Глава 17. Игра в шахматы

Глава 17. Игра в шахматы

Дни текли неспешно, спокойно и безмятежно. В Зале Минцзе по-прежнему были только они трое. Повседневные дела оставались теми же, и часто у Се Ланьчжи возникало обманчивое чувство уюта и покоя в этом уединенном уголке.

Но она знала, что это лишь иллюзия.

Перед каждой трапезой Чжу Цзюй по-прежнему тщательно проверял еду на яд. По мере того как она завоевывала его доверие, убирая в его кабинете, она иногда натыкалась на различные вести из внешнего мира, неизвестно откуда поступавшие. Чжу Цзюй часто погружался в глубокие раздумья, а также продолжал рисовать — все те же похожие друг на друга изображения неизвестных мест.

Буря не утихла, она лишь затаилась, набирая силу.

Сегодня Чжу Цзюй снова нарисовал картину. Он отложил кисть, и, не дожидаясь его слов, Се Ланьчжи сама подошла, убрала рисунок, а затем подала ему свежезаваренный чай нужной температуры.

Чжу Цзюй и сам находил это удивительным. А Луань, казалось, очень хорошо его понимала. Одного взгляда часто было достаточно, чтобы она уловила его мысль. Иногда такого молчаливого взаимопонимания не удавалось достичь даже Бабао.

Он чувствовал, что все больше доволен А Луань. Оставить ее было поистине правильным решением.

— Ты умеешь играть в шахматы? — внезапно спросил Чжу Цзюй.

Се Ланьчжи на мгновение замялась, выбирая между правдой и ложью.

Чжу Цзюй уловил ее паузу. — Что такое?

— Умею, — ответила Се Ланьчжи. — Но… играю посредственно.

— Главное, что умеешь. Пойди принеси доску, — с энтузиазмом сказал Чжу Цзюй. — Сыграй со мной партию.

— Эта служанка играет действительно очень посредственно, может, лучше не стоит? — попыталась уклониться Се Ланьчжи.

Чжу Цзюй проигнорировал ее слова и сразу расставил доску.

Се Ланьчжи тихо вздохнула. Что ж, ладно. Сейчас, кроме нее, действительно некому было скоротать с ним время. Развлекать господина — тоже важная обязанность доверенного лица.

— Ты играешь черными, даю тебе фору в три камня, — Чжу Цзюй пододвинул к ней черные фишки.

Сидя напротив Чжу Цзюя и касаясь фишек, Се Ланьчжи испытала странное чувство смешения времен. Она незаметно взглянула на Чжу Цзюя напротив, вспомнив те времена, когда служила при дворе в прошлой жизни.

В детстве она лишь немного обучилась основам игры, а после смерти деда больше не прикасалась к фишкам. Чжу Цзюй же был искусным игроком.

В то время она удостоилась его расположения и постоянно находилась рядом, часто помогая ему с государственными делами до глубокой ночи. Иногда, в свободное время, Чжу Цзюй предлагал сыграть партию.

Ее первая игра с Чжу Цзюем обернулась полным провалом — ее разгромили в пух и прах за несколько ходов. Но Чжу Цзюй даже не выказал пренебрежения, а лишь велел ей «стараться дальше».

Тогда она купила немало руководств по игре и усердно изучала их, и наконец… добилась совсем крошечного прогресса.

Се Ланьчжи посмотрела на Чжу Цзюя напротив и тихонько вздохнула. — Ваше Высочество, дайте мне лучше фору в семь камней.

Чжу Цзюй на мгновение опешил и с сомнением посмотрел на нее. — Семь — это слишком много. Мы же еще не пробовали. Начнем с форы в три камня.

Се Ланьчжи не стала спорить и просто сделала ход. Попытка — не пытка.

Спустя почти час.

— …Похоже, ты меня не обманула.

«В следующий раз дам ей фору в восемь камней», — подумал Чжу Цзюй, но вслух не сказал. Она была действительно никудышным игроком, и победа над ней не приносила никакого удовлетворения.

Се Ланьчжи мысленно отметила, что в прошлой жизни они начинали с форы в девять камней. В этой жизни она, по крайней мере, немного продвинулась.

Собирая фишки, Чжу Цзюй спросил: — Какое сегодня число?

— Четвертый день девятого месяца.

Выражение лица Чжу Цзюя стало немного странным. — Четвертое число… Скоро Праздник Долголетия.

Праздник Долголетия был днем рождения императора и становился праздником для всей Поднебесной. В этот день во дворце и за его пределами устраивались пышные торжества, а чиновники и знать должны были подносить императору поздравительные доклады.

— Вашему Высочеству нужно будет присутствовать на дворцовом банкете в честь Праздника Долголетия? — спросила Се Ланьчжи.

Се Ланьчжи полагала, что нет. Ведь даже такое грандиозное событие, как Праздник середины осени, прошло мимо их Зала Минцзе. Тогда Се Ланьчжи сама приготовила чай и пригласила господина и слугу выйти во двор полюбоваться луной — так они и отметили праздник.

— Присутствовать не нужно, — сказал Чжу Цзюй. — Но на церемонии самое важное — это подношение поздравительных даров. Принцы идут первыми в очереди.

— А каковы мысли Вашего Высочества? Поступить скромно и без ошибок или же постараться произвести впечатление? — Когда начальник указывает направление, подчиненным легче действовать.

Внезапно у нее возникло предположение, и она обеспокоенно добавила: — Ваше Высочество ведь не собирается вообще ничего не дарить?

По выражению лица Чжу Цзюя было невозможно понять его ответ.

Неужели она угадала?

В сердце Се Ланьчжи зародилась тревога. Если разозлить императора, Чжу Цзюй, конечно, не умрет, но на нее, маленькую служанку из Зала Минцзе, вполне могли невинно обрушить гнев, и она пострадала бы из-за чужих проблем.

Что, если император в гневе прикажет высечь всех слуг Зала Минцзе?

Она попыталась его убедить: — Даже если Ваше Высочество ненавидит Его Величество, эта служанка считает, что видимость соблюсти все же стоит. Ученые мужи любят придавать значение таким вещам. Если Ваше Высочество не примет участия, пострадает только ваша добрая репутация. Даже если просто сделать это для галочки, этот ритуал нужно пройти…

Под пристальным взглядом Чжу Цзюя голос Се Ланьчжи становился все тише.

— А Луань, какая дерзость, — медленно проговорил Чжу Цзюй, и его слова прозвучали весомо. — Я ненавижу отца-императора? Сделать для галочки? Этих слов достаточно, чтобы лишить тебя головы десять тысяч раз.

Се Ланьчжи сглотнула. Хотя она была уверена, что будущий император Линси не питал никаких сыновних чувств к нынешнему императору, сейчас он все-таки был еще молод. Возможно, в нем еще оставалась какая-то естественная сыновняя привязанность?

Она собралась с духом и сказала: — Разве эта служанка не права?

Помолчав, Чжу Цзюй отвел от нее взгляд. — Нет, ты совершенно права.

Он откинулся назад, его взгляд рассеянно устремился в пустоту. В руках он перебирал несколько фишек. — Даже ты это заметила.

Это он слишком расслабился и потерял бдительность перед А Луань, или же его выдержки все еще недостаточно?

Возможно, ему стоило переосмыслить свое поведение за последнее время. В конце концов, мир полон ханжей. Император хочет послушного сына, который не будет сомневаться и перечить. Придворные хотят видеть образец сыновней почтительности в императорской семье. Что ж, он даст им это.

— Это из-за Благородной супруги Чэн и Второго принца? — осторожно спросила Се Ланьчжи.

Поставив себя на его место, она подумала: чудом выжив и вернувшись домой, обнаружить, что мать мертва, а у отца уже есть новая фаворитка и новый сын — любой почувствовал бы несправедливость.

В этих высоких стенах, где время, казалось, остановилось, даже у Се Ланьчжи иногда возникало чувство отчаяния и гнева. Что уж говорить о Чжу Цзюе.

После этого вопроса последовало долгое молчание. Казалось, он взвешивал, стоит ли отвечать.

Наконец Чжу Цзюй заговорил.

— Было так много людей, но несчастье случилось только с каретой ванфэй и шицзы. И по странному совпадению, командир, отвечавший за сопровождение, был братом Благородной супруги Чэн. В такие совпадения я не верю.

Се Ланьчжи была потрясена. Чжу Цзюй подозревал, что тот инцидент не был несчастным случаем, а был подстроен?

Вспомнив о трагической судьбе семьи Чэн в прошлой жизни, все становилось ясно. В сердце Чжу Цзюя уже давно поселилась непримиримая вражда к семье Чэн.

Только одного она не понимала. Убийство супруги правителя — такое тяжкое преступление. После восшествия на престол он мог бы приказать провести новое расследование и на законных основаниях уничтожить род Чэн. Но он этого не сделал, вместо этого навлек на себя обвинения в жестокости и нетерпимости к младшему брату.

— У Вашего Высочества есть доказательства? — спросила она.

Чжу Цзюй подбросил фишку в руке. Она описала дугу в воздухе и точно упала в чашу для фишек, издав четкий стук.

— Есть они или нет… это уже не важно.