Глава 8. Рассказчик с Тяньцяо

Упоминание о змеином гнезде напомнило мне, что пора отправиться на Тяньцяо.

Тяньцяо — это чайный дом с деревенским колоритом, где подают исключительно чай, разный — и хороший, и плохой, — несколько видов простых закусок, и где собирается всякий бедный люд из шумной столицы.

Во внутреннем дворе Тяньцяо была сооружена сцена для самодеятельных выступлений, которую было видно со всех трех ярусов столиков.

Недавно там появился один рассказчик, семнадцатилетний юноша, бледный книжник с алыми губами и белыми зубами. Он носил шапочку ученого, а его простая синяя одежда выцвела добела от стирок — вылитый бедный студент, который десять лет корпел над книгами при свете масляной лампы, да так и не сдал экзамены.

Его фирменным жестом было обмахивание пестрым веером из петушиных перьев, а еще он любил называть себя «сяошэн», от чего у слушателей сводило зубы.

В Тяньцяо он рассказывал «Легенду о Белой Змее».

Я слушала его несколько дней подряд.

Мне так нравилось, что я не могла уснуть.

Вернувшись домой, я пересказала историю матери. Старушка, слушая «Легенду о Белой Змее», словно отведала женьшеня с ласточкиными гнездами, а потом принялась вздыхать над цветами и предаваться печали, подражая героям.

Я посмеялась над тем, как старушка копирует жеманство юных девиц.

Она же свирепо зыркнула на меня: — Откуда тебе, девчонке, понять трогательную и печальную любовь Бай Нянцзы и Сюй Сяня?

Я подошла поближе: — Мама, а ты знаешь, как пишутся иероглифы «чаньмянь фэйцэ»?

Моя мать подняла только что подшитую подошву для обуви, с тремя слоями кожи, и шлепнула меня ею по губам.

Понимаю я любовь или нет, я не знала, но зато знала, с чего начнется сегодняшняя история...

Вчера рассказ остановился на том, как Сюй Сянь одолжил зонтик у Бай Нянцзы, а потом пришел вернуть его ей домой. Дверь открыла сама Бай Нянцзы.

Увидев Бай Нянцзы, Сюй Сянь на мгновение потерял дар речи.

Лицо Бай Нянцзы, подобное цветку персика, выражало кокетливую прелесть. Пара нежных рук приняла зонтик.

От прикосновения мягких пальцев Сюй Сянь словно обезумел... Сегодня в час Обезьяны (15:00-17:00) история продолжится.

Я с нетерпением ждала, чтобы узнать, что сделает Бай Нянцзы, когда дерзкий Сюй Сянь схватит ее за руку: ударит его или расплачется и обвинит в непристойном поведении.

Одно из двух.

Если бы я дотронулась до Наньгун Чэ, то ждать бы не пришлось — он бы тут же встретил меня кулаком.

Но Наньгун Чэ и Бай Нянцзы — это как женьшень и капуста, ничего общего.

Тот самый аккуратный рассказчик медленно сел, слева от него лежал веер, справа стояла чашка с прозрачным чаем. Он сделал глоток, поправил шапочку и неторопливо начал: — Продолжим с того места, где остановились. Итак, Сюй Сянь встретил такую несравненную красавицу, и сердце его забилось, как испуганный олененок... Прекрасное лицо Бай Нянцзы, ароматное, как цветок персика, ее глаза, подобные осенней воде... Она изящно присела в поклоне, слегка улыбнулась, и с ее алых губ слетел нежный голос, подобный небесной музыке: «Спасибо, господин. Сейчас дождливый день, холодно, не угодно ли вам зайти и выпить чашку горячего чая?» Сюй Сянь, услышав голос красавицы, не разобрал ее слов и так и остался стоять на месте, как вкопанный...

Я как раз с интересом размышляла: «Что значит „сердце бьется, как испуганный олененок“, как это в сердце может быть олененок?», когда за соседним столиком раздался хвастливый и крикливый голос: — Хе-хе, почему это мне, молодому господину, не повстречалась несравненная красавица? Сюй Сянь — всего лишь бедняк, а ему так повезло. Бай Нянцзы приглашает Сюй Сяня — уж не охватило ли ее любовное томление? Не терпится провести с Сюй Сянем чудесную ночь?

Говоривший выражался вульгарно, и я подумала, что и вид у него, должно быть, такой же.

Однако, взглянув, я увидела, что этот человек выглядит...