Глава 13. Скандал! Чем громче, тем лучше!

Изначально Сун Юньчжао не планировала идти на открытый конфликт с госпожой Цай прямо сейчас. Она собиралась дождаться окончания отбора, после которого должен был наступить еще один важный момент: двор собирался провести широкий отбор девушек, чтобы пополнить гарем и утешить императора после утраты Благородной супруги. Тогда у всех дочерей семьи Сун появился бы шанс.

Однако лицо Сун Юньчжао было слишком красивым. Госпожа Цай боялась, что она затмит старшую сестру, и потребовала, чтобы Сун Юньчжао не участвовала в отборе. Но первоначальная владелица тела не согласилась, и тогда госпожа Цай потребовала, чтобы та не смела затмевать Сун Цинхань.

Чтобы получить возможность участвовать в отборе, первоначальная владелица тела, стиснув зубы, согласилась. Но она не ожидала, что Сун Цинхань окажется еще безжалостнее госпожи Цай. Попав во дворец, та не дала ей ни единого шанса предстать перед императором и, воспользовавшись конфликтом между кандидатками, быстро ее устранила.

Сун Юньчжао планировала устроить большой скандал, когда госпожа Цай потребует уступить дорогу Сун Цинхань. К тому времени ее отец, ее поддержка извне, уже должен был прибыть в столицу, и она была бы уверена, что сможет вырваться из-под власти госпожи Цай.

Но события уже произошли, и сожалеть было бесполезно. К счастью, здесь была Первая госпожа, которая тоже не ладила с госпожой Цай.

— Да ты совсем взбунтовалась! С самого детства у тебя такой характер — всегда стремишься быть лучшей, лезешь вперед! Твоя сестра во всем тебе уступала, а теперь ты ее еще и клевещешь! У меня нет такой дочери! Ты просто хочешь свести меня в могилу!

Хотя госпожа Цай была вне себя от ярости, присутствие Первой госпожи заставляло ее держать лицо. Она не могла позволить Сун Юньчжао облить ее грязью на глазах у Первой госпожи и дать той повод для насмешек. Поэтому ей оставалось только жестко подавить Сун Юньчжао.

Услышав слова госпожи Цай, Сун Юньчжао поняла ее замысел: свалить всю вину на нее, выгородив себя и Сун Цинхань. Они останутся чистыми и невинными, любящими матерью и дочерью, а она станет злой, бессердечной и непочтительной дочерью.

У Сун Юньчжао не было пути назад. Отец, ее единственная поддержка, был неизвестно где. Оставалось только крепко держаться за Первую госпожу.

Она резко спрыгнула с кровати, схватила Сун Цинхань и потащила ее к выходу.

— Что ты делаешь?

— Отпусти!

Сун Юньчжао, с побледневшим лицом и горящими темными глазами, уставилась на госпожу Цай, не обращая внимания на искаженное ужасом лицо Сун Цинхань. Она рывком открыла свою шкатулку для украшений.

— Старшая тетушка, посмотрите! Вот украшения, которые моя мать дарила мне все эти годы! Сегодня я готова рискнуть жизнью, но доказать свою невиновность! Мать говорит, что я неблагодарная, Сун Цинхань говорит, что она самая справедливая! Сейчас я покажу вам шкатулку Сун Цинхань, ее сундуки с одеждой…

С этими словами Сун Юньчжао, крепко держа Сун Цинхань, сделала несколько шагов и толкнула свой сундук с одеждой.

С грохотом сундук упал, и из него вывалилась куча полуношеной одежды тусклых расцветок. Лишь одна-две вещи были чуть поярче.

— Смотрите! Вот моя одежда! У Сун Цинхань каждый день новые наряды, а я должна носить это рванье! Где же твоя справедливость, Сун Цинхань?

— Эти два новых платья мне сшила старшая тетушка! Если бы пошивом одежды занималась матушка, боюсь, мне бы достались все те же обноски!

Сун Юньчжао задыхалась от гнева, и никто не мог ее остановить. Она схватила с подоконника ножницы, которыми обычно шила, и двинулась вперед. Все испуганно расступились, боясь, что ножницы полетят в лицо Сун Цинхань.

Сун Юньчжао силой притащила Сун Цинхань в ее двор, с яростью швырнула на пол ее шкатулку, полную драгоценностей, и распахнула все ее сундуки с одеждой.

Украшения Сун Цинхань были одно изысканнее другого. Одних только шпилек и буяо из чистого золота с драгоценными камнями было семь или восемь штук, не говоря уже о серьгах, браслетах и прочих мелочах, которыми была наполнена целая шкатулка.

А сундуки были полны одежды, каждая вещь, и верхняя, и нижняя, была украшена тонкой вышивкой. По узорам было видно, сколько старания в них вложено.

Контраст был настолько разительным, что даже Первая госпожа, не отличавшаяся особой чувствительностью, не смогла сдержаться.

— Третья невестка, ты… это уже слишком!

Сун Юньчжао не обращала внимания на потемневшие от злости лица госпожи Цай и ее дочери. Сегодня, сорвав с них маски на глазах у стольких людей, она и не собиралась с ними мириться.

Она ждала именно этих слов Первой госпожи. Схватившись за ее руку, Сун Юньчжао зарыдала:

— Старшая тетушка, мне больше нет житья! Боюсь, после сегодняшнего скандала я не доживу до завтра!

— Я так хотела попрощаться с отцом… Старшая тетушка, сжальтесь надо мной, дайте мне приют! Когда я увижу отца, поблагодарю его за то, что вырастил меня, я разобью себе голову о стену в родовом храме семьи Сун, чтобы искупить сегодняшний грех непочтительности!

От этих слов руки госпожи Цай затряслись от ярости.

— Ах ты, нечестивая дочь! Лучше бы я задушила тебя при рождении, чем терпеть сегодня этот позор!

— Старшая тетушка, вы слышите? Только потому, что я не сын, она желает мне смерти! Мне действительно больше незачем жить… — Сун Юньчжао зарыдала так душераздирающе, что ее тело затряслось. Не договорив, она закатила глаза и потеряла сознание.

Увидев это, Первая госпожа едва не задохнулась.

— Чего стоите? Быстро поднимите Третью госпожу и отнесите в мой двор!

— Старшая невестка, что ты делаешь? — Госпожа Цай не могла позволить Первой госпоже забрать Сун Юньчжао.

Первая госпожа тоже не хотела ввязываться, но сейчас на кону стояло будущее ее дочери Еси в поместье графа. Нельзя было допустить, чтобы госпожа Цай и госпожа Диннань объединились и помешали Еси.

Скандал, устроенный Сун Юньчжао, пришелся как нельзя кстати. Оставив девушку у себя, Первая госпожа получала рычаг давления на госпожу Цай, заставляя ту действовать осторожнее. Иначе, когда вернется Третий господин, неизвестно, как он решит свести счеты.

Если раздуть это дело, то получится, что мать была немилосердна, а дочь непочтительна. Репутация всей семьи Сун будет втоптана в грязь, и ее уже не восстановить.

А если взглянуть проще, то госпожа Цай просто была предвзята, и Юньчжао пострадала от обиды. Если потом все сгладить, это не покажется таким уж большим делом. Закрыть двери, накрыть крышкой — и кто узнает, что там варилось в котле? Когда все разварится, правды уже не найти.

Первая госпожа была умной женщиной и сразу нашла в этой мутной воде самое выгодное для себя место.

— Третья невестка, Юньчжао — любимая дочь Третьего брата. Если сейчас с ней случится несчастье, как я буду объясняться с ним, когда он приедет в столицу?

— Когда мы ехали из Наньюя в столицу, я обещала Третьему брату присматривать за Юньчжао, — спокойно, не моргнув глазом, заявила Первая госпожа. — Сейчас вы обе с дочерью на взводе. Думаю, вам лучше пока побыть порознь. К тому же Юньчжао больна. Пусть пока поживет у меня и поправится. Когда Третий брат вернется, пусть он сам разбирается. Я вмешиваться не буду, как тебе такой вариант?

Конечно, никак!

Госпожа Цай и так ненавидела эту младшую дочь, которая, к тому же, обладала хитрым умом и сумела завоевать расположение отца. Из-за нее даже Цинхань приходилось уступать перед мужем. Разве могла госпожа Цай быть довольна?

А теперь еще и Первая госпожа пыталась давить на нее, прикрываясь мужем! Как тут радоваться?

Но характер у Первой госпожи был не из тех, с кем легко справиться. Не дожидаясь ответа госпожи Цай, она тут же приказала принести паланкин и отправить Юньчжао в свой двор.

— Приготовьте для Третьей госпожи восточный флигель в моем дворе, — распорядилась она. — Узнайте, пришел ли лекарь, пусть сначала осмотрит Третью госпожу.

— Старшая невестка, это неправильно! Юньчжао — моя дочь…

— Твоя дочь, не спорю, но и дочь Третьего брата, — отрезала Первая госпожа. — Третья невестка, Третий брат скоро приедет в столицу. Дай мне хотя бы возможность объясниться с ним.

Глаза Сун Цзиньсюань заблестели так ярко, что, казалось, вот-вот вспыхнут искры. Скандал! Чем громче, тем лучше!