Глава 7. Вырвать клок шерсти

Сюн Хуа отпустила Лун Линъэр. Девочка, схватив Лун Яо, испуганно спряталась за братьями.

Дети, все еще дрожа, смотрели на Ху Цзяоцзяо, которая дралась с толстой самкой.

Лун Юй, поджав губы, не сводил глаз с Ху Цзяоцзяо.

Злая самка всегда была трусливой и никогда не вступала в драку с другими. Максимум, что она делала — это ругалась. А сегодня она защищала их, сражаясь с другой самкой.

Она стала совсем другой, словно превратилась в другого зверя.

Лун Чжун, поддерживая Лун Сю, презрительно фыркнул: — Притворяется.

У Лун Линъэр на щеках блестели слезы. Она молча смотрела на Ху Цзяоцзяо.

Это был уже второй раз, когда злая самка защищала их…

Хотя дом Ху Цзяоцзяо стоял на отшибе, шум драки привлек внимание других зверолюдей, и вокруг собралась небольшая толпа.

Зверолюди с удивлением наблюдали за происходящим.

— Что случилось с Ху Цзяоцзяо? Она же всегда не любила своих детей, а теперь так яростно их защищает?

— Она еще и Сюн Хуа бьет! Кажется, ей жить надоело!

— Связалась с никчемным самцом, да еще и ведет себя так вызывающе. Если Сюн Хуа ее покалечит, то поделом…

Зверолюди сплетничали, но никто не вмешивался.

Все ждали, чем закончится эта история.

Ху Цзяоцзяо не удивилась, услышав эти перешептывания.

В книге прежняя хозяйка ее тела была второстепенным персонажем, обреченным на гибель. Она была злобной и успела насолить многим в племени. К тому же, она положила глаз на Ин Юаня, чем разозлила Лу Минъэр, обладающую всеми преимуществами главной героини. Поэтому ее ненавидели все зверолюди племени.

Некоторые даже специально издевались над ней и ее детьми, чтобы угодить Лу Минъэр.

Сюн Хуа была одной из них!

Прежняя хозяйка тела была трусихой, но Ху Цзяоцзяо не собиралась ей подражать. Ее дальнейшая жизнь зависела от этих пятерых детей, будущих злодеев, и она не позволит никому им навредить!

С этой мыслью Ху Цзяоцзяо с силой пнула Сюн Хуа в зад.

Раздался звук рвущейся ткани.

Клок шерсти остался в руках Ху Цзяоцзяо. Сюн Хуа упала лицом в землю, набив рот грязью, и, схватившись за голову, закаталась по земле.

— Ой! Моя голова! Больно! Ху Цзяоцзяо, мерзавка, ты хочешь умереть?!

Ху Цзяоцзяо холодно посмотрела на нее.

— Это ты хочешь умереть! Еще раз тронешь моих детей — сделаю тебя лысой!

Она подошла к детям. Те с опаской смотрели на нее, не приближаясь.

Ху Цзяоцзяо нежно смахнула с них пыль. Старшие дети отступили на шаг, не желая, чтобы она к ним прикасалась.

Она не рассердилась, а повернулась к Лун Линъэр: — Испугалась? Тебе больно? Не бойся, теперь я вас защищу. Никто больше вас не обидит.

Лун Линъэр все еще дрожала от страха. Лун Яо, которого она держала на руках, тоже был напуган. Он свернулся калачиком, спрятав голову под хвостом.

Присмотревшись, Ху Цзяоцзяо заметила кровь, проступившую под мелкой чешуей.

Она присела и обняла обоих детей, нежно поглаживая Лун Линъэр по спине. — Не бойся, Линъэр, я с тобой.

В ее объятиях дети немного успокоились, их напряженные тела расслабились.

— Мама, ты правда нас защитишь? — неуверенно спросила Лун Линъэр, поднимая свое худое личико.

В ее покрасневших глазах читалась жажда безопасности.

Ху Цзяоцзяо понимала, что девочка ей еще не до конца доверяет. Несмотря на кажущуюся покорность, в ее глазах все еще таилась настороженность.

Лун Линъэр была самой хитрой из пятерых. Она знала, как получить то, что ей нужно, и поэтому не так сильно отвергала Ху Цзяоцзяо, как остальные.

Но это не значило, что она искренне называла ее мамой.

Ху Цзяоцзяо стало грустно от мысли, что такая маленькая девочка вынуждена прибегать к хитрости, чтобы выжить. Ее голос зазвучал еще тверже.

— Конечно! Вы мои дети, и я обязательно вас защищу!

Рано или поздно она завоюет доверие этих детей!

Представив, как эти худенькие, смуглые детишки превратятся в пухлых, розовощеких малышей, ластящихся к ней, Ху Цзяоцзяо почувствовала прилив тепла.

— Мама! Тебя ударили? Ты в порядке?! — раздался крик из толпы. Пухлый мальчишка подбежал к Сюн Хуа.

Сюн Хуа, придя в себя, схватилась за голову. На месте вырванного клочка шерсти красовался лысый участок. Она чуть не плакала от обиды.

Для самки зверолюдей внешность очень важна, и теперь, когда Ху Цзяоцзяо оставила ее с проплешиной, Сюн Хуа готова была ее убить.

— Мама в порядке, — пробормотала Сюн Хуа, поднимаясь с земли. Какой позор!

— Мама, у тебя на голове лысина! Как некрасиво! — закричал мальчишка, указывая на ее голову.

Лицо Сюн Хуа потемнело.

— Замолчи, глупый мальчишка! — Она ударила его по голове.

Мальчишка опешил, схватился за голову и обиженно засопел: — Мама, ты же сказала, что отомстишь за меня! Почему ты меня бьешь?..

Он всего лишь сказал правду.

Мама и так толстая, а с лысиной стала еще хуже…

Но вслух он это произнести не решился и обиженно замолчал.

Ху Цзяоцзяо узнала в мальчишке того самого, которого вчера запустила комком грязи. Она фыркнула.

— Ах ты, маленький негодник! Снова пришел? Вчера ты со своими дружками избил моих детей и украл у них мясо! Я еще с тобой не рассчиталась!

Мальчишка испуганно спрятался за Сюн Хуа.

— Мама, она хочет меня ударить!

— Ху Цзяоцзяо, ты, взрослая самка, бьешь ребенка! У тебя совсем совести нет?! — взревела Сюн Хуа, свирепо глядя на Ху Цзяоцзяо.

— А ты, когда била моего ребенка, о совести не думала, — с издевательской улыбкой ответила Ху Цзяоцзяо.

— Я… я просто учила этих маленьких выродков уму-разуму! — Сюн Хуа побагровела от злости. Она вытащила сына вперед и, ткнув пальцем в его лоб, заголосила: — Эти выродки вчера разбили голову моему Сюн Цю! Что мне, смотреть на это спокойно?! Эти никчемные отбросы все равно вырастут бесполезными! Даже если их убить – ничего страшного не случится!

Слова «никчемные отбросы» больно ранили детей.

— Мы не отбросы! — сжал кулаки Лун Юй.

Он обязательно станет сильным и заставит всех, кто издевался над ними, горько пожалеть! Они будут умолять о прощении!

— Давай, убей меня! — в глазах Лун Чжуна вспыхнула ненависть. — А когда я вырасту, я убью тебя!

Плохо дело!

Увидев кровожадный блеск в глазах Лун Чжуна, Ху Цзяоцзяо похолодела.

Похоже, Лун Чжун уже встал на путь тьмы!