Робость (Часть 1)

Робость

Под ее потрясенным взглядом Хуанфу И снова откинулся на кушетку: — Наконец-то нашлось тихое место, я не хочу, чтобы его так быстро запачкали.

— Поэтому Ваше Величество сегодня позволили пролиться крови во Дворце Золотой Зари? — У Чжао Ли не было слов, и она чувствовала некоторую усталость.

Хуанфу И поднял бровь, выражая полное безразличие: — Зато теперь будет спокойно.

Она украдкой взглянула на императора и тихо обеспокоенно проговорила: — Но ведь этих людей даровала вдовствующая императрица.

«Это же люди твоей матери, зачем так поступать?»

— Чего паникуешь? Я здесь, — Хуанфу И был совершенно спокоен. Он ущипнул ее за щеку: — Просто скажи, что это ты сделала.

— Ваше Величество, вы так муд… — Чжао Ли, услышав первую половину фразы, уже собиралась его похвалить, но, дослушав до конца, выпрямилась: — А?

«Хех, какое там "мудрое"! Что за чушь он несет? Разве так говорят люди?»

Не стоило на него надеяться.

— Тебе следует отправиться во Дворец Милостивого Спокойствия и поблагодарить за милость. Я тоже пойду навестить матушку-императрицу.

На самом деле, Чжао Ли не очень любила посещать Дворец Милостивого Спокойствия. Однако император оказался почтительным сыном, даже несмотря на то, что только что одним словом приказал казнить служанок, присланных его матерью.

Убийства и грабежи не мешали этому главарю бандитов быть великим сыном. То, что он рубил головы, как резал дыни и овощи, ничуть не мешало Его Величеству с улыбкой отправляться приветствовать вдовствующую императрицу.

Юй Сыси следовал за Хуанфу И. Иногда Чжао Ли казалось, что у этих евнухов нет души, и их единственная задача — следовать за императором.

Хуанфу И обернулся, посмотрел на Дворец Золотой Зари и спросил ее: — Есть кто-то, кто тебе не нравится? Я всех уберу.

Не нравится?

Чжао Ли очень не нравился титул, который он ей дал.

Она не задумываясь ответила: — Тогда может ли Ваше Величество сменить мой титул?

— Тебе не нравится титул Княжны Верности? — с любопытством спросил Хуанфу И.

«Ерунда! Разве я стала бы спрашивать, если бы он мне нравился?»

Она подняла брови: — Скажите, это награда?

Слово «Верность» в титуле Княжны Верности казалось наградой роду Чжао, но в то же время было ярмом, давившим на нее.

Действительно ли это было просто даровано ей в награду роду Чжао?

Они просто использовали это как предлог, чтобы приструнить некоторых людей.

Точно так же, как они потребовали ее прибытия во дворец — это тоже было сделано напоказ.

Ее просто бесили эти два слова, за которыми скрывалось лишь лицемерие, как и слезы вдовствующей императрицы в тот день.

Стоя на коленях во Дворце Милостивого Спокойствия, она думала: «Как смешно».

Неужели они думали, что пара простых слов заставит кого-то быть благодарным до слез?

Неожиданно император поднял брови. Он ничуть не рассердился, а наоборот, с интересом сказал: — Раз А Ми не нравится, то сменим. Сменим на… Ладно, менять только титул слишком хлопотно.

Теперь об этом знали все в Поднебесной, менять уже не было смысла.

Хуанфу И, казалось, угадал ее мысли и хлопнул в ладоши: — Тогда почему бы мне не повысить тебя до принцессы?

Какой импульсивный характер, все решает на лету.

Однако не слишком ли это? Во дворце до сих пор не было других принцесс, кроме дочери покойного императора.

Чжао Ли испугалась его безрассудства: — Все же не стоит, Ваше Величество. Я не смею принять такую честь.

— Не хочешь — как хочешь, — император взмахнул рукавом и широкими шагами зашагал вперед, быстро обогнав Чжао Ли и ее спутников.

Чжао Ли осталась ни с чем. Потерев нос, она подумала: «И что это за капризы?»

У этого несносного императора мозги действительно никуда не годятся.

Она ведь отказалась, разве он не должен был обрадоваться?..

Только Юй Сыси мог заметить, что Его Величество всерьез заинтересовался Княжной Верности.

Во дворце было столько красавиц, но Его Величество не обращал на них особого внимания. Зато к этой только что прибывшей юной княжне он проявлял большой интерес.

Даже вдовствующая императрица начала это замечать. Для Княжны Верности это могло обернуться как счастьем, так и бедой.

Один за другим они прибыли во Дворец Милостивого Спокойствия.

И увидели, что старшая служанка, ходившая во Дворец Золотой Зари, уже вернулась.

«Плохо дело», — подумала Чжао Ли. Похоже, вдовствующая императрица уже знала. Ее людей казнили по приказу императора-сына на глазах у юной княжны. Как ни посмотри, Чжао Ли ждали неприятности.

Но Хуанфу И, пользуясь своей безнаказанностью, увидев ту служанку, никак не отреагировал.

Вдовствующая императрица, казалось, тоже ждала их. После доклада их быстро впустили.

Чжао Ли осторожно поблагодарила за милость. Лицо вдовствующей императрицы было как обычно спокойным, но в присутствии императора она проявила к ней даже больше тепла. Чжао Ли была ошеломлена такой неожиданной милостью и отвечала с удвоенным почтением.

Когда вдовствующая императрица начала разговор с императором, она не позволила Чжао Ли уйти, даже специально приказала подать чай и закуски. Чжао Ли пришлось остаться, и она молча принялась грызть орехи торреи.

В присутствии матери император выглядел гораздо более нормальным.

Вдовствующая императрица упомянула, что у Цинъянской принцессы возникли разногласия с мужем. Фума, не выдержав высокомерия принцессы, принял в качестве наложницы «худую лошадь из Янчжоу», подаренную одним из чиновников. Император терпеливо выслушал жалобы матери.

У императора были родные сестра и брат — Цинъянская принцесса и Юй-ван, оба рожденные от вдовствующей императрицы.

О Цинъянской принцессе она знала мало, но Хун Ин упоминала, что та была гордой и своевольной.

Что касается Юй-вана, то он полностью оправдывал свое имя («юй» означает «изобилие»). Как младший сын вдовствующей императрицы, он, естественно, был очень избалован.

После того как его брат стал императором, тот проявил еще большую щедрость, одарив Юй-вана несметными сокровищами.

В общем, Юй-ван был мастером ловли рыбы в мутной воде. В детстве он не любил учиться, а повзрослев, стал еще большим повесой, но ему повезло родиться в нужной семье.

Он сидел на золотой горе, не прилагая никаких усилий, чтобы взобраться на драконий трон, и не утруждая себя государственными делами. Ему оставалось только наслаждаться жизнью.

Первый министр Бай был скуп, и его сын, естественно, унаследовал эту черту. Цинъянская принцесса привыкла к роскоши и, конечно, не могла этого вынести.

Эта наложница стала искрой, попавшей на одежду, — последней каплей терпения.

Хуанфу И сказал нечто шокирующее: — Матушка права. Раз фума не угодил императорской сестре, я подарю ей несколько фаворитов.

Вдовствующая императрица на мгновение потеряла дар речи. Муж Цинъянской принцессы был сыном первого министра Бая. Нынешняя власть была разделена между тремя силами: самим императором Хуанфу И и первым министром Баем, служившим уже двадцать лет.