решила заменить их. Посмотрите, достаточно ли теплые новые одеяла.

— Спасибо, госпожа Иньчжу, — Сун Цзиньань стало немного неловко. Она пришла в поместье Се работать, а служанки постоянно заботились о ней.

— Что вы, не стоит благодарности! — Иньчжу улыбнулась и вышла с одеялами.

Сун Цзиньань открыла окно, расстелила лист бумаги сюань и, усевшись на мягкую кушетку, принялась рисовать.

Белый дым из курильницы постепенно рассеялся, благовония догорели.

Сун Цзиньань открыла шкатулку с благовониями, стоявшую в старом деревянном шкафу. Внутри лежали только резкие, терпкие ароматы, которые ей не нравились. Она решила спросить у Люли, есть ли другие.

Должно быть, настало время обеда, потому что Сун Цзиньань увидела, как служанки с корзинами для еды направляются в Юнь Юань.

— Что ты здесь делаешь? — Люли отложила палочки для еды и посмотрела на Сун Цзиньань.

Та слегка улыбнулась, протягивая ей мешочек с мелкими серебряными монетами:

— Хотела узнать, есть ли у тебя другие благовония.

— Вот оно что. Подожди немного, я поищу, — ответила Люли, и Сун Цзиньань осталась ждать ее возвращения. Но тут она увидела трех человек, приближающихся к дому. Во главе шла девушка в роскошном наряде: платье цвета фиолетового дыма с золотыми узорами, небесно-голубая накидка-пибо и украшения из перьев зимородка, сверкающие в волосах. Чуть позади, слева и справа, шли две служанки в розовых халатах. Сун Цзиньань посторонилась, пропуская их, и только когда они подошли ближе, узнала Лю Муянь.

— Ты та художница, я помню, — Лю Муянь с улыбкой заговорила с Сун Цзиньань. Она стояла у входа, задавая Сун Цзиньань разные вопросы, но в дом не входила. Сун Цзиньань поняла, что Лю Муянь, хоть и делала вид, что просто прогуливается, на самом деле боялась Се Яньшу и потому не смела входить в комнату Се Юньтина без разрешения. И действительно, через некоторое время Лю Муянь, выказав легкое нетерпение, огляделась по сторонам и, заметив Люли, с улыбкой прикрыла рот рукой: — Ты, художница, действительно интересная. Хочу посмотреть, как ты будешь учить молодого господина.

Сун Цзиньань лишь улыбнулась в ответ, про себя подумав, что все эти люди почему-то любят использовать ее в своих играх.

— Госпожа Лю, что привело вас сюда? — Люли, держа в руках шкатулку с благовониями, с удивлением посмотрела на Лю Муянь, а затем почтительно поклонилась.

Служанка рядом с Лю Муянь поспешно и ласково поддержала Люли: — Сестра Люли, не стоит церемоний. Наша госпожа помнит, что молодому господину Се понравился финиковый пирог, который она приносила в прошлый раз, поэтому снова испекла.

— Тогда проходите, молодой господин как раз проснулся.

Получив разрешение от Люли, Лю Муянь обрадовалась и, взяв корзинку с едой, вошла внутрь. Сун Цзиньань взяла благовония и задумалась, стоит ли ей идти на занятие, раз пришли гости.

— Чего ты ждешь? Госпожа Лю ненадолго, иди и проводи занятие.

Сун Цзиньань подняла подол платья и вошла. В конце концов, она видела Лю Муянь, когда та была еще совсем маленькой, и, если подумать, та приходилась ей дальней родственницей.

Се Юньтин был тепло одет, его мягкие волосы были собраны в два пучка. Он не выказывал особой привязанности к Лю Муянь, но и не был против ее визита.

— Юньтин, попробуй этот финиковый пирог. Он такой же вкусный, как в прошлый раз? Я добавила немного кунжута, — Лю Муянь специально выбрала самый мягкий кусочек и осторожно протянула его Се Юньтину.

На румяном пироге виднелись крупные финики и мелкие зернышки кунжута — выглядел он очень аппетитно.

Се Юньтин еще не успел ничего сказать, как Люли виновато обратилась к Лю Муянь: — Наш молодой господин не любит кунжут.

— Я не знала… — Лю Муянь застыла с тарелкой в руках, не зная, что делать, и про себя ругала свою невнимательность.

Се Яньшу так оберегал Се Юньтина, что, сколько она ни пыталась разузнать, ей удалось выяснить лишь то, что у мальчика слабое здоровье и он не ест речные деликатесы. Другие подробности ей никак не удавалось узнать.

И вот, как назло, она выбрала именно кунжут.

Люли, желая сгладить неловкость, с улыбкой сказала: — Госпожа Лю так добра, молодой господин очень рад. Но раз уж он не ест кунжут, может, раздадим пирог остальным? Пусть и мы попробуем ваше мастерство, госпожа Лю.

— Да, давайте все попробуем. Я сама его пекла, — Лю Муянь облегченно вздохнула, снова натянула вежливую улыбку и предложила пирог стоявшим рядом служанкам.

Внезапно Лю Муянь, обернувшись, заметила, что Сун Цзиньань не взяла пирог, и невольно сказала:

— Госпожа Сун У, угощайтесь.

— Благодарю за вашу доброту, госпожа Лю, но я тоже не ем кунжут.