Глава 11 (Часть 1)

Глава 11

Огромный красный маяк продолжал вращаться. Настоящие «Врата Морского Бога» рухнули, но живой красный маяк с еще большей яростью устремлялся в небо, к облакам.

Гигантские крысы все еще бродили по городу, но их стало значительно меньше. Лин Чжу, услышав какой-то шум, посмотрела в окно. Мимо как раз проходила крыса размером с дом.

Вместо того чтобы отвести взгляд, она впервые попыталась подавить страх и стала наблюдать за чудовищем. И тут Лин Чжу поняла, что эти так называемые гигантские крысы — всего лишь скопление обычных крыс. Тела грызунов поддерживали вес своих сородичей. Время от времени раздавленных крыс сбрасывали на дорогу. Огромная крыса, словно лишенная разума, продолжала двигаться вперед, увлекая за собой бесчисленных крыс внутри себя. Благодаря тому, что крысы давили и топтали друг друга, это чудовище, состоящее из множества грызунов, неуклюже продвигалось вперед.

— Гигантских крыс не существует… — прошептала Лин Чжу, отступая от окна. — Ся Юй, гигантских крыс не существует. Это все обман.

Ся Юй откинулся на диван, его темный рыбий хвост хлопал по ковру.

— Теперь ты понимаешь, Жемчужина. Ты наконец-то узнала правду о Канчэне. Канчэн — это живой город, состоящий из бесчисленных крыс. Крысы — это и стены, и земля. Бесчисленные крысы образуют живой город. Вот что такое Канчэн.

— А мы, эти монстры… эти порождения ненависти крыс к самим себе… стали узниками Канчэна.

— Значит, Мисс Жемчужина — твоя мать?

Ся Юй склонил голову, жабры на его шее ловко раскрылись, чтобы он мог дышать.

— Мать? Нет, я не называю ее так. Она — моя Создательница. Мы не крысы. Такие существа, как мы, любят себя. Любят настолько, что не способны любить никого, кроме себя. Только крысы говорят о любви, потому что они никогда не любят себя. Крысы ненавидят себя, поэтому лгут, что способны любить других.

— А русалки не влюбляются в крыс. Все эти красивые истории — всего лишь самообман крыс. Они знают, какими методами действуют, но не хотят в этом признаваться, потому что знают, что не достойны любви. Поэтому и выдумывают все эти легенды и сказки. Жемчужина, мы с тобой тоже оказались в одной из таких выдуманных крысиных сказок, а ты обманываешь саму себя.

Лин Чжу молчала. Если бы это произошло несколько часов назад, она бы, наверное, заплакала, но сейчас чувствовала лишь спокойствие. Казалось, так и должно быть.

— Тогда почему ты не покинешь Канчэн? За его пределами, возможно, не так много крыс.

Русал покачал головой. Его рыбий хвост скользнул по ковру, оставляя мокрый след.

— А ты, Жемчужина? Теперь, когда ты узнала правду о Канчэне, ты все еще хочешь здесь остаться?

Лин Чжу покачала головой, глядя в окно. За черными тучами и дождем, насколько хватало глаз, лежал путь к ее бедному дому.

— Ся Юй, ты хочешь уехать из Канчэна со мной?

Внезапно мир словно затих.

— Что… что ты сказала?

— Я сказала, что теперь знаю все о Канчэне и не хочу здесь оставаться. Я хочу увезти тебя отсюда. Возможно, это будет не так просто, но и не слишком сложно, — спокойно произнесла Лин Чжу, словно речь шла о самом обычном деле. — Если тебе не понравится мой родной город, мы можем поискать другой. Крысы есть везде, но мы хотя бы сможем найти место, где нет гигантских крыс.

Маяк продолжал расти, гигантские крысы, давя своих сородичей, разрушали Канчэн. Перед ней сидела русалка с призрачной внешностью, но Лин Чжу вдруг почувствовала запах пшеницы в солнечный день и умиротворяющий аромат, свойственный только людям.

— Я знаю, кто ты. Ты — сын Ян Чжэнчжу, тот, кого держали вместе с ней в заточении в «Жемчужном доме» десять лет. Теперь «Жемчужного дома» больше нет, ничто тебя не держит. Пойдем со мной, мы начнем новую жизнь в другом месте.

— Это не только ради тебя, — уверенно произнесла Лин Чжу. Она никогда еще не чувствовала себя такой собранной. Лин Чжу спокойно погрузилась в радостное планирование будущего. Ее разум и смелость, казалось, прояснились после падения «Врат Морского Бога». — Ся Юй, пойдем. Как только дождь прекратится, мы отправимся в путь. Я верю, что мы найдем место, где мало крыс. Я никогда не поступлю, как твой отец. Если ты готов довериться такой крысе, как я, то давай отправимся в путь вместе.

— Ты знаешь, что русалки не любят представителей других рас? Русалки — это существа, которые не любят даже собственных детей.

Лин Чжу кивнула.

— Да.

— Ты знаешь, что жители Канчэна — это крысы, а крысы — это люди. Я ненавижу крыс, то есть я ненавижу людей-крыс.

Лин Чжу снова кивнула.

— Да.

Посреди этого кошмара она впервые в жизни сделала самостоятельный выбор. Это заняло всего мгновение, но Лин Чжу показалось, что прошла целая вечность. Казалось, она ждала этого решения много лет.

— Канчэн — это огромный механизм, состоящий из людей, которые ненавидят себя. Каждый ненавидит то, кем он является сейчас, и думает, что со временем, если время будет идти быстрее, он сможет стать кем-то другим, не тем, кого он презирает сегодня. Именно эта странная идея о полном преображении превратила Канчэн в город, который никогда не останавливается, — Лин Чжу прижалась к Ся Юю, и они вместе смотрели в окно на все, что творилось снаружи: на божества, чудеса, созидание и разрушение, словно два бесстрастных наблюдателя. — Честно говоря, Ся Юй, я понимаю их.

Я не знаю, как эта идея превратилась в несущийся к гибели экспресс, но я понимаю ее первоначальный смысл.

— Я тоже не люблю себя. Я тоже ненавижу себя прежнюю. Я тоже думала, что если буду бежать вперед, то однажды стану кем-то другим, не собой. Только я знаю, сколько самоненависти скрывается за этим оптимизмом. Крысы оставляют свои души позади и бегут без остановки, влезают в еще большие механизмы, пытаясь таким образом сбежать от себя. Эта странная идея завладела ими, заставив поверить, что если они будут бежать достаточно быстро, никогда не останавливаясь, то смогут удалиться от своей «крысиной» сущности.