Глава 5. Список (Часть 2)

Когда Минъюэ вернулась от главы Ведомства чинов, Сыту Чэ вся обратилась в слух, внимательно следя за их с Чжоу Нань разговором. Но кто бы мог подумать…

Минъюэ достала листок бумаги и подала Чжоу Нань.

— Господин глава ведомства записал все имена здесь.

Чжоу Нань была осторожна. Она догадывалась, что с такими боевыми навыками Сыту Чэ, возможно, уже «заглянула» в Ведомство чинов. Иначе зачем бы ей рисковать и приближаться к ней?

Прилагать столько усилий для расследования дела в каком-то захолустье… За этим определённо что-то кроется. Чтобы не «вспугнуть змею в траве», она намеренно назвала ещё несколько уездов, чтобы уезд Цзянпин не бросался в глаза.

Сыту Чэ жалела, что у неё нет «тысячемильного зрения», чтобы разглядеть нечёткие иероглифы на бумаге. Чжоу Нань, просмотрев список, с непроницаемым лицом бросила листок в жаровню. Сыту Чэ смотрела, как пламя пожирает бумагу, с трудом сдерживаясь, чтобы не вмешаться.

— Во время этой поездки на юг Я заодно навещу этого господина, «скрывшегося со средствами».

— Слушаюсь.

Минъюэ взглянула на внимательно подслушивавшую Сыту Чэ, с трудом сдерживая смех.

Только что зародившаяся надежда Сыту Чэ почти угасла. Недавно она с «величайшим сожалением» рассказала Минъюэ рецепт грушевого супа с леденцовым сахаром, говоря, что раз уж не может сопровождать принцессу, то просит её позаботиться о ней. Минъюэ с готовностью согласилась. Теперь же Сыту Чэ оказалась в безвыходном положении — даже если бы захотела поехать, у неё не было предлога.

Чжоу Нань увидела, как этот «Большой кот» понуро повесил голову, и, сама не зная почему, ощутила укол жалости.

К счастью, уныние Сыту Чэ длилось недолго. Собравшись с духом, она снова направилась на кухню. Неужели она, прославленный молодой генерал Великой Чжоу, уступит каким-то бездельникам-компаньонам?

Раз уж нельзя открыто победить силой, нужно идти другим путём. Чтобы завоевать сердце принцессы, нужно сначала завоевать её желудок.

— Принцесса, скажите, этот Цзя… этот парень, кто он вообще такой?

Минъюэ проверяла блюда серебряной иглой на яд. Тёплый аромат вызывал аппетит. Следуя за Чжоу Нань, она перепробовала все изысканные яства императорского дворца. То, что готовила Сыту Чэ, хоть и уступало в изысканности блюдам придворных поваров, но почему-то вызывало слюнки, словно сам пар от еды крючками цеплял за желудок.

— Мне тоже очень любопытно, кто обладает такой дерзостью и столькими «талантами», — Чжоу Нань с интересом разглядывала блюда. Ей вдруг захотелось узнать, что скрывается за этой маской. Если бы этот человек предстал в женском обличье, то наверняка был бы удивительной женщиной, не уступающей той… Конечно, кроме кулинарии. Еда, которую готовила та, была ужасно невкусной.

И ещё одно. Настроение принцессы снова упало.

Та не любила столицу.

— Я всё ещё одного не понимаю. Принцессе нужна охрана этого человека, это так. Но зачем брать с собой ещё и Цю Е? Его намерения не так просты, как у Цзя Юньцина.

— Мм.

Чжоу Нань взяла кисть и обмакнула её в тушь. Она заметила Цю Е в тот самый день, когда он появился в резиденции. Этот человек был очень расчётлив. Каждый раз, когда другие компаньоны прислуживали вместе с ним, они совершали ошибки, а он всегда выходил сухим из воды, оставаясь совершенно чистым.

— Некоторых людей держат рядом, потому что они нужны. А некоторых нужно держать перед глазами, чтобы не дать им возможности ударить в спину.

— А если он нацелится на Цзя Юньцина? Я вижу, что этот парень прямолинеен, не похож на того, кто любит плести интриги.

— А ты уже за неё заступаешься.

— Принцесса!

Минъюэ смутилась и попыталась оправдаться:

— Кто угощает, тот и прав… Я это говорю только потому, что вижу её искреннюю заботу о вас…

— Хорошо, Я знаю, что ты самая «справедливая». Но если она даже себя защитить не сможет, как же она будет охранять Меня?

Вечером Минъюэ в сопровождении стражи отправилась во флигель, чтобы сообщить Цзя Юньцину и Цю Е, чтобы они заранее собрали вещи для поездки с принцессой на юг.

Как только она ушла, атмосфера во флигеле мгновенно стала странной. Цю Е с непонятным выражением лица смотрел на Сыту Чэ. Остальные тоже были недовольны. Лицо Сыту Чэ горело, она втянула шею и пробормотала:

— Грушевый суп… грушевый суп…

Предполагая, что эти люди не оставят её в покое, и не имея возможности показать свои боевые навыки, Сыту Чэ под предлогом нужды вышла, прихватив подушку.

Обыскав всю резиденцию принцессы и уже решив ночевать под открытым небом, она на удачу заглянула в кабинет в главном зале — этот маршрут был ей слишком хорошо знаком. К счастью, принцесса наконец одумалась и ушла спать в свои покои, так что никто не претендовал на это место.

Она нашла уголок, который не сразу бросался в глаза при входе, но откуда можно было услышать звуки снаружи. Взбив подушку, она положила её на ковёр, развела огонь в жаровне для тепла и, обняв себя за плечи, удобно улеглась.

За последние дни в том флигеле ей ни разу не удалось нормально выспаться. Отец был прав: «Войти во дворец — всё равно что погрузиться в глубокое море». Опасность, исходившая от этих людей, была страшнее видимых мечей и копий на поле боя.

Закрыв глаза, она увидела перед собой маленькую фигурку. Маленькая Снежинка обещала ей, что если она приедет в столицу, то обязательно покатает её на лошади и покажет всё великолепие города. Сыту Чэ всегда безоговорочно верила словам Маленькой Снежинки, даже тогда, когда сама была вся в ранах, одетая в лохмотья, и совсем не походила на человека, которому суждено увидеть великолепие.

— Я приехала в столицу, — пробормотала Сыту Чэ, свернувшись калачиком. Из уголка её глаза скатилась блестящая слезинка.

— Я научилась готовить.

Маленькая Снежинка говорила, что она хороша во всём, кроме готовки. Но ей не нравилось это «кроме». Она хотела, чтобы Маленькая Снежинка хвалила её за всё.

Теперь она приехала в столицу, научилась готовить, но Маленькая Снежинка умерла…

Она сама установила надгробие. От неё не осталось и праха.