Выписка
Цзинъи перевели в обычную палату только через две недели. Она не чувствовала ничего особенного, даже втайне радовалась законному поводу взять долгий отпуск. А вот Дария постоянно хмурилась и выглядела озабоченной. Сегодня она пришла очень рано, но в палате уже кто-то был. Сквозь прозрачное стекло двери она увидела мужчину в довольно официальной одежде, сидевшего спиной к ней у кровати.
— Ты не на работе? — спросила Цзинъи у мужчины перед ней. — Болтаешь тут с пациенткой?
Надо сказать, тип мужчин, который нравился Цзинъи, был довольно постоянным. Джонатан был врачом в этой больнице. Узнать, из-за чего Цзинъи получила ранение, было несложно, стоило лишь немного поспрашивать.
— Я только что закончил ночную смену. Увидел твою историю болезни, вот и зашел проведать. Как ты?
— Неплохо, спасибо.
Джонатан с силой сжал кулак и разжал. Он прекрасно понимал, что, хотя Цзинъи хорошо относилась ко всем вокруг, в общении с ней всегда ощущалась дистанция, которую невозможно было игнорировать. Ее доброта имела пределы, она не стала бы закрывать кого-то собой от пули. По крайней мере, его — точно нет.
— Снова сменила партнера для секса? Вкусы у тебя быстро меняются. Не знал, что ты еще и би?
Цзинъи улыбнулась, не утруждая себя ненужными объяснениями ненужным людям.
— Почему ты определяешь себя как партнера для секса? Так себя не ценишь, бывший?
— Когда ты наконец устанешь от этих игр? Не утомительно?
— Довольно скучно, но мне нравится, когда кто-то рядом.
— Нравится, когда рядом… Тебя действительно никак не согреть, — Джонатан схватил руку Цзинъи и потерся о нее своей щекой. Он сидел ниже больничной койки, и его взгляд снизу вверх казался жалким. Когда Цзинъи не хотела, чтобы ее видели, он не мог ее найти. — Когда мы расставались, ты сказала, что меня привлекла только твоя внешность, и я быстро тебя забуду. Ты солгала. Прошел уже год, а я все еще не могу тебя забыть. И шанса помириться ты мне не даешь. Я думал, мы хорошо подходили друг другу.
Джонатан и Цзинъи познакомились на лекции в университете. Цзинъи позвала подруга с медицинского факультета. Джонатан был научным ассистентом профессора, читавшего лекцию. Он влюбился в Цзинъи с первого взгляда во время дискуссии после лекции. А любовь с первого взгляда — это и есть влечение к внешности.
Цзинъи даже в какой-то степени нравилось проводить время с Джонатаном. Вот только его характер был слишком угодливым, особенно перед ней он терял всякую инициативу, словно всегда ждал приказа хозяина.
— Подходили?.. Однажды я случайно заговорила с тобой резким тоном, и ты обнаружил, что тебе нравится, когда тебе приказывают. Мне показалось это новым, и я не против была поиграть с тобой. Что до примирения, разве нас связывали какие-то неразрывные чувства? — Цзинъи усмехнулась. — Тело — это тело, душа — это душа. Ты же не думаешь, что физическая близость может высечь искру любви? Кремень, что ли?
— И там, и там выделяется дофамин. Граница между видами удовольствия размыта. Но главное ведь — получать удовольствие, разве нет?
Сказано было не совсем неверно, но это не могло заполнить пустоту в душе Цзинъи. Она высвободила свою руку из ладони Джонатана и взъерошила его золотисто-каштановые волосы, которые не потеряли форму даже после ночной смены. На ощупь они были приятными, мягкими.
— Но я не люблю щенков.
«Щенок» немного разозлился. Не попрощавшись, он вышел из палаты, злобно зыркнув на стоявшую у двери Дарию. Она вошла и, увидев, что Цзинъи выглядит как обычно, из любопытства спросила:
— Твой друг? Почему он рассердился?
Цзинъи с улыбкой пошутила:
— Бывший парень. Ревнует к тебе.
Дария почему-то смутилась.
— К чему меня ревновать…
— Шучу. Он только что с ночной смены, не в духе. Не обращай внимания.
Наступила неловкая пауза, и тема заглохла. Через некоторое время Дария посмотрела на свежую повязку Цзинъи и с болью сказала:
— Шрам останется…
Цзинъи съела кусочек яблока, который Дария поднесла к ее губам, совершенно не беспокоясь.
— Ну и пусть остается.
— Как ты можешь еще улыбаться…
— Потому что, когда я очнулась, увидела, что ты все еще здесь, — Цзинъи оперлась на подлокотник и немного приблизилась. — Почему ты не поехала домой?
— Ты пострадала из-за меня, попала в больницу. Как я могла просто уйти?
— О~ Гуманитарная помощь, значит. Тогда оставайся со мной, пока я полностью не поправлюсь~ Не хочу встречать Рождество одна~ Все равно в конце года трудно найти работу, — ее несерьезный тон создавал впечатление, будто она всего лишь поцарапалась, а ее отправили в больницу, и раз уж подняли шум из-за пустяка, то она может покапризничать.
Дария потеряла дар речи от поведения Цзинъи.
— …Ты вообще понимаешь, что такое огнестрельное ранение? Ты знаешь, насколько опасно было в тот день? Ты знаешь, что до приезда скорой у тебя остановилось сердце? Ты знаешь, что врачи чуть не констатировали твою смерть? Они сказали, что ты выжила только чудом, — у Дарии была острая реакция на оружие. Она своими глазами видела улицы после силового подавления протестов, тела с множеством пулевых отверстий, растоптанные в кровавое месиво бегущей толпой. Запах крови, который не выветривался из воздуха, проникал прямо в легкие.
— Конечно, я знаю, что опасно, — Цзинъи сделала лицо «ты меня за трехлетнего ребенка держишь?». — Но если бы я не подошла, разве для тебя это не было бы опасно? Так что не читай мне нотаций~ М?
Дария сжала кулаки, сердце тоже словно сжалось.
— Почему тебе так все равно? Почему, когда тебе больно или грустно, ты только улыбаешься? Тебе действительно легко на душе? Ты спрашивала меня, думаю ли я о себе. А ты? Ты когда-нибудь заботилась о своих чувствах?..
Цзинъи серьезно задумалась и сказала:
— Ты и Жасмин в порядке, я тоже в порядке. Преступника поймали на месте. Я не только могу взять отпуск, но и получу немаленькую компенсацию. Счастливый конец, все довольны. Конечно, я искренне рада, — она склонила голову и невинно моргнула, глядя на Дарию.
— Ты…
— Так ты мне обещаешь?
— Эх… — Дария вздохнула. На улыбающееся лицо зла не держат. Хотя она и злилась на Цзинъи за то, что та не бережет себя, но сердиться на нее не могла. — Я и так собиралась… Когда ты здорова, живешь как придется. А с ранением, кто знает, насколько еще беспечной ты будешь…
— Хе-хе, отлично, — кстати говоря, Цзинъи вспомнила слова Джонатана. Она хотела, чтобы Дария осталась рядом, но не потому, что ей было скучно без новых отношений уже несколько месяцев и одиноко, как раньше. Однако сейчас она не могла, как при написании диссертации, извлечь из памяти нужную информацию и прийти к точному выводу.
Рука Цзинъи по-прежнему лежала на подлокотнике у окна, ее полуприкрытые глаза изогнулись в улыбке, ожидая следующего кусочка яблока. Дария смотрела на эту спасительницу, которая без раздумий бросилась ей на помощь в отчаянной ситуации, и на мгновение потеряла дар речи. Отрезанный кусочек яблока упал на пол.
Через несколько дней после перевода в обычную палату врач во время обхода отметил, как быстро восстанавливается молодой организм, и выписал Цзинъи.
В Англии снег бывает нечасто. Прошлая зима была теплой, не выпало ни снежинки. В день выписки из больницы в Лондоне пошел первый снег в этом году.
Жасмин впервые видела снег и была в восторге. Пока они втроем ждали такси у дороги, она сидела на корточках у клумбы и ловила ручкой снежинки, падавшие на листья травы. Дария тоже никогда не видела снега, ведь она выросла в низких широтах. Но она была уже не ребенком, поэтому ограничилась лишь коротким вздохом восхищения.
Цзинъи слегка запрокинула голову. Снежинки падали с неба, но она даже не моргнула.
— Снег пошел… — Снежинки резко контрастировали с ее темными длинными ресницами. Легкое облачко пара вырвалось из ее бледно-розовых губ и растаяло в воздухе. Белая, тонкая шея выглядывала из-под стоячего воротника пуховика.
Дария удивленно спросила:
— А где твой свитер??? — Она точно видела, как Цзинъи надевала шерстяной свитер с высоким воротом. Наверняка сняла, пока она отвернулась.
Цзинъи перестала смотреть на небо и, повернув голову к Дарии, слегка улыбнулась.
— В сумке.
— Ты хоть посмотри, какая погода! Под курткой одна футболка с коротким рукавом! Только из больницы выписалась и уже хочешь обратно, да?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|