Глава 14 (Часть 1)

Глава 14

Гуй Хайчэн в последние дни был в прекрасном настроении. Даже видя, как Юйчи Яньвань демонстрирует ему своё недовольство, он ничуть не сердился, а наоборот, усмехнулся:

— Отчего же императрица при виде А Мин расплывается в улыбке, а завидев Меня, холодеет лицом?

Он назвал Юйчи Яньвань императрицей, а Ума Мин — А Мин. Близость в его тоне была очевидна.

Юйчи Яньвань холодно фыркнула и даже не взглянула на него.

Императора несколько раз подряд унизили, и он немного разозлился:

— Юйчи Яньвань, Я — император, а также твой муж! Как ты можешь…

Юйчи Яньвань нетерпеливо прервала его нравоучения и попрощалась с Бай Чжоу:

— А Цзе, я пойду.

Оставив императора одного кипеть от ярости.

С начала и до конца Бай Чжоу оставалась лишь наблюдателем. Точно так же, как и во время всего Её путешествия в мир смертных. Она с самого начала знала исход, но никогда не проронила ни слова.

Даже своей служанке или Юйчи Яньвань Она не дала ни единого намёка.

Император был очень недоволен кланом Юйчи, особенно в последнее время.

Раньше главной угрозой для императора был Мудрый князь Гуй Хайтан. Однако по мере того, как слухи о богине распространялись всё шире, настроения народа снова начали меняться, а ход войны обернулся от поражения к победе. Император решил, что ему предначертано Небесами и он получил божественную помощь. От этого он стал высокомерным и самонадеянным, постепенно приходя к мысли, что клан Юйчи обладает чрезмерной властью. Дочь клана Юйчи была главной императрицей, и он опасался, что рано или поздно они замыслят мятеж.

То, что Юйчи Яньвань совершенно не ставила его ни во что, лишь «укрепило» подозрения императора.

Гуй Хайчэн смотрел вслед уходящей Юйчи Яньвань, и выражение его лица было непредсказуемым.

Лишь спустя некоторое время он вспомнил, что хозяйкой этого дворца была его новоиспечённая императрица Ума Мин.

Хотя «Ума Мин» тоже происходила из знатного рода, все знали, что клан Ума стал мятежным. Отношение «Ума Мин» к своей семье его очень радовало.

Женщина, выйдя за него замуж, не должна иметь никаких других привязанностей.

Гуй Хайчэн посмотрел в сторону Ума Мин. Она стояла у окна, наполовину скрытая светом, так что он не мог разглядеть выражения Её лица. Но с этого ракурса «Ума Мин» казалась очень нежной.

Гуй Хайчэн невольно сделал два шага к «Ней». Разглядев «Её» наряд полностью, он снова ощутил, как в его глазах разгорается пламя желания.

Одинокая, беззащитная женщина, способная, однако, завоевать веру народа — Она станет его оружием.

Но, глядя на «Неё», Гуй Хайчэн не удержался и высказал то, что было у него на душе:

— Юйчи Яньвань с самого прибытия во дворец, пользуясь своим происхождением, творит во дворце что хочет! Даже меня, императора, она ни во что не ставит!

Будь на её месте другая наложница, она непременно стала бы утешать императора, либо советуя ему не думать об этом, либо, имея конфликт интересов с Юйчи Яньвань, подлила бы масла в огонь.

Но Бай Чжоу лишь посмотрела на него и промолчала.

— Раньше Я считал её юной и не придирался, но кто бы мог подумать, что с годами она станет ещё хуже! Раньше Я думал, что хоть она и избалована, но, в отличие от отца и братьев, понимает общую картину. Как же Я ошибся! — Гуй Хайчэн с надеждой посмотрел на Неё, ожидая, что Она либо утешит его, либо вместе с ним осудит бесстыдство клана Юйчи.

Бай Чжоу сначала не хотела отвечать, но, неизвестно почему, вдруг сказала:

— А когда Ваше Величество женился на императрице, почему вы не подумали о том, что она ещё юна?

Бай Чжоу не считала Юйчи Яньвань наивной простушкой лишь потому, что та доверяла Ей и полагалась на Неё.

Она выросла в центре власти и с рождения умела использовать и защищать свои интересы.

Гуй Хайчэн потерял дар речи и, почувствовав себя неловко, сменил тему:

— Платья, что они прислали, подошли? Нет ли каких-нибудь недостатков?

Он считал, что сделал уже достаточно. Ума Мин, как ни крути, была невестой его брата, а её отец — мятежником… То, что он сделал её Императрицей Западного дворца, было уже огромной честью для неё и своего рода исполнением их прежних чувств, давая понять, что он не нарушил слово.

Однако он не получил от неё ни благодарности, ни любви, видя лишь нетающий лёд в Её глазах, что слегка его раздосадовало.

— Одежда очень красивая, но Ваше Величество слишком уж разоряет народ и растрачивает казну.

— Ты — та, кого Я ценю всем сердцем. Как это может быть разорением народа и растратой казны? — Хотя Гуй Хайчэн и был раздосадован, он ни на миг не сводил глаз с Бай Чжоу.

Он должен был признать, что Она обладала для него роковой притягательностью — чувством, которого он прежде не испытывал к Ума Мин.

Наоборот, сейчас ему казалось, что он влюбился в Ума Мин, и поэтому раз за разом нарушал ради неё правила.

Возможно, он не то чтобы не любил её, просто его чувства к Ума Мин пришли позже.

Гуй Хайчэн неправильно понял:

— Так значит, А Мин, ты всё ещё обижаешься на меня?

На этот вопрос Бай Чжоу действительно не могла ответить за Ума Мин. Она впервые заколебалась. Ума Мин, скорее всего, обижалась на Гуй Хайчэна, иначе Она бы не пробудилась раньше времени.

Бай Чжоу сказала:

— Зачем Вашему Величеству спрашивать меня о том, что вы сделали сами?

Она пошла дальше, раскрывая тайные мысли Гуй Хайчэна:

— Ваше Величество хочет использовать имя богини, чтобы укрепить свой авторитет среди народа. Но у Вашего Величества уже есть императрица, и назначать ещё одну, Императрицу Западного дворца, неуместно. На самом деле, цель Вашего Величества уже достигнута. Я советую Вашему Величеству не принуждать себя.

Гуй Хайчэн понял Её смысл и с недоверием спросил:

— Ты не хочешь?

Хотя Ума Мин была перерождением Бай Чжоу, раз это перерождение, значит, это не один и тот же человек.

Поэтому Бай Чжоу никогда не отождествляла себя с этими перерождениями.

Она немного подумала и уверенно ответила Гуй Хайчэну:

— Да. — Возможно, раньше Ума Мин и хотела этого, но Она верила, что после того, как Гуй Хайчэн предал своё обещание, любовь Ума Мин к нему исчезла.

Что до Неё самой, то Ей было смешно и неловко. Это было всё равно, что подёнка, что рождается утром и умирает вечером, подошла бы к человеку и предложила ему стать парой.

К тому же, Её возраст и возраст Гуй Хайчэна, простого смертного, измерялись совершенно разными величинами.

Гуй Хайчэну хотелось жениться на богине, но даже для него, Императора Людей, это было весьма затруднительно.

И боги, и бессмертные вышли за пределы шести путей перерождения и не могли вступать в любовные отношения с людьми.

Что ещё страшнее, рождение потомства нарушило бы порядок трёх миров.