Глава 12. Ты не она

После еды Ху Цзяоцзяо вымыла посуду и отправила детей играть.

Достав из своего пространства мачете, она отправилась в небольшую рощу за хижиной, чтобы нарубить длинных жердей для починки забора. Хижина и так была ветхая, а забор еще и сломала Сюн Хуа — жить так дальше было просто невозможно.

В мире зверолюдей только наступила осень, но полуденное солнце все еще нещадно палило.

Ху Цзяоцзяо старательно поднимала провисшие части забора, вставляла новые жерди и закрепляла их лозой. Прежняя хозяйка тела была лентяйкой, поэтому теперь Ху Цзяоцзяо быстро уставала даже от небольшой работы. К тому времени, как она закончила чинить двухметровую пробоину, она вся покрылась потом.

Глядя на убогий заборчик вокруг двора, Ху Цзяоцзяо мысленно поклялась, что при первой же возможности построит новый дом! Иначе, когда вернется главный злодей, им всей семьей будет негде развернуться.

Ху Цзяоцзяо вытерла пот. Она не мылась со вчерашнего дня и чувствовала себя ужасно грязной. Собираясь воспользоваться отсутствием детей и набрать воды, чтобы помыться в доме, она обернулась и увидела Лун Сю, стоящего в дверях и смотрящего на нее.

Она на мгновение застыла, а затем вспомнила, что Лун Сю не видит.

— Сюсю, почему ты не пошел играть с Линъэр и остальными? — спросила Ху Цзяоцзяо, отложив свои планы помыться.

Бледное лицо Лун Сю оставалось бесстрастным, он словно растворялся в тени дома.

— Я не вижу, — тихо ответил он.

Ху Цзяоцзяо вспомнила, что второй сын, Лун Сю, из-за своей слепоты был замкнутым и мало общался с братьями и сестрами. Он был самым незаметным из всех детей. Он редко играл с другими.

Почувствовав, что, возможно, обделяла Лун Сю вниманием, она потрепала его по голове и мягко сказала: — Тогда я побуду с тобой. Если захочешь куда-нибудь пойти, я тебя отведу.

Похоже, ей нужно будет уделять больше внимания второму сыну.

Почувствовав тепло ее руки, хрупкое тело Лун Сю напряглось.

Он закусил бледные губы и твердо произнес: — Ты не она.

Улыбка Ху Цзяоцзяо замерла. Она постаралась сделать вид, что ничего не поняла: — Сюсю, о чем ты говоришь? Я — твоя мама. Ты же не перестал считать меня своей матерью только потому, что я раньше плохо к тебе относилась?

Лун Сю, как и ожидалось, был самым проницательным из детей прежней Ху Цзяоцзяо. Он всего за день раскусил ее.

Однако сейчас она находилась в теле прежней Ху Цзяоцзяо, и даже если Лун Сю понял, что она не его настоящая мать, у него не было доказательств.

Эта мысль немного успокоила Ху Цзяоцзяо. Даже если маленький злодей очень силен, он может мучить только это тело, но не сможет изгнать ее душу!

— Ты можешь обмануть их, но не меня, — холодно сказал Лун Сю, глядя на Ху Цзяоцзяо, словно читая ее мысли. Несмотря на слепоту, он точно смотрел ей в глаза.

На мгновение Ху Цзяоцзяо даже показалось, что он на самом деле видит.

— Сюсю, я…

— Мама! К нам пришел Сяотяо! — радостно закричала Лун Линъэр из-за забора.

Ху Цзяоцзяо как раз ломала голову, как отвлечь малыша, когда услышала голос дочери. Услышав, что пришли гости, Лун Сю поджал губы, опустил глаза и, ничего не говоря, развернулся и пошел в дом. Злая самка была его матерью, и если что-то случится, он сам с ней разберется, без посторонней помощи.

Взглянув на удаляющегося Лун Сю, Ху Цзяоцзяо облегченно вздохнула и посмотрела на двор.

Лун Линъэр вбежала во двор, а за ней шел высокий худой мужчина-зверочеловек. Он с трудом нес на плечах несколько туш.

Лун Юй и Лун Чжун шли позади, каждый с охапкой дров в руках. Лун Яо, видимо, устал летать и теперь сидел на голове Лун Юя, не отрывая красных глаз от добычи в руках мужчины.

— Линъэр, кто это? — поспешила навстречу Ху Цзяоцзяо, с любопытством глядя на мужчину. Она читала роман и знала сюжет, но не всех персонажей в лицо.

— Мама, папа попросил Сяотяо принести нам добычу. Мы собирали дрова и встретили его, вот и вернулись вместе, — объяснила Лун Линъэр. Она была очень живой и единственной, кто охотно разговаривал с Ху Цзяоцзяо.

Выслушав дочь, Ху Цзяоцзяо все поняла. Хотя Лун Мо жил в лесу, он каждые десять дней или полмесяца присылал им добычу. Прежняя Ху Цзяоцзяо презирала его, поэтому он обычно передавал все через других зверолюдей из племени.

Мужчина перед ней, должно быть, Хоу Сяотяо, который часто приносил добычу от Лун Мо, поэтому дети его знали. Только вот…

Ху Цзяоцзяо прищурилась и посмотрела на потного Хоу Сяотяо.

Хоу Сяотяо с шумом бросил добычу на землю, вытер пот и сказал Ху Цзяоцзяо: — Ху Цзяоцзяо, это мясо, которое тебе передал Лун Мо. Если больше ничего не нужно, я пойду.

— Подожди.

— Ху Цзяоцзяо, что-то еще? — Хоу Сяотяо замялся, глядя на Ху Цзяоцзяо, и отвел взгляд.

— Ты ничего не забыл? — Ху Цзяоцзяо подошла ближе и посмотрела на добычу. Это были две некрупные овцеподобные туши и одна тощая пестрая птица.

— Забыл? Забыл что? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотал Хоу Сяотяо, пряча глаза и нервно переминаясь с ноги на ногу.

Дети смотрели на Хоу Сяотяо, словно хищники, выслеживающие добычу. Они испытывали неприязнь не только к Ху Цзяоцзяо, но и ко всем зверолюдям, которые посягали на их интересы.

Ху Цзяоцзяо усмехнулась и, указав на одну из овец, покрытую ранами, сказала: — Это явно не добыча Лун Мо. Ты украл его добычу и пытаешься обмануть меня этой жалкой падалью! Думаешь, я глупая?

Хоу Сяотяо вздрогнул. Откуда она узнала?

— Ты лжешь! С чего ты взяла, что я украл добычу? Я из добрых побуждений принес тебе мясо, а ты меня еще и оскорбляешь! Больше не проси меня о помощи! — закричал он, покраснев от злости.

— С того, что раны на этой туше слишком мелкие. Это не следы когтей Лун Мо, — холодно ответила Ху Цзяоцзяо.

В книге, хоть Лун Мо и считался неудачником, он был отличным охотником. Каждый раз он присылал не меньше десятка туш, но после Хоу Сяотяо до прежней Ху Цзяоцзяо доходили лишь две-три. А она была настолько глупа, что никогда не подозревала Хоу Сяотяо.

Если бы Хоу Сяотяо не присваивал себе большую часть добычи и не забирал все хорошие шкуры, она и дети не голодали бы и не мерзли. У них в доме не было ни одной целой шкуры.

Лицо Хоу Сяотяо вытянулось, крупные капли пота стекали по его лбу. Возможно, взгляд Ху Цзяоцзяо был слишком пронзительным, потому что он вдруг разозлился и, покраснев, закричал: — Да! Я подменил добычу! И что ты мне сделаешь?! Такая самка, как ты, должна сдохнуть с голоду! Ты только и знаешь, что избивать своих детей! Ты хоть раз дала им кусок мяса? Хоть раз одела их в хорошую шкуру?! Лучше скормить добычу собакам, чем тебе! Тьфу!

Он презрительно сплюнул.