Глава 2. Часть 2

— …Этот дом принадлежит и нам тоже. По какому праву вы нас выгоняете? — закончила Хэ Мяо.

Лицо Чжан Цинь то краснело, то бледнело.

Она не могла ничего возразить, ведь Хэ Мяо говорила правду.

Внезапно раздался детский крик.

— Не смей обижать мою маму!

Хэ Чжуанши откуда ни возьмись выбежал и толкнул Хэ Мяо.

Хэ Мяо не ожидала нападения. Видя, как маленький толстяк вот-вот на нее упадет, она инстинктивно закрыла глаза. Ожидаемой боли не последовало. Открыв глаза, она увидела, что Хэ Муцзин заслонил ее собой и упал на землю.

— Цзайцзай!

Хэ Мяо очень испугалась. Она бросилась к брату, чтобы проверить, не ушибся ли он.

Хэ Муцзин встал и отряхнулся.

— Я в порядке.

Хэ Чжуанши понял, что сделал что-то нехорошее, и затих. Чжан Цинь тоже присмирела.

Хэ Мяо отвела Хэ Муцзина в комнату и внимательно осмотрела его руки и ноги. Убедившись, что все в порядке, она вздохнула с облегчением и, подняв голову, притворно сердито посмотрела на него.

— Больше так не делай! Это опасно, понимаешь?

— Я должен защищать сестру, — ответил Хэ Муцзин детским голоском, но взгляд его был твердым.

Хэ Мяо стала строгой.

— Нет.

— А если бы сегодня толкнули меня, сестра защитила бы меня?

— Конечно.

— Вот и я тоже.

Хэ Мяо рассмеялась и покачала головой, пощипав его за щеку.

— Ну что с тобой поделать?

Это прикосновение словно нажало на какую-то кнопку, и лицо мальчика мгновенно покраснело.

— Странно, почему ты покраснел? — Хэ Мяо заметила это и потрогала его лоб. — Вроде не горячий…

Наступила ночь. Серебристый лунный свет заливал землю, на небе мерцали звезды. Хэ Муцзин уснул под стрекот цикад во дворе, свернувшись калачиком на подушке, тихо дыша.

Хэ Мяо же не спалось. Лежа на кровати, она смотрела на его безмятежное лицо, и чувство бессилия охватило ее.

Родители погибли так внезапно, не успев сказать ей ни слова. Цзайцзаю тогда было меньше двух лет, он еще не отвык от груди. Она искала пастухов, чтобы купить козьего молока. Все эти годы они с малышом жили друг для друга.

Иногда она думала, что если бы родители были живы, им с Цзайцзаем жилось бы гораздо лучше. Та авария на шахте унесла жизни десятков людей, в том числе ее родителей.

Но сейчас не время об этом думать. Самое главное — собрать деньги на обучение Цзайцзая.

Подумав об этом, Хэ Мяо слезла с кровати и, порывшись в ящиках старого шкафа, достала красную лакированную шкатулку размером с две ладони. Шкатулка была заперта.

Хэ Мяо потрогала красный шнурок на шее и вытащила из-под ворота маленький ключик.

Она открыла шкатулку, и ее глазам предстал нефритовый браслет насыщенного зеленого цвета. Браслет выглядел слишком роскошно для этой скромной обстановки.

Это бабушка тайком отдала ей перед смертью.

Бабушка происходила из богатой семьи и имела кое-какие сбережения. Некоторая мебель в доме Хэ была довольно старой — это было бабушкино приданое.

Хэ Мяо помнила наказ бабушки, когда та передавала ей браслет:

— Вам с братом будет нелегко. Ваши родители жестоко бросили вас. Теперь и я, старуха, не могу вас защитить. С вашей Второй тётей трудно ужиться, поэтому, по возможности, терпите ее. Храни этот браслет, он поможет тебе в трудную минуту.

Хэ Мяо вытерла слезы.

Урожай еще не собран, а школа требует деньги. Она хотела сохранить браслет, но сейчас у нее не было другого выхода.

— Сестра?

Хэ Муцзин, проснувшись, смотрел на Хэ Мяо у шкафа.

— Сестра, ты плачешь?

Хэ Мяо убрала браслет и улыбнулась ему.

— Нет, просто соринка в глаз попала.

На следующее утро Хэ Муцзин проснулся, едва забрезжил рассвет.

В даосском монастыре он тоже вставал в это время. Умывшись и одевшись, он шел на утреннюю службу, затем завтракал, а после Учитель проверял его успехи в учебе. Их монастырь отличался от других: туда пускали только постоянных посетителей и паломников, а посторонним вход был воспрещен.

Взяв таз, он вышел к большому сосуду во дворе, чтобы набрать воды, умыться и почистить зубы.

Навстречу ему вышел Хэ Чжуанши с новым школьным рюкзаком, нарочито повернувшись к нему спиной, чтобы похвастаться.

Хэ Мяо вставала рано и обычно готовила завтрак, оставляя его на плите, а сама уходила в поле. Хэ Муцзин не обратил внимания на двоюродного брата и пошел на кухню за едой.

Позавтракав, он вымыл свою посуду.

— И мою тоже помой, — Хэ Чжуанши протянул ему свою грязную миску, как будто это было само собой разумеющимся.

— Учитель не учил тебя, что свои дела нужно делать самому? — с презрением спросил Хэ Муцзин.

Хэ Чжуанши покраснел и сердито ушел с миской.