Глава 11. Развязка (Часть 1)

С последней молитвой Сюаньсю-цзы, бросив в воздух последние похоронные деньги, Тянь Лан и его жена обрели покой в земле.

По дороге домой все молчали. Согласно местным погребальным обычаям, родственники, покидающие место захоронения, не должны разговаривать и оглядываться, пока не дойдут до дома, чтобы не потревожить души умерших и не привлечь блуждающие души.

Вернувшись в дом семьи Тянь, Сюаньсю-цзы сразу отправился собирать вещи, а Цинцин, держась за живот, побежала в туалет. Рыба из того пруда действительно была хороша: рыбная каша получилась на удивление вкусной, и она съела целых две тарелки. Теперь же, терпение, накопленное за утро, иссякло.

Так называемый «туалет» представлял собой всего лишь два ночных горшка в сарае за домом, где хранились дрова и разный хлам. Облегченно вздохнув, Цинцин уже собиралась уходить, как вдруг услышала взволнованный голос Ду Туншэна.

— А Чунь, как я к тебе отношусь все это время?

— Туншэн, ты очень добр ко мне, я знаю, — робко ответила она.

— Тогда почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

«Вот это да…» — подумала Цинцин.

Тесный сарай, видимо, находился где-то рядом с задним двором, где разговаривали Ду Туншэн и А Чунь, потому что каждое их слово долетало до Цинцин. Неужели А Чунь не хочет выходить замуж за Туншэна?

А Чунь промолчала. Наступила тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых и пением птиц.

Цинцин ждала, но разговор так и не возобновился. Ушли? Она не знала, что делать: выйти — боялась, что они еще здесь, остаться — невыносимый запах…

Наконец, не дождавшись ответа, Ду Туншэн снова заговорил, уже мягче:

— Я не заставляю тебя выходить за меня. Каким бы ни было твое решение, я приму его. Но сейчас… твои родители упокоились в земле, ты осталась одна, без отца и матери, еще не замужем… Мы с твоей тетей очень волнуемся за тебя.

Он помолчал, а затем с мольбой в голосе продолжил: — Послушай меня, переезжай к тете. Если ты не хочешь этого из-за меня, я могу перебраться в город. Там мне будет удобнее ходить в школу, да и осенние экзамены скоро…

Осенние экзамены? Значит, Туншэн уже сюцай? Цинцин удивилась, но быстро все поняла. Недаром он держался с таким достоинством, совсем не как простой крестьянин. Оказывается, он учится.

Пока она размышляла, голос Ду Туншэна вдруг стал тревожным: — А Чунь! Не плачь! Это я виноват, не надо было торопить тебя, я больше не буду… Видеть твои слезы — для меня невыносимо. Прости, что я так поторопился. Не плачь…

Цинцин встревожилась. А вдруг Туншэн обижает А Чунь? Она заметалась по сараю, а затем, стиснув зубы, уже хотела выйти, как вдруг услышала прерывистый голос А Чунь.

— Туншэн… спасибо тебе. Если бы не ты, я не знаю, что бы со мной сейчас было. Но мне так страшно… Когда мама болела, она много рассказывала мне… Отец тоже был так добр к ней… Я боюсь повторить ее судьбу, всецело довериться будущему мужу. Я не знаю, что мне делать…

Она всхлипывала, говоря бессвязно: — Я очень благодарна тебе, Туншэн, за твою заботу, но я боюсь любить кого-то всем сердцем, полагаться на кого-то… Это меня пугает… Туншэн, я хочу быть с тобой, но я не могу ответить тебе тем же. Это будет нечестно по отношению к тебе…

— А Чунь! — перебил ее Ду Туншэн. — Мне все равно! Если ты будешь счастлива, мне больше ничего не нужно. Обо всем остальном я не беспокоюсь. Я докажу тебе, что я не такой, как твой отец.

А Чунь, кажется, что-то ответила, но тут послышались лишь невнятные звуки. Цинцин сначала удивилась, а затем почувствовала себя крайне неловко. Она ведь не нарочно подслушивала!

Через некоторое время она услышала тихий голос Ду Туншэна: — А Чунь, ты только что сказала, что хочешь быть со мной. Это правда?

Ответа А Чунь Цинцин не услышала, но та, должно быть, кивнула, потому что затем послышался звук поцелуя. Неужели они прислонились к стене сарая? Иначе как бы Цинцин все так отчетливо слышала?

«Вот тебе и расплата за обжорство! Кто-нибудь, спасите меня!» — простонала про себя Цинцин.

Наконец, она услышала удаляющиеся шаги. Выждав еще немного, Цинцин выбралась из сарая.

Она глубоко вздохнула, обмахиваясь рукой. В сарае было душно и жарко, да еще и переживания… Все тело покрылось липкой испариной.

Подняв глаза, Цинцин увидела Пэй Юаньши. Он стоял перед ней с нечитаемым выражением лица.

— Старшая сестра, ты провела в уборной почти полчаса, — заметил он. — Не знал, что рыбная каша может вызвать такое расстройство желудка.

Цинцин онемела. Вид у нее действительно был растерянный: вся в поту, лицо горит… Как же ей все объяснить?

«Ну и ну, Каменный младший брат, дождешься, что и мне станет неловко!»

Видя, что она молчит, Пэй Юаньши перестал поддразнивать ее. — Учитель пошел к тете Чжан за вещами, — сказал он. — Перед уходом он попросил меня собрать оставшиеся ритуальные предметы. Я все нашел, кроме талисмана «Саньбао Тяньцзунь Цзюйлин Фу». Учитель говорил, что это уникальный талисман храма Сяошуан Гуань…

— Он должен быть там, где учитель проводил первый ритуал, — ответила Цинцин. — Этот талисман используется для изгнания злых духов. Обычно его кладут на вещи, которыми чаще всего пользовался умерший. Пойдем, я покажу.