Глава 8. Наглость

Жена и наложница лавочника вместе с тремя детьми стояли на коленях перед воротами резиденции генерала, рыдая и жалуясь. Они рассказывали, как вчера вечером лавочник вернулся домой и сказал, что новая госпожа генерала Аньго, Цзи Ин, вымогала у него взятку, угрожая, что в противном случае будет постоянно создавать им проблемы.

Чэнь Хуай посмотрел на Цзи Ин, но та, ничуть не смутившись, спросила:

— Сколько я вымогала?

— Хозяин не уточнил… — ответил один из них.

— Где вы живете? Какова площадь вашего участка?

Не понимая, зачем Цзи Ин спрашивает об этом, родственники лавочника все же ответили:

— В Восточном переулке. Участок площадью около одной му.

Цзи Ин усмехнулась и подошла к ним:

— С учетом вашей лавки, стоимость земли и дома — не больше двадцати золотых. А ваш дом, расположенный в не самом лучшем месте, стоит максимум десять золотых. Любая ценная вещь из моего приданого стоит дороже. Неужели я позарюсь на ваше жалкое серебро?

Ее слова заставили их замолчать.

— Если человек пропал, нужно заявить в администрацию. А если чиновник коррумпирован, нужно обратиться к областному инспектору. Что вы здесь устроили? Неужели генерал своим мягким характером позволил вам так себя вести? — голос Цзи Ин становился все громче.

Чэнь Хуай опустил глаза. С его репутацией никто не должен был осмелиться открыто бросить ему вызов.

Значит, они пришли сюда только для того, чтобы раздуть скандал, затронув не только Цзи Ин, но и его самого.

— Раз вы не идете в администрацию, пойду я, — Цзи Ин подмигнула и улыбнулась. Она тут же отправила человека в администрацию Ичуань, чтобы сообщить о пропаже, и еще одного — за областным инспектором.

Когда она собралась уходить, Чэнь Хуай вдруг схватил ее за руку:

— Я провожу госпожу.

Цзи Ин замерла, посмотрела на его руку, сжимающую ее запястье, и выдавила из себя: — Больно.

Он слишком сильно сжал ее руку…

Чэнь Хуай ослабил хватку, но не отпустил ее, и повел в сторону резиденции инспектора.

По дороге их сопровождала толпа зевак. Цзи Ин хотела, чтобы он отпустил ее, но он сказал:

— Это дело направлено против нас обоих. Перед людьми мы должны держаться вместе.

Слуга, отправленный с поручением, вернулся и, поклонившись, сказал:

— Генерал, госпожа. Этот инспектор снова сошел с ума. Вам лучше не торопиться.

— Что значит «сошел с ума»? — спросила Цзи Ин.

— Этот инспектор из местной знатной семьи. Со времен основания империи у них наследственный титул виконта, и он всегда… — слуга запнулся.

— …всегда отказывался общаться со мной. При любых служебных делах он заставляет меня ждать его полчаса, чтобы подчеркнуть свой статус, — продолжил Чэнь Хуай.

— …и вы не возражаете? — Цзи Ин не понимала. Все эти годы она слышала, что Чэнь Хуай действует жестко и беспринципно, и никто не осмеливался перечить ему. Те, с кем он пил вчера, сначала были высокомерны, а потом стали почтительны — это еще можно понять. Но как кто-то может открыто проявлять неуважение к нему сегодня?

— Не стоит обращать внимания на умирающего, — Чэнь Хуай покачал головой. Видя ее недоумение, он не стал ничего объяснять и спросил: — Госпожа считает, что я должен был возразить?

— По слухам… вы не такой уж и мягкий человек, — неловко улыбнулась она.

Чэнь Хуай знал, какие слухи о нем ходят.

Он убивал пленных, сжигал города и деревни. Это были вынужденные меры во время войны, но люди обвиняли его в бессмысленной жестокости, и он не оправдывался.

Но большинство историй о его бесчеловечности были выдуманы его так называемыми коллегами. Одни рассказывали их императору, другие — народу.

Причины были разные: кто-то хотел присвоить себе его заслуги, кто-то участвовал в политической борьбе. Все это были обычные интриги.

Не дожидаясь его ответа, Цзи Ин сказала слуге:

— Сходи еще раз и скажи, что даже во время аудиенции у императора госпожа не ждала и времени, пока сгорит палочка благовоний. Пусть знает свое место.

С тех пор как она приехала сюда, ей приходилось постоянно сдерживаться перед Чэнь Хуаем, и она не собиралась терпеть подобное отношение от других.

Она надула губы и, обернувшись, заметила, что Чэнь Хуай пристально смотрит на нее. Вспомнив, как она себя вела, Цзи Ин вдруг смутилась и не смогла выдавить из себя улыбку.

— Почему генерал так смотрит на меня? — спросила она, заправляя выбившиеся пряди за ухо и виновато опустив голову.

— Я думаю, что госпоже не стоит так себя сдерживать в резиденции, — он все еще держал ее за запястье. — То, как госпожа вела себя только что, следуя своим чувствам, было поистине…

Цзи Ин подняла на него глаза.

— …доблестно и героически.

Он говорил серьезно, без тени насмешки.

— Хех… Матушка всегда говорила мне, что замужняя женщина должна сдерживать свой характер, чтобы не раздражать мужа.

— Правда? А я думал, госпожа боится меня, — он вдруг потянул ее к себе, и их взгляды встретились. — Я не кусаюсь, не бойтесь. Не нужно быть такой осторожной, у вас плохо получается притворяться.

Он действительно не мог видеть ее такой.

Глядя в его глубокие, спокойные глаза, она ошеломленно кивнула.

Инспектор действительно не стал больше чинить препятствий, но его лицо было мрачным, а когда он смотрел на Цзи Ин, в его взгляде читалось раздражение, которое он не смел выразить.

Поскольку Чэнь Хуай заметил, что она плохо притворяется, Цзи Ин решила больше не сдерживаться и перестала быть такой вежливой.

Тот факт, что вчера она не вымогала взятку, мог подтвердить ее коллега, который был с ней. Инспектору нужно было только опросить его, чтобы снять с Цзи Ин подозрения.

«Почему этот толстяк Шэнь еще не пришел?..» — думала Цзи Ин. Как только появится ее непосредственный начальник, Шэнь Сяоюань, это дело будет закрыто.

Но когда появилось его круглое, обычно веселое лицо, на нем было написано замешательство.

— Этот человек сегодня не пришел в администрацию. Мы отправились к нему домой и обнаружили, что он… скончался, — вздохнул Шэнь Сяоюань и с тревогой посмотрел на Цзи Ин.

Чэнь Хуай нахмурился.