Глава 7 (Часть 2)

Цзя Баоюй ничего не оставалось, как промолчать.

На следующий день началась раздача рисовой каши. Слава о Синчжитане разнеслась далеко, и весть о благотворительной акции быстро распространилась по городу. Многие голодные и обездоленные услышали об этом и передали новость другим.

Рано утром люди начали стекаться к подножию горы, выстраиваясь в длинную очередь. Женщины, дети, старики — все были с изможденными лицами и худыми, как скелеты, телами, явно давно не евшие досыта.

Ученики Синчжитана раздавали горячую кашу и лепешки, и люди были очень благодарны.

Раздача продолжалась три дня. Первые два дня все шло гладко. Ученики, хоть и очень уставали, не жаловались. Видя искренние улыбки на лицах людей, они чувствовали, что их труд не напрасен.

В полдень третьего дня, когда раздавала кашу Линь Дайюй, она, найдя минутку, окинула взглядом толпу и вдруг помрачнела. Она тихонько указала Сяо Яну на нескольких человек.

— Присмотритесь к ним, — сказала она. — Кажется, они замышляют что-то недоброе.

Сяо Ян велел ученикам следить за этими людьми. И действительно, двое из них проскользнули за палатку, пытаясь украсть мешки с зерном. Но колокольчики зазвенели, и воров поймали с поличным.

Трое других, притворившись нуждающимися, начали провоцировать ссору в очереди, затеяв перепалку с другими людьми.

Хотя ученики быстро их успокоили, шум поднялся немалый.

Не успела эта суматоха утихнуть, как появилась группа солдат. Они грубо расталкивали людей, а капрал во главе отряда громко кричал:

— Расходитесь! Расходитесь!

Нескольких подростков, не желавших покидать очередь, он просто отшвырнул ногами.

Подойдя к Линь Дайюй, капрал грозно приказал:

— Немедленно прекратите раздачу!

Линь Дайюй не обратила на него внимания и спокойно протянула миску каши и лепешку мальчику лет десяти.

— Держи крепче, не обожгись, — сказала она мягко. — И ешь помедленнее, не то подавишься.

Затем она выпрямилась и, глядя прямо на капрала, спросила:

— Простите, а что мы сделали не так?

Капрал прокашлялся и важно заявил:

— Вы устраиваете беспорядки, препятствуете движению. И кто знает, насколько чистая ваша каша, вдруг люди отравятся.

— Отравятся ли люди, я могу продемонстрировать, съев ее сама, — ответила Линь Дайюй. — Что же касается препятствия движению, это просто смешно! Это территория Синчжитана. Кому мы мешаем?

Капрал не нашелся, что ответить. Линь Дайюй продолжила:

— Мы просто помогаем нуждающимся. А вот те, кто действительно нарушает порядок, — одеты чисто, лица румяные, а некоторые и вовсе выглядят как мясники. Разве они похожи на голодающих? Откуда они взялись, господин капрал? Может, взглянете на их обувь? Не армейские ли это сапоги? Думаю, вы лучше меня знаете, откуда они пришли.

Все вокруг поняли, в чем дело, и начали осуждать солдат.

Капрал, потеряв самообладание, закричал:

— Кто сказал, что это ваша территория?! Вся земля принадлежит императору! А здесь всем распоряжается префектура! Мы действуем от имени префектуры, и если мы сказали уходить, значит, уходить!

— Эй, ребята! — заорал он. — Они не хотят расходиться, поможем им!

— Не смейте! — холодно сказала Линь Дайюй.

Видя, что миловидный юноша ни во что его не ставит, капрал рассвирепел. Он протянул руку, чтобы оттащить Линь Дайюй, но Сяо Ян перехватил его руку и толкнул.

Сяо Ян, казалось, не приложил особых усилий, но капрал отлетел на несколько шагов и едва удержался на ногах.

Другие солдаты, увидев, что их командир потерпел неудачу, бросились на помощь, кто по-настоящему, а кто для вида, пытаясь запугать учеников.

Но солдаты, привыкшие халтурить на тренировках и объевшиеся до ожирения, были неповоротливы. В схватке с учениками Синчжитана они оказались беспомощны. Даже Цзя Баоюй легко сбил с ног нескольких.

Цзя Баоюй, увидев, как один из поверженных им солдат, встав на ноги, пытается снова напасть, но не решается подойти, то делая шаг вперед, то два назад, насмешливо сказал:

— Эй, приятель, ты что, шаманский танец исполняешь? Может, отойдешь в сторонку и там продолжишь свое представление?

Солдаты, видя свое поражение и понимая, что им не победить учеников Синчжитана, решили отыграться на испуганных людях.

Это было уже слишком.

Терпение Линь Дайюй лопнуло. Сначала она решила не вмешиваться в драку, полагаясь на своих собратьев по учебе, и заняться успокоением людей. Но теперь, когда эти никчемные солдаты набросились на безоружных, она решительно вступила в бой.

Однако ученики Синчжитана, честные и благородные, недооценили подлость солдат. Когда один из мальчиков бросил в капрала камнем, тот схватил котел с кипящей кашей и выплеснул ее на ребенка.

Увидев это, Линь Дайюй, не раздумывая, бросилась на мальчика…

Она закрыла голову руками, но ожидаемой боли не последовало. Вместо этого она почувствовала, как чьи-то сильные руки обнимают ее сзади…

Затем она услышала испуганные крики.