Когда семья, нагруженная узлами и свертками, добралась до края своих двух му кукурузного поля, солнце уже стояло в зените. Шаньцзы и Тао Хуа были так голодны, что у них урчало в животах. Пу Цао отправила Чжан Гуя к реке за водой, а сама повела детей собирать дикорастущую зелень.
Хотя уже наступила ранняя осень, зелень на полях и межах была еще довольно нежной. Вскоре они набрали большую охапку пастушьей сумки, подорожника и другой травы. Не дожидаясь указаний Пу Цао, Тао Хуа послушно принялась мыть собранное. Пу Цао похвалила ее, огляделась по сторонам и заметила, что на соседнем поле между рядами кукурузы посажено несколько грядок картофеля. Она страшно обрадовалась, прокралась вдоль своего поля, тайком выкопала несколько крупных картофелин, воткнула ботву обратно, чтобы замести следы, и радостно побежала назад.
Глаза Чжан Гуя округлились. Он уже собирался обозвать ее воровкой, но Пу Цао опередила его:
— Если не собираешься есть, можешь ругаться сколько угодно!
Он тут же покраснел, отвернулся и решил сделать вид, что ничего не видел.
Пу Цао установила маленький железный котелок на борозде, подперев его сзади камнями. Внизу разожгла сухие ветки — получился простой земляной очаг. Она налила в котелок воды до половины, порезала картофель кубиками и бросила вариться. Когда картошка стала мягкой, она взяла кукурузную муку и, помешивая, стала понемногу подсыпать ее в кипяток. Когда похлебка закипела, она добавила промытую зелень и щепотку соли. Ароматная густая картофельная похлебка была готова.
Золотистая кукурузная мука, изумрудная зелень и мягкие кусочки картофеля так аппетитно пахли, что Шаньцзы и Тао Хуа, присев на корточки рядом, не могли сдержать слюнки. Конечно, им первым досталось по миске. Они отошли в сторонку и принялись есть маленькими глотками.
Чжан Гуй сначала хотел отказаться, но голод взял свое, и он с аппетитом захлебал похлебку. Пу Цао с улыбкой отхлебнула из своей миски, и ее губы покрылись желтоватым ободком от кукурузной каши, словно у нее выросли золотые усы. Шаньцзы и Тао Хуа залились смехом.
Когда подошли Чунь Ни с мужем, они увидели, что семья Чжан вовсе не выглядела такой несчастной и жалкой, как они ожидали, а наоборот, казалась довольно веселой. Супруги были удивлены, но в то же время почувствовали облегчение.
Пу Цао вскочила и пригласила их разделить с ними трапезу, но они оба сказали, что уже поели. Чунь Ни даже достала из-за пазухи две лепешки. Пу Цао хотела расспросить ее о чем-то, но, увидев рядом Лю Хоушэна, сдержалась и просто поблагодарила.
Быстро убрав посуду, все вместе принялись строить неподалеку от поля два шалаша — большой и маленький. В большом поселились Пу Цао с детьми, а маленький отдали Чжан Гую. Хотя веток и прочего материала вокруг было полно, работа затянулась до самого заката. Пу Цао не стала из вежливости удерживать гостей на ужин, шепнула пару слов Чунь Ни и проводила их.
Оставшуюся с обеда похлебку разогрели, две лепешки разломили на четыре части. Семья поужинала. После еды Чжан Гуй достал книгу и при свете костра принялся жадно читать, бережно переворачивая страницы.
Пу Цао наказала Тао Хуа и Шаньцзы хорошо присматривать за шалашом, а сама под покровом темноты вернулась в деревню. Чунь Ни уже ждала ее на околице. Они вместе, стараясь остаться незамеченными, пробрались к старому дому семьи Чжан. Одна облила крышу помоями, другая пробралась внутрь и что-то там натворила, после чего они тихо удалились.
Дело было сделано, и Пу Цао была в отличном настроении. Ей даже не казалось страшным идти обратно через темное поле. Весело напевая себе под нос, она спотыкаясь брела к шалашам. Но, подойдя ближе, она услышала на поле какой-то треск, похожий на звук ломаемых стеблей. Она тут же нахмурилась и свернула к шалашу Чжан Гуя.
Чжан Гуй только что уснул. Услышав, что кто-то вошел, он резко проснулся и уже хотел крикнуть, но Пу Цао зажала ему рот рукой и прошептала:
— Вор кукурузу ворует! Быстро вставай, пойдем поймаем его с поличным.
Раньше Чжан Гуй непременно стал бы упрекать Пу Цао в нарушении приличий. Но сегодня, испытав муки голода, он понял, что еда важнее правил и этикета. Он проворно поднялся и тихо последовал за Пу Цао в кукурузные заросли.
При свете луны они смутно разглядели фигуру человека, быстро ломавшего початки. Оба были вне себя от злости. Прислушавшись и убедившись, что поблизости больше никого нет, они обошли вора с двух сторон и громко крикнули:
— Ах ты, злодей!
С этими словами они бросились на вора и повалили его на землю. Испугавшись, тот начал отчаянно вырываться, пытаясь убежать, но вдвоем Пу Цао и Чжан Гуй легко одолели его и выволокли из кукурузы.
Проснувшиеся Шаньцзы и Тао Хуа тоже выбежали наружу. Услышав гневные крики невестки и брата, они поспешно разожгли костер. Пойманный человек изо всех сил пытался закрыть лицо рукавом, но в свете пламени все тайное стало явным.
Лицо Чжан Гуя стало пепельно-серым. Он в ярости отдернул руку и гневно проговорил:
— Тетка Вторая, ты... ты...
Когда Пу Цао предложила поселиться у поля, чтобы помешать семье Чжан Лао Эра воровать кукурузу, он счел это излишней предосторожностью. Хотя семья дяди была непутевой, он не думал, что они опустятся до воровства. Не прошло и ночи, как тетка сама явилась к ним. Это было все равно что получить пощечину.
Чжан Эршэнь поняла, что прятаться бесполезно, и смущенно опустила рукав. Она выдавила улыбку:
— Я услышала, что вы сюда перебрались, забеспокоилась, вот и пришла проведать.
Пу Цао усмехнулась:
— О, как мило с вашей стороны, тетушка, что беспокоитесь о нас. Только вот почему вы пришли проведать нас ночью, да еще и с корзиной, и принялись собирать нашу кукурузу? Неужели вы решили сделать доброе дело анонимно и помочь нам собрать урожай заранее?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|