Маленькая служанка (Часть 2)

В будущем Чжан Лу станет всесильным главой Управления церемоний, держащим в руках власть при дворе. Лань Чжи хотела добиться справедливости за свою прошлую жизнь и противостоять ему. Для этого она больше не могла быть несчастной женщиной, заточённой в глубине дворца, как в прошлый раз. Ей нужно было научиться твёрдо стоять на ногах в этом дворце.

Лань Чжи перерыла последний деревянный ящик, но так и не нашла ни одного флакона с лекарством от ран.

Во дворце Великой Янь существовало правило: «Если заболела наложница ниже ранга „пинь“, лекарь не допускается, лекарство выдаётся по свидетельству».

Наложницы ниже ранга «пинь» не имели права вызывать придворного лекаря.

Лань Чжи прикинула, что сможет получить лекарство от ран только завтра утром в Императорской аптеке. Как там его раны?

«Тук, тук…» — у полуоткрытого маленького окна послышался стук. Лань Чжи посмотрела туда и увидела, как несколько маленьких камешков один за другим ударяются об окно.

Кто-то бросал сюда камни.

Содержание Цайжэнь было очень скромным, во дворе экономили на фонарях. Было так темно, что не видно было и вытянутой руки.

Хун Яо давно спала, и Лань Чжи не хотела её будить. Она сама открыла дверь и, ориентируясь на звук летящих камней, тихонько пошла в ту сторону.

За стеной двора красная слива готовилась расцвести, больше половины её ветвей склонялось во двор. В бледном лунном свете она казалась нежной и полной чувств.

Сквозь резное отверстие в стене двора Лань Чжи увидела человека, стоявшего под сливовым деревом.

Ци Су стоял по ту сторону стены и долго молча смотрел на Лань Чжи.

Видя, что он молчит, Лань Чжи повернулась, чтобы уйти. Ци Су поспешно позвал:

— Чжи-эр, не уходи.

— Ванъе, лучше не называйте меня так. Теперь у нас разный статус.

Видя её холодность, Ци Су снова спросил:

— Это она тебя заставила, верно? Она сказала, что ты коварная и тщеславная. Я никогда этому не верил.

Лань Чжи опустила голову:

— Меня никто не заставлял.

Ци Су подошёл ближе, почти прижавшись к отверстию в стене.

— Ты помнишь? Наша первая встреча в императорском саду. Ты подобрала ветку и рисовала ею сливу на замёрзшей реке. Тогда я понял, что ты не такая, как другие женщины во дворце. Ты чиста, как цветок сливы.

— Разве скромный облик ивы и тополя может сравниться с гордой сливой, цветущей наперекор ветру? — Лань Чжи встретилась взглядом с Ци Су. — Ванъе, человек стремится вверх. Кто захочет всю жизнь быть служанкой и умереть в старости во дворце? Госпожа Хуэй Фэй просто лучше вас поняла меня и дала мне тот путь, которого я хотела.

— Откуда ты знаешь, что я позволил бы тебе умереть в старости во дворце? — вырвалось у него.

— О? — на лице Лань Чжи появилось удивление и радость. — У Ванъе были такие мысли? Место Сян Ванфэй действительно соблазнительно. Жаль, что Ванъе не сказал раньше. Теперь я уже женщина Императора. Разврат во дворце — это смертный грех. По сравнению с богатством и славой, жизнь дороже.

Что бы ни говорили другие, Ци Су всегда верил своему чутью: Лань Чжи определённо не была той женщиной, что жаждет тщеславия и стремится к власти. Но сейчас он своими глазами увидел именно такую Лань Чжи.

Ночной ветер был немного холодным. Лёгкий аромат сливы, доносившийся с ветром, теперь казался насмешкой.

Он, родившийся с золотой ложкой во рту, никогда не сможет понять, что та маленькая служанка, рисовавшая сливу на льду, была не стойким цветком, а обычным человеком, склоняющимся перед необходимостью выжить.

Ци Су растерянно повернулся и побрёл прочь.

Сделав всего два шага, он услышал, как его окликнули сзади.

Он поспешно обернулся. В его разочарованных орлиных глазах снова невольно вспыхнула надежда.

Но он увидел лишь, как Лань Чжи указала на флакон с лекарством от ран в его руке:

— Это для меня?

*

Лань Чжи направилась к низкому домику в углу двора, дважды постучала и вошла.

Чжан Лу лежал на кровати в полубессознательном состоянии, между сном и явью. Перед глазами то темнело, то вспыхивал свет, и в этом свете мерещился чей-то силуэт. Он гнался за ним, изо всех сил, но никак не мог догнать.

Словно кошмар сковал его, тело было тяжёлым и уставшим.

Услышав шум у двери, он вздрогнул и очнулся, с трудом приоткрыв глаза.

На нём всё ещё была та же окровавленная сине-серая куртка, он даже не снял обувь. Он лежал на кровати, как тонкая тряпка.

Лань Чжи взглянула на него, поставила лекарство у кровати и повернулась, чтобы уйти.

— Госпожа… госпожа… — его бескровные губы слегка дрожали. — Раб — ничтожное создание, не смею пачкать руки госпожи. Но… но у раба совсем нет сил даже перевернуться. Прошу госпожу, проявите милосердие…

— Знал бы ты это раньше, кто просил тебя заслонять меня? — упрекнула Лань Чжи.

— Раб… раб госпожи. Защищать госпожу — долг раба, — он тихо стонал от боли, кажется, у него поднялся жар, и он бредил.

Лань Чжи горько усмехнулась. В прошлой жизни Чжан Лу говорил похожие слова. Он всегда был таким: появлялся в самые трудные моменты, давал ей то, в чём она больше всего нуждалась, а потом, не кичась заслугами, спокойно говорил, что это лишь проявление искренних чувств.

Если бы Лань Чжи не знала его истинного лица, она бы снова поддалась очарованию такого Чжан Лу.

«Чжан Лу, живи. Всё, что было, я заставлю тебя вернуть».

Лань Чжи подошла к кровати, осторожно сняла с него обувь, нашла ножницы и срезала окровавленную одежду со спины.

Его белая спина была покрыта ранами. Прошло несколько часов, и обрывки ткани присохли к ранам. К тому же Лань Чжи не отличалась особой нежностью, и от боли он стиснул зубы так, что губы посинели, а на лбу выступил пот.

— Больно, почему не кричишь? — холодно спросила Лань Чжи.

— Госпожа — драгоценное тело, лечит раба. Раб не смеет кричать от боли, — стиснув зубы, ответил Чжан Лу.

— А если я нарочно делаю тебе больно?

— Значит, раб чем-то расстроил госпожу. Госпожа наказывает раба, так и должно быть.

— Чжан Лу, я не была к тебе добра. Почему ты сегодня рискнул жизнью, чтобы защитить меня?

— Как госпожа может быть не добра к рабу? Госпожа просто не видела, как обращался со мной мой прежний наставник. Вот он был по-настоящему… — Чжан Лу говорил прерывисто от боли, но на его бессильных губах появилась слабая улыбка.

— С тех пор как я попал во дворец, госпожа — самый добрый человек ко мне.

— Хотя госпожа иногда ругает раба, раб знает, что это потому, что я не знаю правил. Строгость госпожи — это для того, чтобы раб мог лучше выжить в этом дворце.

— К тому же госпожа спасла мне жизнь. Если честно, когда я впервые увидел госпожу, у меня возникло необъяснимое чувство, будто мы старые знакомые.

Он закрыл глаза от боли, но улыбка так и осталась на его губах.

— Даже имя рабу дала госпожа. Чжан Луò… Это «луо», как в слове «падать»?

Лань Чжи закончила перевязывать последнюю рану, взяла одеяло и осторожно укрыла его.

«Луо», как в слове «падать»?

Она с беспомощностью посмотрела на этого неграмотного дурачка, который всё ещё глупо улыбался. Она взяла его руку, подняла палец и на его ладони черта за чертой написала иероглиф «荦».

Кончики её пальцев были всё такими же холодными. Каждая черта обжигала холодом до глубины души. Он не успел как следует ощутить это прикосновение, как она отняла руку.

Лань Чжи повернулась.

— В будущем, когда никого не будет рядом, раб может называть госпожу… сестрой? — позвал он.