Глава 2. Планы (Часть 1)

Дун Вань встретила ее на полпути к вершине склона. Широко улыбаясь, она потянулась за большой миской в руках Чунь Ни.

— Ни-цзы, почему ты снова пришла? Еще и еду принесла. Твоя свекровь увидит — опять будет ругать тебя за то, что ты предаешь своих.

Чунь Ни тяжело перевела дух, сердито посмотрела на Дун Вань и сказала с упреком, в котором смешались сочувствие и досада:

— Ты чуть не повесилась на балке, но вместо того чтобы умереть, ударилась головой и поумнела. Даже житейскую мудрость стала понимать. Если бы ты раньше была такой сообразительной, не пришлось бы столько страдать.

Дун Вань коснулась сине-багрового следа от веревки на шее, который не прошел и за три дня. Не зная, что ответить, она лишь глупо хихикнула, отчего ее и без того исхудавшее лицо показалось еще некрасивее.

Чунь Ни села на большой камень и, не сдержавшись, выругалась:

— Проклятая семья Чжан! Десять лет над тобой издевались, а перед смертью еще и выгнали из дома, даже крова не оставили! Как же ты теперь будешь жить?

Дун Вань нашла чистую глиняную миску, налила ей воды и, наоборот, с улыбкой принялась утешать:

— Ни-цзы, не беспокойся обо мне. У меня есть руки и ноги, как-нибудь проживу.

Чунь Ни увидела, что выражение ее лица действительно не было удрученным, и вздохнула с облегчением. Какой бы трусливой, слабой и раздражающей ни была Дун Вань, они все-таки дружили семь-восемь лет. Забота о ней вошла в привычку. Как бы она смогла смириться, если бы с подругой действительно случилось несчастье?

— Хорошо, что ты так думаешь. Только больше не делай глупостей. Если я узнаю, что ты снова пыталась покончить с собой, я… я тебя первая придушу.

Дун Вань поспешно похлопала себя по груди, заверяя:

— Не буду, не буду! Я буду хорошо жить, заработаю много денег, сошьем новые платья и будем носить их вместе.

Чунь Ни явно не поверила, но из доброты не стала ее разубеждать. Она протянула Дун Вань большую глиняную миску:

— Держи. Я зарезала курицу, которая перестала нестись, и тушила ее целый час, чтобы ты поправилась. Вот еще две лепешки. Съешь все.

Дун Вань обрадовалась. Та миска жидкой каши не насытила ее и наполовину, желудок был пуст. Она тут же схватила куриную ножку и впилась в нее зубами. Съев половину, она вдруг вспомнила, что свекровь Чунь Ни бережет кур как зеницу ока. Она поспешно выплюнула мясо и испуганно спросила:

— Ты не боишься, что свекровь тебя убьет? Ты зарезала курицу!

Глаза Чунь Ни потемнели, она фыркнула и с презрением ответила:

— Убьет меня? Да она мечтает выгнать нас с Шэн Цзы из дома Лю, чтобы все хозяйство досталось ее любимому младшему сыночку. Я это прекрасно понимаю.

— Тогда зачем ты даешь ей повод для раздела семьи?

— Рано или поздно все равно разделимся. Сейчас разделиться для нас с Шэн Цзы даже выгоднее, — Чунь Ни не была дурой и принялась загибать пальцы, объясняя Дун Вань. — Если разделимся сейчас, нам с Шэн Цзы достанется один му плодородной земли и та маленькая мазанка на западной окраине деревни, рядом со старым домом Чжанов. Хоть она и ветхая, но подремонтируем, и я смогу вести свое хозяйство. Соберу урожай кукурузы с одного му, заведу кур, свиней. Шэн Цзы будет ходить в горы ставить силки на кроликов и бить диких фазанов. Все доходы будут наши. Не то что раньше, когда все приходилось отдавать старухе, а она держала все в кулаке. Когда у моей мамы был день рождения, мне пришлось просить у старухи денег на отрез ткани, так она смотрела на меня, как на нищенку.

Дун Вань кивнула. Жить своим домом все-таки свободнее.

— Раз ты решила, то так и делай. Главное, потом не жалей.

Чунь Ни ткнула пальцем Дун Вань в лоб и рассмеялась:

— Радуйся! Раз я буду жить отдельно, тебе не придется ютиться в этой дырявой лачуге. Переезжай ко мне. Если сможешь вытерпеть сплетни деревенских кумушек, живи хоть до старости.

Дун Вань вскрикнула от боли и потерла лоб, но в сердце почувствовала тепло от первой бескорыстной заботы, полученной в этом новом мире. Она не удержалась, обняла Чунь Ни за плечи и тихо сказала:

— Ни-цзы, ты обязательно будешь очень счастлива.

Чунь Ни, не привыкшая к такой близости, слегка покраснела, высвободилась и сердито сказала:

— Добрым людям воздается добром, конечно, я буду счастлива. Ешь скорее курицу, пока не остыла.

Дун Вань подумала немного, затем обернулась и крикнула в сторону развалин шалаша:

— Тао Хуа, Шань Цзы, выходите!

Тао Хуа и Шань Цзы, прижавшись друг к другу, прислушивались к разговору. Услышав зов Дун Вань, они взялись за руки и осторожно вышли. Взглянув на мрачное лицо Чунь Ни, оба опустили головы и не смели проронить ни слова.

Чунь Ни действительно рассердилась. Она думала, что Дун Вань, едва избежав смерти, наконец-то поумнела и перестанет связываться с семьей Чжан. Будущее, будь то новый брак или работа в городе, казалось намного лучше прежней жизни. Но она и представить не могла, что Дун Вань прячет детей семьи Чжан в своей дырявой лачуге!

— Ты… ты дура! Ты меня до смерти довести хочешь! Мало ты натерпелась в семье Чжан? Теперь, когда тебе самой есть нечего и жить негде, ты еще и заботишься о детишках этих покойных матери и сына! Ты совсем с ума сошла! И еще… этот мальчишка, он же сидел на корточках у въезда в деревню, как он сюда попал? Ты что, приют для бездомных открыть собралась?

Дун Вань подмигнула Тао Хуа, показывая, чтобы та скорее брала курицу и пряталась где-нибудь поесть. Затем она схватила за руку разъяренную Чунь Ни, которая уже собиралась уходить, и тихо принялась ее уговаривать:

— Ни-цзы, выслушай меня. У меня есть свои планы.