Глава 13

Моя юная госпожа, обняв большую белую пухлую подушку, накинула поверх нижней рубашки толстую меховую накидку и с умоляющим видом смотрела на него.

— Би Юнь не знаю куда убрала мою одежду, даже жаровню не зажгла. В кабинете так холодно.

— О, — Пэй Синъюань уткнулся в книгу, но улыбка уже прокралась на его губы.

— Супруг, может, потеснимся? — Сяожоу ласково спросила, глядя на невозмутимого Пэй Синъюаня.

— Ты еще не в постели? Так и простудиться недолго.

— Иду! — радостно отозвалась Сяожоу и, цепляясь руками и ногами, забралась на внутреннюю сторону кровати, положила подушку.

— Зимой все-таки теплее спать вместе. Жаль только, что у матушки есть отец, у Ии — мой старший брат, и только мне одной приходится залезать в холодную постель, — Сяожоу достала из шкафа у изножья кровати новое ватное одеяло и поспешно укуталась в него.

— Муж и жена, естественно, должны спать вместе, — многозначительно произнес Пэй Синъюань.

— Я тоже это понимаю, но если долго спать вместе, не будет ли тесно? Мне кажется, даже ноги не вытянуть, — Сяожоу вспомнила, как в детстве спала с Ии, и те несколько раз, когда после свадьбы делила постель со своим супругом, и поделилась своими сомнениями. — Неужели не странно, когда кто-то спит с тобой в одной кровати?

Подумав, она поняла, что сказала глупость: ведь сейчас она сама занимала половину чужой кровати, и хозяин еще не жаловался, а она тут недовольство высказывает.

Она украдкой взглянула на супруга. Тот, казалось, не заметил ее бестактности. Сяожоу с облегчением вздохнула, натянула одеяло и приготовилась ко сну.

«Если обниматься, конечно, тесно не будет», — Пэй Синъюань не осмелился произнести это вслух и лишь сказал: — Со временем привыкнешь. Сяожоу, тебе тоже следует поскорее привыкнуть.

Рядом появилась милая и простодушная юная госпожа, и Пэй Синъюань вдруг почувствовал, что его холодная спальня наполнилась теплом и ароматом.

Соседнее одеяло размеренно поднималось и опускалось. Ощущение мягкости от утреннего прикосновения, казалось, все еще оставалось на кончиках его пальцев. Сейчас ему очень хотелось притянуть к себе одеяло вместе с его обладательницей, но он боялся напугать ее. Он просто смотрел на книгу в своих руках, но краем глаза неотрывно следил за Сяожоу. За четверть часа он так и не перевернул ни одной страницы.

— Сяожоу, не спи, волосы еще не высохли.

— А? Что делать? — Сяожоу, уже начавшая погружаться в сон, широко зевнула и с недоумением спросила своего супруга.

— Почитай книгу, — Пэй Синъюань взял со стола книгу о путешествиях и сунул ей в руки. — Не читай все время медицинские книги, почитай что-нибудь другое.

— О, хорошо.

Цин Ню, продрогший после долгого подслушивания у стены, наконец решил закончить свою работу и пойти доложить старой госпоже, что молодой господин и молодая госпожа после недолгой разлуки вместе укрылись одеялом и читают книгу.

Би Юнь, готовясь к возвращению своей молодой госпожи, все тщательно подготовила, в том числе и новое место для Хуа Хуа.

Она попросила одного из умелых слуг сплести большую корзину из ивовых прутьев с невысокими бортиками, сшила из обрезков ваты и ткани небольшой матрасик, который идеально поместился в корзину.

Корзину поставили у дровяной кучи на кухне — в сухом и чистом месте.

Глядя на Хуа Хуа, которая, блаженно щурясь, прижималась всеми четырьмя лапами и животом к матрасику, Би Юнь чувствовала, что ее усилия были оценены по достоинству.

Она решила в следующий раз найти плотника и построить для своей маленькой хозяйки двухэтажную конуру.

В канун Праздника Фонарей во дворце царила суета и оживление.

Во всех дворцах готовились к празднику, развешивали украшения в честь постепенно полной луны.

Жосюэ, откинувшись на кушетке для красавицы (мэйжэнь та), вертела в руках фонарик в форме пиона.

С женой наследного принца, госпожой Ян, шутки плохи.

Она заполнила дворец красавицами, чтобы отвлечь внимание принца, доведя Жосюэ до изнеможения, а сама бездельничала и каждый день находила время, чтобы польстить императрице.

Цель госпожи Ян была ясна: ей нужно было доверие наследного принца и императрицы, власть, уникальное положение. А любовь и расположение принца ее не слишком волновали.

Не то чтобы она не хотела этого. Просто госпожа Ян была гораздо умнее своих двух никчемных братьев. Она понимала, что нельзя быть слишком жадной. Если хочешь власти, нужно отказаться от любви. Если хочешь богатства и почестей, нужно отказаться от свободы. Если хочешь занять место во дворце, нужно отказаться от наивности и беззаботности.

Наследный принц любил красивых женщин. Что ж, пусть. Если они не представляли для нее угрозы, их могло быть сколько угодно. Но Лу Жосюэ, девушка благородного происхождения, чья семья пользовалась доверием принца, — это совсем другое дело.

К счастью, Лу Жосюэ была всего лишь барышней, выросшей в уединении и воспитанной на стихах. Держать ее рядом, чтобы те наложницы и служанки, которые на какое-то время завоевывали расположение принца, время от времени получали урок, — тоже неплохая идея.

Жосюэ все еще задумчиво теребила уголок фонарика. Служанка, которую она привезла из дома, сообщила, что господин Лу ночью приехал во дворец и уже больше часа находился в кабинете наследного принца.

— Отец приехал во дворец. Сходи разузнай, что случилось дома?

В семье Лу все было спокойно. Проблемы были у наследного принца.

Несколько дней назад Цинь Цзыкэ, средь бела дня, разъезжая верхом по улице, насмерть сбила незаконнорожденного сына чиновника пятого ранга.

У старого господина до сорока с лишним лет были только дочери. В отчаянии он взял новую наложницу и почти в пятьдесят лет наконец дождался сына, которого копыта лошади наследной принцессы лишили жизни.

Старый господин тут же отправился во дворец и, рыдая, упал перед императором, умоляя милостивого государя даровать ему быструю смерть.

Пятый ранг — не такая уж высокая должность, и чиновник этот не был важным лицом, но он контролировал общественное мнение в столице.

Разные придворные группировки образовали свои фракции. Этот поступок наследной принцессы дал им отличный повод для нападок.

Глядя на потемневшее от гнева лицо императора, наследный принц наконец понял, что дело плохо, и поспешно вызвал господина Лу из Цензората, чтобы обсудить, как выйти из положения.

В последнее время ему придется уделять больше внимания наложнице Лу.

17. Луна восходит над ивами

Даже если император хотел защитить сына, ему нужно было заботиться о своей репутации и сохранить лицо императорской семьи. Нельзя было допустить, чтобы распространились слухи о том, что он потворствует насилию со стороны наследной принцессы и уничтожению потомков верных подданных, запятнав себя дурной славой.

К тому же, император был по-настоящему разгневан на своего никчемного отпрыска.

Как только закончился Праздник Фонарей, Цинь Цзыкэ посадили под домашний арест в Восточном дворце.

Все государственные дела, которыми занимался наследный принц, временно передали третьему принцу.

В одночасье фракция наследного принца ослабла, а популярность третьего принца резко возросла.

Истории о том, как Цинь Цзычжан в Лянхуай обличал коррумпированных чиновников, конфисковывал их имущество и спасал жителей Лянхуай от бедствий, постепенно распространились по улицам и переулкам.

Жители столицы любили обсуждать дела государства. Даже торговцы овощами и продавщицы рыбы на рынке могли высказаться о ситуации на границе. Были ли их рассуждения обоснованными — это другой вопрос. Просто в городе любили поговорить об этом.

Куй железо, пока горячо. Нескольких старых чиновников, которых наследный принц ранее понизил в должности, Цинь Цзычжан незаметно вернул на важные посты.

Но среди них не было Пэй Циншаня и его сына.

Во-первых, репутация отца и сына Пэй была слишком громкой. Любое действие могло насторожить фракцию наследного принца. Во-вторых, Цинь Цзычжан планировал приберечь семью Пэй напоследок, чтобы разыграть хорошую партию со своим вторым братом.

В-третьих, в данный момент семья Пэй не обязательно хотела вмешиваться в эту мутную воду.

Три года назад семья Пэй переехала из большого особняка министра у стен Запретного города, где каждый клочок земли стоил целое состояние, в дом, где Пэй Циншань жил в детстве, — обычный, но добротный дом с тремя дворами, расположенный в конце оживленной торговой улицы Яньцин Цзе.

Пэй Циншань сразу почувствовал облегчение. Ему больше не нужно было уворачиваться от прямых и скрытых нападок при дворе, не нужно было ломать голову, пытаясь угадать мысли государя, не нужно было засиживаться допоздна со своими коллегами, обсуждая планы действий при свечах. Нужно было лишь каждые три дня отмечаться на утренней перекличке и навещать своих лошадок. Управляющий конюшней был его старым подчиненным, суровым на вид, но добрым в душе. Он не заискивал перед вышестоящими и не унижал нижестоящих, а просто незаметно заботился о Пэй Циншане.

Император все же помнил старые заслуги. Он лишь лишил семью Пэй власти, но не конфисковал их имущество и не стал уничтожать полностью.

Единственной болью в сердце Пэй Циншаня был его гордый сын. В остальном он ни на что не жаловался.

И снова наступила ночь Праздника Фонарей. Восточный ветер разносил по улицам звуки фейерверков, расцветали огненные деревья из тысяч монет, словно звездный дождь. Нарядные повозки, запряженные красивыми лошадьми, заполняли улицы, повсюду слышался смех.

Сяожоу, усвоив несколько уроков, не стала испытывать терпение своего супруга. К тому же, на улицах было многолюдно, и она боялась, что может случиться какая-нибудь неприятность.

Но в душе у нее все скребло, как кошки. В прошлые годы старшие братья водили ее в город смотреть на фонари. Второй брат поднимал ее на руки, и она могла видеть все: мерцающие огни фонариков, отражающиеся в воде под маленькими мостиками, золотых рыбок и драконов, розовые цветы. Лавки вдоль улиц тоже старались превзойти друг друга в красоте, так что глаза разбегались. Дети с фонариками в виде кроликов бегали по улицам. Застенчивые девушки прятались за деревьями, ожидая своих возлюбленных. Ученые, любящие изрекать красивые фразы, отгадывали загадки на фонариках, а если не могли отгадать, то еще и спорили с хозяевами лавок.

Наверное, в столице Праздник Фонарей еще более оживленный.

После ужина госпожа Пэй, глядя на невестку, которая сидела на табуретке и сгорала от нетерпения, невольно рассмеялась.

Дав ей несколько наставлений, она велела Би Юнь взять с собой двух слуг, умеющих драться, и сопроводить молодую госпожу на улицу.

— Есть! — Сяожоу со всех ног бросилась к воротам.

— Постойте, моя молодая госпожа! Вы дорогу знаете? Подождите служанку! — Би Юнь схватила накидку, которую Сяожоу забыла, и поспешила за ней.

Пэй Синъюань смотрел на радостно убегающую жену, на его губах появилась нежная улыбка. Затем он задумчиво опустил голову.

Госпожа Пэй не знала, как обстоят дела у этой парочки. Что ж, дети сами разберутся со своим счастьем.

На мосту девушка в розовом платье смотрела на луну. В левой руке она держала связку танхулу, в правой — жареные лепешки. На щеках у нее прилипли два зернышка кунжута. Рядом служанка чистила для нее каштаны, приговаривая: — Барышня, вы же объетесь!

На запястье девушки был завязан шнурок. Посмотрев вниз, можно было увидеть желтую собачку, которая, облизываясь, смотрела на еду в руках девушки.

Именно такую сцену увидел Цинь Цзычжан, стоя у моста.

Не зря он тайком выбрался из дворца. Поездка того стоила.

— Девушка, мы снова встретились, — Цинь Цзычжан подошел, поклонился и, глядя на ее надутые щеки, невольно рассмеялся.

— М-м-м, — Сяожоу, пытаясь проглотить то, что было у нее во рту, лихорадочно вспоминала. Снова встретились? В ее памяти не было этого человека.

— Улица Яньцин Цзе, нефритовая мастерская «Хэши», ракушка.

Сяожоу, перестав жевать, задумалась. Спустя какое-то время она очнулась, широко распахнула глаза и энергично закивала, показывая, что вспомнила.

Это был тот самый человек, из-за которого она увидела только половину нефритовой