Глава 6 (Часть 2)

Цзян У И продолжил:

— Сегодня уже поздно. Наследный князь, отдохните здесь немного. Завтра, когда погода прояснится и туман снаружи рассеется, мы отправимся в путь.

Цзин Юй вздохнул с облегчением и почтительно поклонился Цзян У И:

— Благодарю вас, бессмертный наставник!

Юный дракончик смотрел на «льва», полного благодарности к Цзян У И, и внезапно ощутил странное чувство сострадания, словно к товарищу по несчастью.

Он был готов поклясться, что Цзян Янь точно замышляет что-то недоброе!

Отправив Цзин Юя и Чарльза отдыхать по своим комнатам, Старая Акация последовал за Цзян У И в павильон на утесе и наконец не удержался от вопроса:

— Господин собирается уйти?

Перед Цзян У И лежал кровавый клинок. Клинок отливал темно-красным цветом и испускал густую зловещую ауру, словно его только что омыли в море крови. Материал был странным, невозможно было сказать, из кости какого ёкая он сделан. Узоры на рукояти мерцали золотом — зловеще и великолепно.

Старая Акация, казалось, не смел даже взглянуть на клинок и низко опустил голову. Лишь когда Цзян У И взмахом руки убрал оружие, он вздохнул с облегчением, словно получил амнистию.

Цзян У И сказал:

— Такая возможность… жаль упускать. Сотню лет не было вестей от того старика. Отбросы из Божественного Двора не смеют меня беспокоить, а даже если и явятся, я просто оставлю здесь оболочку.

Старая Акация продолжил:

— Господину нужно, чтобы я и Таоэр Сянь последовали за вами?

— Нет нужды. Вы останетесь. Если Божественный Двор явится с визитом, это будет выглядеть правдоподобно. Я потерял девять десятых своей духовной энергии, сейчас не время для лобового столкновения.

В глазах Цзян У И на мгновение мелькнул зловещий блеск:

— Подожди, пока я не верну свои вещи…

Старая Акация согласно кивнул:

— Хорошо.

Видя, что Цзян У И больше ничего не говорит, он почтительно удалился. Цзян У И откинулся на кушетку, пошевелил кончиками пальцев, глядя на зеленую нить, обвившую указательный палец, и тихо прошептал:

— Как раз вовремя.

·

На следующее утро Чарльза разбудил Таоэр Сянь.

Вероятно, вчерашние крики юного дракончика были слишком жалобными, поэтому Таоэр Сянь совсем на него не обижался, а скорее жалел, что тот разозлил Господина и теперь страдает.

У Чарльза были смешанные чувства. Он почти не спал полночи, только под утро смежил веки, но не прошло и получаса, как его разбудили. Он был готов вспылить, но, увидев Таоэр Сяня, тут же сник и, опустив голову, извинился:

— Таоэр Сянь, в тот день я был пьян, прости.

Таоэр Сянь махнул рукой:

— Ничего страшного. Все равно ты скоро уходишь, я на тебя не сержусь.

Чарльз мгновенно оживился:

— Ухожу?

Неужели Цзян Янь наконец-то решил его отпустить?

Таоэр Сянь, словно прочитав его мысли, покачал головой:

— Господин берет тебя с собой в это путешествие. Кстати говоря… с тех пор как я обрел разум, я все время был в Ущелье Дракона и ни разу не выходил наружу. Тебе действительно повезло!

Юный дракончик тут же поник. Он совсем не считал это везением.

Цзин Юй рвался домой и с самого утра ждал во дворе. Все-таки он был заклинателем Стадии Сердечного Трепета, и после ночи отдыха уже не выглядел таким потрепанным.

Цзян У И переоделся в менее заметный бледно-зеленый халат. Хотя он все еще выглядел аристократично, в его облике появилось больше возвышенности, словно у бессмертного отшельника, ничем не отличаясь от заклинателей мира людей.

Втроем они вышли из долины. Неизвестно, показалось ли Чарльзу, но когда они проходили через барьер, уголки губ Цзян У И, казалось, едва заметно дрогнули в усмешке, которая тут же исчезла.

От этой улыбки его сердце необъяснимо екнуло, он чувствовал, что что-то не так. Лишь когда он увидел, как Цзин Юй вскочил на серебряный меч и полетел по воздуху, его внимание переключилось.

За последние дни он читал в книгах, что заклинатели могут летать, используя внешние предметы, чаще всего магические орудия. И тут же он увидел, как Цзян У И достал клинок, и с непонятным выражением посмотрел на него.

Этот клинок, спрятанный в черные ножны, вызывал у Чарльза неприятное чувство, сильное отторжение, но он не мог объяснить почему.

Увидев, что Цзян У И, подобно Цзин Юю, встал на клинок ногами, Чарльз уже собирался принять свой истинный облик, но Цзян У И протянул руку и втянул его на клинок.

От прикосновения его руки Чарльз снова вспомнил вчерашнюю боль, и его плечико дрогнуло. Однако Цзян У И крепко схватил его за плечо и, не говоря ни слова, направил магическое орудие в небо, следуя за Цзин Юем.

Во время полета, поскольку с ними был Цзян У И, ни один ёкай не осмелился преградить им путь.

Цзин Юй вздохнул с облегчением, но тут же с ненавистью выругался:

— Вот же твари, обижают слабых и боятся сильных!

Вчера его так отчаянно преследовали, а сегодня путь был свободен. Это одновременно радовало и злило Цзин Юя.

Группа долетела до ворот города Лученг и приземлилась.

Летать над городом было запрещено — это было неписаное правило с древних времен, которому должен был следовать даже наследник Хуайского князя. Городские стражники у ворот, увидев Цзин Юя, тут же радостно закричали:

— Это наследный князь!

— Наследный князь вернулся!

— Быстро сообщите князю!

Хотя Лученг находился в отдаленном месте, он был центром владений Хуайского князя. Наследный князь был родственником императора, и его исчезновение наделало много шума в городе.

Хуайский князь разгневался, и многих бросили в темницу. Теперь, когда наследник вернулся целым и невредимым, все были одновременно удивлены и рады. Его окружили со всех сторон и с почетом проводили до Резиденции Хуайского князя.

Не успели они пройти далеко, как навстречу поспешили стражники из резиденции. За ними семенил мужчина средних лет в чешуйчатом халате —

Это был сам Хуайский князь.

Цзин Юй, увидев родное лицо, тут же бросился вперед.

— Отец-князь!

Увидев, что Цзин Юй цел и невредим, Хуайский князь готов был носить драгоценного сына на руках. Он с болью в глазах посмотрел на раны Цзин Юя:

— Сын мой, ты настрадался… настрадался!

Чарльз до этого с любопытством разглядывал все вокруг, не зная, куда смотреть. Услышав эти слова, он тут же посмотрел на кровоточащую рану на животе Цзин Юя и виновато попятился.

Хотя Цзин Юй до этого выглядел потрепанным, серьезных ран на нем не было. Только эта рана, кажется…

Была оставлена его когтями!