Глава 2. Первая встреча (Часть 2)

— Холод проник в тело, меридианы повреждены, болезнь запущена. Преодолеть это испытание ты сможешь только сам.

Цинцин сидела на пороге кухни, обмахивая маленький лекарственный котелок под навесом ветхим опахалом.

Этот безымянный самозваный младший брат был без сознания уже три дня.

Вот как Сюаньсю-цзы объяснил появление этого «брата»:

— Я немного разбогател в Цзичжоу и уже собирался возвращаться, но вспомнил, что утка по-пекински и пшеничные лепешки там просто объедение, и решил задержаться на денек, чтобы купить моей любимой ученице свежих угощений.

— Что так смотришь? Разве я обычно не забочусь о тебе? Кхм, не перебивай!

— Цзичжоу — старинный город, я там давно не был и заблудился в переулках.

— И вот, кружу я, значит, и вижу — лежит этот парень весь в крови у стены, не шевелится, словно мертвый.

— Ты же знаешь, у твоего учителя сердце Будды, не мог же я пройти мимо. Протягиваю руку, чтобы проверить пульс, а этот малый вдруг хватает меня за запястье — мертвой хваткой, никак не отцепиться.

— И это еще не всё! Пока мы так возились, из переулка выскочил какой-то тип с оружием и набросился на нас!

— Ха-ха, разве твой учитель испугается такого мелкого воришки? Конечно, я молниеносно его обезвредил.

— Только с одним разобрался, как появились еще семеро, окружили с явным намерением убить. А у меня одна рука занята, возможности ограничены, пришлось ретироваться.

— Этот парень хоть и был без сознания, но руки не разжимал, пришлось тащить его с собой.

— Кхм, утка по-пекински действительно хороша, очень сытная, я в обед плотно поел. Но потом пришлось бежать больше десяти ли с этим парнем на спине, в животе бурчало, боль невыносимая, а преследователи не отставали.

— К счастью, мы добрались до окрестностей Цуйпин Шань. Меня осенило, я нырнул в лес, оторвался от погони и вернулся по подземной реке.

— Сяофан Шань соединена с Цуйпин Шань, можно сказать, это ее отрог, поэтому и есть подземная река, что тут странного? Зря ты, глупая девчонка, читала все эти карты и географические трактаты!

— Целый день я пробирался по пещере с этой обузой. Парень живучий, весь в ранах, старых и новых, а в пещере холод жуткий, вода ледяная, но он выдержал. В сознание так и не пришел, но я постоянно проверял пульс — жить будет.

— Утка и лепешки? Конечно, по дороге всё съел, на чем бы я еще силы восстановил? А корзину для рыбы я у ручья нашел, явно наша, вот и прихватил. Чего ты шумишь?

— Хе-хе, за две недели, что меня не было, ты, Цинцин, вон как округлилась, щечки порозовели. Видно, не голодала.

— Иди, рыбу приготовь, а потом приходи, я проверю, как ты тренировалась.

Проверка, конечно, прошла плачевно.

Хотя Сюаньсю-цзы обычно не строил из себя строгого учителя, к занятиям он относился очень серьезно и не жалел указки для Цинцин.

Прошло три дня, а ладони у нее всё еще побаливали.

У нее были свои догадки насчет того, почему учитель притащил этого юношу.

Учитель был не очень способным, любил прихвастнуть, да еще и жадный эгоист, без выгоды и пальцем не пошевелит. С чего бы ему вдруг проявить такую доброту и тащить незнакомца в храм?

Цинцин вспомнила, как юноша лежал на циновке: бледный, с закрытыми глазами, но черты лица у него были довольно приятные. Украшений на нем не было, но одежда явно не из простой ткани…

Взять в ученики? Хм, такой скряга, как учитель, и одного-то ученика еле-еле кормит, станет он еще одного нахлебника заводить?

Разговоры про ученичество — просто для отвода глаз.

Выходить парня, найти его родителей и стрясти с них деньжат — вот это в его стиле.

Жаль только, что его план, похоже, провалится.

Прошло три дня, а этот так называемый младший брат всё еще был еле живой, даже глаза не открывал, лекарство выплевывал.

Интересно, какое лицо будет у учителя, если тот и правда умрет…

Цинцин подперла щеку рукой, смотрела на плывущие по небу облака, слушала бульканье в лекарственном котелке и задумалась.

Вдруг из западного крыла донесся шум.

Учитель рано утром ушел вниз с горы, в храме остались только она и этот бессознательный «брат».

Неужели?..

Она встала и быстро подошла к западному крылу.

Открыла дверь — постель смята, никого нет.

Куда же он делся?

Удивленная Цинцин подошла к кровати, чтобы осмотреться.

Внезапно сзади послышался шорох — кто-то прятался за дверью и напал на нее!

Цинцин резко наклонилась вперед, уклоняясь от удара, и одновременно развернула свой опахал, которым раздувала огонь, и резко ткнула рукояткой назад.

Услышав сзади сдавленный стон, Цинцин замерла. Неужели попала?

Она обернулась и увидела юношу, который, схватившись за пах, злобно смотрел на нее. Кто же это мог быть, если не ее самозваный младший брат?

Пэй Юаньши испытывал страшную боль.

Девушка перед ним явно не была злодейкой.

С двумя пучками на голове, в поношенной куртке, она выглядела лет на двенадцать-тринадцать, ростом примерно с него.

И вот этот удар пришелся в такое… уязвимое место…

Ее широко раскрытые глаза выражали, кажется, еще большее удивление, чем его собственные.

Пэй Юаньши хотел спросить, где он находится и кто эта девушка, но не успел открыть рта. Боль, а также слабость от многодневного голода вызвали приступ головокружения, и он повалился на пол.

Перед тем как снова потерять сознание, он почувствовал, как девушка бросилась к нему, схватила за плечи и стала трясти, спрашивая его имя.

Пэй Юаньши с трудом произнес несколько звуков, которые и сам не смог бы разобрать.

— Перепел? Обезьяний помет? Кто же дает такие имена?

— Ты эти дни спал как камень, так что буду звать тебя Камень!

Пэй Юаньши закатил глаза и окончательно отключился.