Оглавление

Пышечка династии Тан

Цветы Шанъяна не знают осени,
Воды Лошуй текут сквозь дворцовые стены.

В расписных покоях смеются девушки,
Звуки флейт и труб печалят прохожих.

Апельсиновые деревья цветут в ущельях,
Нефритовые колесницы поднимаются в горы, где густеют листья кассии.

Читал я когда-то «Предания о бессмертных и Ванму»,
Но даже Девять Небес не сравнятся с этим местом.

Таким Лоян династии Тан видели древние.

Я попала сюда в Праздник середины осени. Прошло уже полмесяца, но я так и не нашла тот самый Тан, о котором мечтала.

Некоторые вещи случаются неожиданно, некоторые тайны требуют раскрытия. Думаю, меня выбрали для этого не за мои таланты, ведь я довольно посредственна. И не за деньги или связи, потому что в тот Тан ничего из этого не возьмешь. Единственная причина — моя полнота. Да, обилие плоти стало причиной, как бы нелепо это ни звучало. Я и сама так думаю.

Поэтому у меня стойкое ощущение, что это заговор. Большой заговор.

Они сказали, что просмотрели миллионы потенциально подходящих кандидатов по всей стране и нашли в моих генах фрагмент, принадлежащий Ян Юйхуань. Я тогда чуть глаза на лоб не выкатила. Неужели у меня с этой женщиной, страдавшей от неприятного запаха тела, общий предок? Или, может, Ян Юйхуань — моя прародительница? Но седовласый старик объяснил, что это не так. У неродственных людей могут быть одинаковые фрагменты генов, ведь все мы произошли от небольшой группы. Если верить теории эволюции Дарвина, мы несем в себе древнейшие коды, размножаемся и расселяемся. Мой ген необязательно достался мне от прекрасной Ян, но одинаковый фрагмент гарантирует, что я буду такой же полной, как она. Вопрос был в том, хочу ли я вернуться в династию Тан. Они обещали, что я стану настоящей Ян Юйхуань, но не выйду замуж за Ли Лунцзи. Они хотели, чтобы расцвет Тан продолжился, чтобы мои знания и ум способствовали развитию китайской цивилизации. Фанатизм в глазах старика заставил меня усомниться в том, что это заговор. Скорее, это был тщательно продуманный план.

Красота — источник бед. Какими бы развитыми ни были технологии, предрассудки всегда вредят женщинам. Не Ян Юйхуань разрушила великий Тан, она лишь ускорила неизбежное. Но в ее намерения это не входило.

Я колебалась, но и мечтала об этом. В этом мире я чувствовала себя чужой. Все худые, а я — пышка. Оказывается, все дело в генетическом фрагменте. Разве возвращение в эпоху, где мне самое место, не счастье? По крайней мере, там у меня будут мужчины: сначала Шоу-ван Ли Мао, потом его отец. Правда, кровосмешение для меня неприемлемо.

Я сомневалась, но ко мне приходили люди и описывали мое предназначение возвышенными словами. В конце концов, мне стало казаться, что если я откажусь, то стану преступницей против истории, против китайского народа, против многовековой цивилизации. Меня прошибал холодный пот.

Я согласилась. Не из-за благородных побуждений и не из-за страха стать исторической злодейкой. Просто в династии Тан я могла выйти замуж за принца, и такая жизнь меня привлекала. В эту эпоху, где все худые как скелеты, даже больше, чем в XXI веке, я бы точно осталась старой девой. А я хочу замуж! За богатого, влиятельного и, простите, красивого мужчину, который будет меня любить. Может, я слишком многого хочу? Но если я вернусь, Ли Мао вроде бы подходит под эти критерии. Как и его отец, если не считать возраста.

Я согласилась, но старик меня обманул. Вот что значит «старый лис»! Он не сказал, что при переносе возможны погрешности, и он необратим. Что бы я ни увидела, когда очнусь, придется смириться.

Он предупредил меня только когда машина уже запускалась. Вот что значит «задним умом все крепки». Но я уже исчезала в потоке времени, и мне оставалось только плакать.

Погрешность оказалась огромной. По-другому и не скажешь.

Я перенеслась сюда со всей своей полнотой. Я не родилась в покоях матери Ян Юйхуань. Мне уже за двадцать, я замужем целых три года. Я точно не Ян Юйхуань. Меня зовут Лю Ланьчжи. И самое ужасное — за полмесяца прогулок по улицам я поняла, что полнота здесь не в моде. Кроме моей служанки и мясника А Саня, я не видела других полных людей. Это меня больше всего расстроило. Я разузнала, что Шоу-ван еще не женат, а в семье Ян нет девушки по имени Юйхуань. То ли история ошиблась, то ли машина старика сломалась. Это не тот Тан, где носят открытые наряды, где ценятся пышные формы. И, главное, здесь нет супа янжоу паомо.

Я разрыдалась. Слезы градом катились по щекам.

Если хотите узнать о взлетах и падениях прошлого, взгляните на Лоян. Но даже нынешнее процветание города не могло залечить мою душевную боль. Почему такая огромная погрешность? Это же настоящая пытка! Я рыдала.

— Госпожа, почему вы плачете? Вам не идет. Лицо опухнет и станет еще больше.

Рядом со мной стоял худой, как щепка, мужчина и успокаивал меня тихим голосом. Это мой муж, мой муж времен династии Тан. Вдвое меньше меня, особенно в ширину. И, главное, у него нет ни денег, ни власти. Хотя выглядит неплохо и относится ко мне хорошо, не критикует за полноту.

— Правда? Мое лицо большое? Почему? Почему только у меня большое лицо? Потому что я сплю на спине?

Я подняла заплаканные глаза и посмотрела на своего мужа, Цзяо Чжунхэ. (Какое ужасное имя! Чуть не Цзяо Чжунцзин! Терпеть не могу придумывать имена персонажам.)

— Не такое уж и большое. Чуть меньше, чем у Хуню, — ответил Цзяо Чжунхэ, мой глупый муж, после недолгих раздумий.

— Значит, все равно большое! — Я разрыдалась еще сильнее.

— Большое лицо — не преступление, госпожа. Зачем так убиваться? — Цзяо Чжунхэ не понимал, почему я так переживаю из-за лица.

— Госпожа, не плачьте. Съешьте пару моих пилюль из боярышника, и вам сразу полегчает, — сказал Цзяо Чжунхэ, словно уговаривая ребенка, и потянул меня за рукав.

Этот мужчина, мой нынешний муж, потомок Байхухоу. Говорят, этот титул даровали его отцу, моему свекру, за заслуги. Мой свекор был тайи, и мой муж тоже унаследовал врачебные навыки, но особых успехов не достиг. Сейчас он работает в аптеке при дворце Лояна, готовит лекарства. Его конек — пилюли из боярышника.

Байхухоу оставил после себя несколько сотен му земли в двадцати ли к юго-востоку от Лояна. Но у потомка Байхухоу почти не осталось денег, потому что он не умел вести хозяйство. Арендаторы с каждым годом приносили все меньше дохода, и в итоге почти перестали платить. Семья жила на жалование мужа. Дом в городе был немаленький, но даже слуг не было.

Еще у меня есть свекровь. За полмесяца мы ни разу не поссорились, но она считает меня своим злейшим врагом. При виде меня у нее начинает болеть сердце, якобы из-за того, что я три года не могу родить.

Еще у меня есть деверь, Чжун Юэ. Совсем маленький, ровесник моему браку. Судя по возрасту и отношению свекрови, он точно не ее сын. Интересно, почему? Неужели я забеременела еще до свадьбы и перенеслась сюда с ребенком? Вряд ли.

Бедный Чжун Юэ родился с заячьей губой. Ему три года, но он почти не говорит. По крайней мере, я ни разу не слышала.

Сейчас у меня есть два варианта: смириться или исчезнуть из истории. Но думаю, что в том, что я не стала Ян Юйхуань, есть свои плюсы. По крайней мере, я не умру насильственной смертью, не увяну в сорок лет. Я еще хочу дожить до глубокой старости и увидеть внуков.

Я яростно жевала пилюли из боярышника. Я решила: раз уж я Лю Ланьчжи, так тому и быть. Хорошо, что не героиня баллады «Павлин летит на юго-восток». Хотя моя ситуация очень похожа. Свекровь снова ругается, муж расстроен. Я махнула ему рукой, чтобы шел разбираться, потерла лицо и пригладила волосы. Пусть я и не идеальная жена, но и не тряпка. Нечего меня за дурочку держать! Я буду бороться. Битва только начинается.

— Хуню, принеси Чжун Юэ. Старая карга опять разошлась, — крикнула я в сторону двери.

В семье Цзяо была всего одна служанка, и та моя, приданное из дома. У нее не было имени, ее звали просто «толстушка». Когда я очнулась в династии Тан, первое, что я увидела, — это круглый, как шар, силуэт. Я тогда даже обрадовалась, подумала, что недостаточно полная, раз есть настоящие женщины Тан, такие широкие и крепкие. Но быстро поняла, что это исключение, а не правило. Я назвала ее Хуню, и она была очень рада.

Снаружи послышался топот, и Хуню ввалилась в комнату, держа под мышкой маленькую обезьянку. Трехлетний Чжун Юэ все еще не умел говорить. Худой, как щепка, с редкими желтыми волосами. Выглядел болезненным, словно недоедал. Не понимаю, как он вообще вырос за эти три года. Из-за худобы выделялись только большие, круглые глаза, которые он беспрестанно вращал. Слюни текли ручьем.

— Нян-нян, нян-нян, — тянул Чжун Юэ ручки к пилюлям.

— Я твоя невестка, а не мать. Бедный ребенок, — я разломила пилюлю пополам и положила ему в рот, усадив к себе на колени. Его слюни тут же потекли по моей одежде.

В главной комнате свекровь продолжала отчитывать Чжунхэ. Этот мужчина был во всем хорош, кроме одного — он был маменькин сынок, почти как Цзяо Чжунцзин.

Но я не сдамся. Не могу сдаться.

И правильно, что я не стала Ян Юйхуань. У меня нет таких высоких и благородных целей. Я пришла сюда не для того, чтобы спасать историю. Я хотела замуж. Конечно, есть разница между тем, чтобы искать мужа самой и перенестись сюда уже замужней женщиной. Но разве это не моя истинная цель? По крайней мере, мой муж не против моего большого лица.

И выглядит он довольно неплохо.