Сахарный тростник (Часть 2)

— Я в порядке. Столько времени прошло, я уже ничего не чувствую, — безразлично пожала плечами Цзинъи. — Через несколько месяцев, то ли из-за хлопот, то ли — с вероятностью одна на десять миллионов — у него проснулась совесть, меня выбросили сюда. До этого я почти не контактировала с внешним миром. Бог знает, как я тогда боялась, одна, в незнакомом месте. Но это было лучше, чем оставаться там взаперти.

На самом деле, семья начала что-то подозревать, и Цю Юйян отправил Цзинъи подальше, чтобы сохранить свою тайну.

Она достала еще несколько фотографий и протянула Дарии.

— Потом меня травили и дискриминировали из-за того, что я была тихой, замкнутой азиатской девочкой. Я постоянно меняла школы и приемные семьи. Это все фотографии с того времени.

Эти снимки не были сделаны специально, это были случайные кадры или фото с мероприятий, где сниматься было необходимо. В конце концов, все они разными путями вернулись к своей хозяйке.

Дария рассматривала фотографии одну за другой. Цзинъи на них постепенно взрослела. Ее взгляд остановился на одном снимке. На нем Цзинъи стояла на обочине в темно-синей школьной форме, ожидая зеленого света. Ветер, поднятый проезжающими машинами, растрепал кончики ее волос, челка закрывала брови и глаза. Кленовый лист упал прямо ей под нос в тот самый момент, когда время замерло навсегда. В уголках ее глаз стояли слезы, вид был холодным и надломленным. Дария неосознанно коснулась лица Цзинъи на фотографии.

— Ты стриглась коротко?

— Один раз, — в то время Англия уже не могла вместить Цзинъи, и она перебралась в один из городов Шотландии, на севере острова. — В новом доме был высокомерный белый мальчишка, младшеклассник. Он был настоящим мерзавцем. Однажды он налепил мне на волосы кучу жвачки, вот я и подстриглась.

Цзинъи вынула клюшку для гольфа.

— Мы с ним подрались. Он сломал мне руку бейсбольной битой. А я ответила ему той же монетой, используя эту клюшку. Он горько пожалел о содеянном. Возможно, это у меня от отца… Но после этого я перестала молча сносить обиды.

Она обвела указательным пальцем правой руки указательный палец левой.

— Ты… боишься меня?

Когда Дария услышала, как Цзинъи с улыбкой рассказывает о драке, у нее действительно пошли мурашки по коже, но страха перед ней она не испытывала.

— Конечно, нет.

— Тогда как тебе моя короткая стрижка?

— Тоже очень красиво. Ты красивая, тебе все идет.

— Красиво, — Цзинъи отвела взгляд и украдкой улыбнулась. Эта улыбка была искренней. — Спасибо.

— За что спасибо?

— Потому что… — черты лица Цзинъи были острыми, ее изысканная внешность придавала ей вызывающий вид. Короткая стрижка еще больше подчеркивала рельефность ее черт, поэтому многие в тот период говорили, что она похожа на крутого парня. — Тогда в школе была мода на бунтарскую гомосексуальность. Некоторые девушки, будучи гетеросексуальными, признавались мне в симпатии, используя дурацкие аргументы вроде «ты круче любого парня». Это раздражало. И парни тоже раздражали. Откуда столько бесполезной зависти? Лучше бы в зеркало посмотрелись.

— Тебе не нравилось не само слово, а то, что тебя сравнивали с парнем, верно?

— Да, — Цзинъи прикусила губу и отпустила. Она не собиралась углубляться в эту тему, но вдруг передумала. — Людям так нравится создавать все эти рамки, чтобы ограничивать других. Разве я не могу быть крутой просто потому, что я — это я? Что бы я ни делала, я остаюсь собой. Я принимаю свой пол и свои поступки, поэтому мне не нравится, когда они так говорят.

Эти правила обычно создаются для женщин. Если девушка коротко стрижется, хорошо разбирается в точных науках, дерется, защищая себя, ее называют похожей на парня. А если парень тихий, застенчивый, говорит медленно и размеренно, предпочитает более спокойные увлечения спорту, его называют похожим на девочку. О нет, еще хуже — женоподобным. Почему «мужские» черты чаще всего считаются хорошими, а «женские» — несут негативный оттенок?

Почему обязательно нужно создавать кодекс поведения, основанный на поле?

Все мы люди, у нас общий генетический материал. Почему нас делят на высших и низших по полу, цвету кожи, расе, вере?

Когда же те, кто извлекает выгоду из этого, избавятся от своего эгоизма, ограниченности, жадности и глупости?

Дарию, как и ожидалось, эта тема заинтересовала. Подумав немного и сформулировав мысль, она сказала:

— Наверное, потому что люди часто склоняются на сторону тех, у кого есть право голоса. Это подсознательное подчинение.

— Тогда… что делать, если те, кто стоит наверху, упрямые и самонадеянные, не слышат и не хотят слышать другие голоса? — спросила Цзинъи.

Дария промолчала. Она не знала, что ответить, потому что ее крик никто не слышал.

— Тогда нужно подняться на их уровень или еще выше, — Цзинъи положила руку на ключицу, выпрямилась и с немного дерзким выражением лица сказала: — Поэтому первый шаг — я поступила в Кембридж. А потом… потом…

Дария заметила, что Цзинъи как-то неестественно покачала головой.

— Что случилось?

Цзинъи на мгновение растерялась. Когда слова уже были на языке, в голове вдруг стало пусто. Какое-то воспоминание казалось очень важным, оно было где-то рядом, но разглядеть его было невозможно.

— Ничего. Вдруг не могу вспомнить, что тогда произошло. Возможно, я слишком много выпила… В общем, отец окончательно порвал со мной отношения. Я ушла ни с чем, чуть не стала бездомной. У меня есть сводный брат, — она сделала короткую паузу. — Его зовут Цю Чэнь.

Хотя в этом не было необходимости, она все же назвала его имя.

— Он в обход отца позволил мне временно пожить здесь. Я его не видела. По идее, я ведь внебрачный ребенок, он должен был бы радоваться, если бы я умерла на улице. Возможно, барину захотелось заняться благотворительностью на досуге. Я не хочу больше иметь ничего общего с их семьей, поэтому мне нужно заработать денег, купить дом и поскорее съехать.

Дария аккуратно сложила вещи обратно в коробку.

— Совершенно не скажешь, что у тебя за плечами столько историй.

Цзинъи увидела руку Дарии, лежащую на столике рядом, и осторожно приблизила к ней свою.

— Вот видишь. На самом деле, если ты сама не будешь застревать в тени, никто ничего и не заметит.

Когда холодные пальцы Цзинъи коснулись кончиков ее пальцев, Дария вздрогнула, но быстро успокоилась. Она попыталась сказать себе не отстраняться. Эта реакция ободрила Цзинъи. Она взяла Дарию за средний палец, затем подняла всю ее руку, скользнула ладонью вниз, пока их ладони не соприкоснулись. Дария хотела отдернуть руку, но Цзинъи быстро переплела их пальцы, крепко сжав ее ладонь. Сердце Дарии бешено заколотилось, кровь застучала в висках.

— Я не против помнить о прошлой боли, — Цзинъи слегка сжала ее руку и, глядя Дарии в глаза, сказала: — Вот видишь. Ты думаешь, что тьма бесконечна, но на самом деле достаточно сделать один шаг, чтобы обнаружить, что свет совсем рядом. Не преувеличивай свой страх. Выбрать жизнь — это уже достаточно смело. Нужно быть лишь чуточку храбрее, совсем немного, чтобы выйти на свет.

Дария не заметила этой маленькой детали: Цзинъи сказала «выйти на свет», а не «прийти на свет».

— Но разве… это возможно?

— Возможно или нет — узнаешь, только попробовав, — Цзинъи не дала прямого ответа, а продолжила мягко: — Изменить существующую структуру общества нереально. Значит, нужно изо всех сил карабкаться наверх, чтобы твой голос был услышан. Чтобы были услышаны голоса тех, кто находится в похожей ситуации, думает так же, но не имеет права голоса. Чтобы те, кому социальное окружение и биологические особенности дали чувство превосходства, смотрели на тебя наравне или снизу вверх. Добровольно или вынужденно. Когда таких людей на вершине станет все больше, тогда устоявшийся порядок наконец будет переписан. А те самодовольные существа, которые топчутся на месте, заслуженно станут мусором, отброшенным в процессе эволюции.

Сохранить наивность и смелость после таких испытаний — поистине драгоценно. Дария почувствовала, как та часть ее сознания, что погрузилась в спячку, откликнулась на слова Цзинъи. Она не заметила, как ее изначально напряженные пальцы уже давно сжимали руку Цзинъи в ответ. Она усмехнулась своей замкнутости и глупости.

— Я вывалила на тебя кучу негатива, а ты используешь свое прошлое, чтобы направить меня. Зря я прожила на несколько лет больше тебя.

На этот раз лишь легкая улыбка тронула глаза Цзинъи. Она только сказала:

— У тебя вспотели ладони.

Внезапное замечание Цзинъи сбило Дарию с толку. Она не могла понять, было ли это волнение вызвано алкоголем или чем-то еще. Отведя взгляд, она уклончиво ответила:

— Я попробую вернуться к той теме, которую не закончила. Я научусь смотреть ей в лицо.

За окном поднялся ветер, становясь все сильнее. Потоки воздуха заставляли стекла дребезжать. Иногда проплывало облако. Зимний дождь на острове был довольно мягким, мелкие серебряные нити не могли скрыть луну на небе.

— М, — Цзинъи тихо усмехнулась. Она наклонилась, оказавшись на расстоянии вытянутой линейки от Дарии, и посмотрела на нее снизу вверх. Мягкий лунный свет, падавший на ее лицо, казался тусклым по сравнению с ней. — Ты знаешь, что такое эмоциональная десенсибилизация?

— Эмоциональная десенсибилизация?

— Да. Попробуй довериться мне. Сегодня мы держимся за руки. В следующий раз… обнимемся?

Инстинктивная, бескорыстная забота и пристрастность Дарии были для Цзинъи как сок сахарного тростника для того, кто никогда не пробовал сладкого — невозможно устоять.

Попробовав сладость, как можно смириться с ее отсутствием?

Поэтому она застала ее врасплох, соблазняя человека, который уже начал снимать защиту. Она хотела, чтобы Дария восхищалась ею и зависела от нее. Она утешала ее слабость, раскрывала свои шрамы, чтобы вызвать сочувствие. Она хотела, чтобы Дария добровольно осталась рядом с ней, привязанная к ней.