Глава 4 (Часть 3)

— Тогда так и будет — всю жизнь. Всю жизнь следуй за мной, не расставаясь, в горе и радости, — хрипло произнёс он.

Она всхлипнула, слёзы кристальными каплями покатились по щекам. Оказывается, смерть — это не так просто, как она думала. Привязанность — самое ценное чувство в мире людей, и ей, в конце концов, не удалось избежать этой участи.

Что там про увядшие цветы и опавшие листья, чей аромат всё ещё витает? Кажется, она слишком рано начала говорить эти беспечные слова о том, что ни о чём не жалеет. Она поняла, что действительно не хочет его оставлять…

— К сожалению, мы оба не можем противостоять судьбе. Как ты не можешь избавиться от одиночества, так и моя жизнь предопределена быть мимолётной, как дым, исчезающей в мгновение ока, — тихо вздохнула она. Их история всегда была трагедией без счастливого конца.

— Нет, на тебя просто наложено проклятие. Стоит его снять, и всё будет хорошо, верно? — он всё ещё не терял надежды.

Она покачала головой.

— Проклятие, наложенное людьми Ляо, жестокое и сильное. Снять его может только тот, кто его наложил. Как говорится, кто завязал узел, тот и должен его развязать. Но тот человек так ненавидел моего отца за истребление его соплеменников, что предпочёл умереть, лишь бы отец страдал всю жизнь. Поэтому, наложив проклятие, он покончил с собой на глазах у всех.

Эта последняя надежда… Взгляд Юй Яня стал мрачным и холодным.

— Нет, ты не умрёшь! Никто не посмеет отнять тебя у меня! — Он будет крепко оберегать её, не веря, что она может погибнуть под его неусыпной защитой.

Услышав его решительное заявление, она почувствовала его глубокую привязанность. Это чувство, словно длинная лиана, крепко обвило её, согревая, и она не хотела освобождаться. Слёзы снова хлынули из глаз. Впервые у неё появилось желание жить. Как было бы хорошо, если бы она могла не умирать.

***

Сяо И почтительно стоял во внешнем зале Восточного дворца. Юй Янь сидел во внутреннем зале. Их разделяло пять чи и одна дверь.

— Докладываю Вашему Высочеству, я полагаю, что отравление Его Величества и ночное нападение на Восточный дворец с целью убийства госпожи Тан — дело рук одних и тех же людей, — сообщил Сяо И.

Глаза Юй Яня были бездонно тёмными.

— Какова их цель?

— Посеять смуту среди народа.

— Отравление отца-императора может посеять смуту, но какое отношение к этому имеет Циэр? — спросил Юй Янь.

Сяо И опустил взгляд.

— Она — возлюбленная наследного принца. Если она погибнет, сердце принца будет разбито, что, естественно, пошатнёт основы государства.

Внезапно раздался громкий хлопок — дверь распахнулась от удара ладонью. Ветер ворвался во внутренний зал. Юй Янь стоял перед ширмой с золотым драконом, холодно глядя на Сяо И. Его природное величие заставило Сяо И почувствовать леденящий холод вдоль позвоночника.

— Ваше Высочество…

— Кто это сделал? — холодно спросил Юй Янь.

— Это… люди Ляо, — придя в себя от потрясения, ответил Сяо И.

— Люди Ляо?

— Да. Люди Ляо до сих пор не могут смыть позор поражения от Ци Лин более десяти лет назад. Поэтому они совершают подобные деяния, чтобы внести хаос в нашу династию.

— Есть доказательства?

— Я как раз занимаюсь их сбором.

— Хм… Я понял. Можешь идти.

— Слушаюсь, — Сяо И развернулся и ушёл.

После ухода Сяо И из-за ширмы с золотым драконом вышла Тан Цици, нахмурив изящные брови.

— Вы верите его словам?

— Не верю! — Услышав это, она тихо рассмеялась.

— Верно, как Вы можете верить? У людей Ляо, конечно, есть причины сеять смуту в нашей династии, но убивать меня было бы излишним. Они лучше других знают, что я скоро умру сама по себе. Зачем им рисковать, проникая ночью в Восточный дворец?

Юй Яню было не до смеха. Он повернул голову и долго смотрел на неё горящими глазами, не в силах так же легко относиться к её жизни и смерти, как она сама.

— Сколько раз я говорил, не смей упоминать смерть! — сурово предупредил он.

Этот человек просто отказывался смириться с судьбой!

Её губы шевельнулись, она хотела что-то сказать, но, подняв голову и встретившись с его полным чувств взглядом, почувствовала комок в горле. Помолчав, она наконец кивнула, так ничего и не сказав.

Не получив нового повода для беспокойства, он немного успокоился и медленно сказал ей:

— Этот Сяо И — опора Ци Лин, гений управления государством. Отец-император очень доверяет ему, и даже я весьма ценю его. Но этот человек…

— Но этот человек слишком скрытен, и трудно отличить, верен он или предатель! — закончила она за него.

Он одобрительно кивнул.

— А ты весьма проницательна. Этим человеком действительно нелегко управлять. Однако, хотя я и подозреваю его в отравлении отца и нападении на тебя, у меня нет доказательств. К тому же, сейчас он — премьер-министр. Я не могу легкомысленно высказывать свои подозрения, иначе это действительно может пошатнуть основы государства и встревожить народ.

Услышав его слова, она тут же замолчала. Отношения между правителем и подданными, придворные дела — всё это так сложно. Он прав: премьер-министр — важный сановник государства, нельзя подозревать его, основываясь лишь на интуиции, и уж тем более нельзя подставлять. Нужно тщательно всё проверить, взвесить все за и против, а потом уже действовать.

Она невольно улыбнулась, глядя на него. Она думала, что, живя в уединении на горе Хуашань, он стал замкнутым и наверняка не разбирается в политических интригах. Кто бы мог подумать, что он так хорошо владеет искусством управления империей! Если он взойдёт на трон, никто не сможет с ним тягаться. Он будет с лёгкостью управлять чиновниками и подданными. Явно прирождённый император.

***

В зале Восточного дворца все дрожали. Даже Цзян Мань побледнел, а уголки его губ мелко подрагивали.

Тан Цици сидела рядом с Юй Янем. Глядя на людей, трепещущих от страха в десяти шагах от них, она хоть и чувствовала жалость, но могла лишь, скрепя сердце, утешать их:

— Не бойтесь, Его Высочество будет сдерживаться!

— А… а если… если не сдержится, ч-ч-что тогда? — Голос Цзян Маня сильно дрожал.

— Н-нет… не будет такого, он точно сможет! — На самом деле, она говорила это очень неуверенно, но нужно было держаться.

Она твёрдо верила, что близость к людям можно натренировать. Если привыкнуть к человеческой ауре, то отторжение исчезнет, и уж тем более не будет агрессивной реакции. Поэтому сегодняшний день был своего рода спецтренировкой.

Но, видя, как он расправился с Байхэ, она понимала: если снова прольётся кровь, вся вина ляжет на неё, и даже смертью ей не искупить вины. Однако она с таким трудом уговорила его пройти тренировку, и сейчас отступать было нельзя.

Её собственная уверенность была невелика, поэтому её слова мало помогали. Увы, люди не могли сбежать, им оставалось только написать завещания и положить их рядом на всякий случай.

— Евнух Цзян Мань, начнём. Пусть сначала трое медленно подойдут, — распорядилась она.

Цзян Мань сглотнул и указал на троих слуг из заднего ряда.

— Вы… идите! — Он закрыл глаза, с болью посылая их на верную гибель.

Трое слуг, сдерживая слёзы и скорбь, с трудом побрели к Юй Яню. По мере их приближения лицо принца становилось всё напряжённее. Когда они сделали третий шаг, он не выдержал, взмахнул рукой, и троих мгновенно отбросило воздушным ударом. У всех были переломы, они жалобно стонали.

Увидев это, Тан Цици позеленела.

— К… к счастью, они… они живы! Значит, Его Высочество уже может контролировать силу. Оч… очень неплохо, правда? Ха-ха… Раненые, идите лечиться. Евнух Цзян Мань, пусть ещё трое попробуют.

Она с трудом подавила страх и решительно отдала приказ.

Услышав, что нужно продолжать, Цзян Мань обречённо закрыл глаза и выбрал ещё троих несчастных. На этот раз они дошли до пятого шага, но всё равно были отброшены.

— Ещё! — стиснув зубы, приказала Тан Цици.

Цзян Мань послал следующих, но они так же не смогли приблизиться к Юй Яню и были отброшены. Травмы становились всё тяжелее, и вскоре сцена напоминала поле боя, где повсюду разносились стоны и вопли.

Лицо Тан Цици стало землистым. Она невольно сцепила руки, чтобы они не дрожали так сильно, боясь, что и плечи начнут трястись.

— Цзян… Цзян…

— Докладываю Седьмой госпоже, людей больше нет. Все, кого привели, уже… — Цзян Мань с мрачным видом покачал головой.

— Все пали в бою? Э… тогда… тогда… Евнух Цзян Мань, иди ты! — решительно приказала она ему.

Цзян Мань чуть не упал в обморок.

— Мне идти?!

— Да. Не волнуйся, я тебя защищу!

— Но… — Неужели и его отправляют на смерть?

Цзян Мань, готовый разрыдаться, посмотрел на Юй Яня, надеясь, что господин спасёт его, избавит от смерти.

Лицо Юй Яня уже было мрачнее тучи. Эта женщина настояла на том, чтобы он «привыкал» к человеческой ауре, заставив его сидеть здесь и терпеть всё это. Он давно кипел от злости, к тому же вошёл в раж, поэтому на мольбы Цзян Маня не обратил никакого внимания.

Цзян Мань с похоронным выражением лица был вынужден пойти вперёд. Юй Янь выглядел мрачным, как Яма [бог смерти], отчего у евнуха подкосились ноги.

— Ва… Ваше Высочество… пощадите…

Он сделал пятый шаг. Когда он собирался сделать шестой, Тан Цици, сидевшая рядом с Юй Янем, почувствовала, что принц готов действовать. Она быстро схватила его уже раскрытую ладонь, не давая ему нанести удар. Ему пришлось сдержаться.

Цзян Мань в ужасе сделал ещё один шаг вперёд. Седьмой шаг.

Рекорд! Рекорд побит!

Тан Цици обрадовалась.

Цзян Мань уже весь взмок от пота и очень хотел сбежать, но отступать было нельзя, оставалось только, собравшись с духом, сделать ещё шаг.

— Нельзя, это евнух Цзян Мань! Ваше Высочество, не раньте его!

Юй Янь достиг предела терпения. Больше он вынести не мог. Вырвав руку, он поднял ладонь, собираясь выпустить поток силы.

Она молниеносно вскочила и заслонила собой Цзян Маня.

Увидев это, Юй Янь резко изменился в лице и поспешно отозвал истинную силу из ладони. Но даже так её задело остаточным потоком воздуха. Дыхание перехватило, и она упала на землю, сильно кашляя.

— Кхе-кхе-кхе…

— Циэр?! — Юй Янь в ужасе подскочил и обнял её.