Глава 2. Часть 1

Чжан Цинь поняла, что ничего не поделаешь, и решила оставить эту затею.

Тем временем Хэ Муцзин пытался повторить движения Хэ Мяо, срезающей пшеницу.

Хэ Мяо работала ловко, было видно, что она делала это уже давно. Крупные капли пота скатывались с ее бледного лба на подбородок, но она не останавливалась. Вытерев пот полотенцем, висевшим на шее, она снова склонилась над работой. Острый серп несколько раз промелькнул у ее ног, заставляя его сердце сжиматься от страха.

— Сестра, давай я помогу тебе. — Хэ Муцзин подошел к ней своими маленькими ножками.

Он уже запомнил основные движения и думал, что справится.

— Цзайцзай, иди домой, здесь слишком жарко, — обернулась Хэ Мяо. Видя, как его нежное личико покраснело от солнца, она решила, что он просто не хочет уходить. — Я вернусь днем, а вечером расскажу тебе сказку, хорошо?

— Не хочу, — нахмурился Хэ Муцзин.

Она что, принимает его за трехлетнего ребенка? Такими уговорами его не обмануть.

Он действительно хотел помочь ей.

Хэ Мяо увидела сочувствие в его глазах. Она почувствовала и беспокойство, и нежность.

— Цзайцзай, будь умницей. Этот серп слишком тяжелый, ты его даже не поднимешь. А если поранишься, что тогда?

— Не поражусь! — упрямо заявил Хэ Муцзин и потянулся к серпу. — Дай мне попробовать.

Хэ Мяо разжала руку, но продолжала придерживать серп, чтобы он не поранил малыша.

Серп оказался тяжелее, чем Хэ Муцзин думал.

Ему было трудно даже просто поднять его, не говоря уже о том, чтобы срезать пшеницу.

Осознав это, Хэ Муцзин надул губы.

— Я знаю, что тебе тяжело смотреть, как я работаю, и ты хочешь помочь. Но ты и так молодец, Цзайцзай. Ты помогаешь по дому, моешь посуду. А жатву я сделаю сама. — Голос Хэ Мяо был мягким.

Хэ Муцзин поднял голову и встретился с ее улыбающимися миндалевидными глазами.

Он изучал лицо Хэ Мяо. С точки зрения обывателя, она была очень красивой. С точки зрения метафизики, ее ждала не богатая, но спокойная жизнь.

Вот только…

По какой-то причине ее лоб был окутан черной аурой, скрывающей ее удачу. Наверное, именно поэтому Учитель сказал ему помочь близким изменить судьбу.

Стояла изнуряющая жара. Чжан Цинь только что закончила стирать белье, накопившееся за последние несколько дней. Вся мокрая от пота, она вернулась в дом, чтобы посидеть у вентилятора.

В те времена кондиционеров не было, и даже вентилятор стоил немалых денег. Чжан Цинь купила свой в прошлом году. В комнате Хэ Мяо и ее брата было тесно и душно, а циновки, на которых они спали, были гораздо хуже, чем у нее.

В такую жару никому не хотелось стоять у плиты.

Чжан Цинь специально приготовила побольше тушеного картофеля на ужин. Она планировала сварить жидкой рисовой каши и этим обойтись.

Но когда она подняла крышку кастрюли, ее глаза расширились от удивления.

Картофеля не было.

На дне оставался только тонкий слой подливы.

Чжан Цинь застыла на мгновение, затем стиснула зубы.

Это точно этот маленький нахлебник отнес картофель своей сестре!

Этой девчонке Хэ Мяо пора бы уже выйти замуж вместе со своим братцем-нахлебником, чтобы не сидеть дома на шее!

Надвигались сумерки.

Хэ Муцзин не послушал Хэ Мяо и не пошел домой, а прождал ее всю вторую половину дня в тени дерева. Догадавшись, что она хочет пить, он протянул ей воду. Они немного поговорили, чтобы время шло быстрее. Потом он помог ей погрузить срезанную пшеницу на тележку. Пшеница была гораздо легче серпа.

— Цзайцзай, ты устал? Может, сядешь на тележку? Я тебя довезу. — Хэ Мяо указала на тележку.

Глаза Хэ Муцзина загорелись.

Можно сесть на тележку?

Он с надеждой посмотрел на тележку, но потом, подумав о чем-то, покачал головой.

Пшеница, должно быть, тяжелая. Если он сядет, сестре будет еще труднее.

Увидев это, Хэ Мяо улыбнулась и подошла к нему.

Хэ Муцзин почувствовал, как его ноги оторвались от земли. Опомнившись, он обнаружил, что сидит на тележке, а под ногами у него золотистая пшеница.

— Держись крепче!

Хэ Мяо напомнила ему об этом, а на ее милом лице под соломенной шляпой появилась нежная улыбка.

Когда они вернулись домой, Чжан Цинь уже мыла посуду. Хэ Чжуанши играл во дворе с заводной лягушкой. Увидев брата и сестру, он помахал им игрушкой.

— Лягушка-воин, вперед! Победи этих монстров!

Хэ Муцзин поморщился.

Какой он еще ребенок.

— Вторая тётя, нам оставили ужин? — спросила Хэ Мяо, глядя на Чжан Цинь.

Чжан Цинь бросила на нее взгляд и, снова склонившись над кастрюлей, язвительно ответила:

— Ужина мало. Кто-то слопал весь оставшийся картофель. Я не успела съездить на рынок, нам самим не хватает. Что я должна была вам оставить?

Хэ Мяо ничего не ответила.

Она заглянула в кухню и, увидев в миске немного картофельного отвара, решила приготовить клецковый суп.

Она собиралась разбить в миску яйца, когда Чжан Цинь, наблюдавшая за ней, вдруг резко окликнула ее:

— Ты суп варишь или что? Зачем тебе яйца?

— Вторая тётя, Цзайцзай еще маленький, ему нужно хорошо питаться, — ответила Хэ Мяо, глядя на ее встревоженное лицо, и тихо добавила: — И почему я не могу есть яйца? Мы же всегда поровну делим расходы на продукты?

Чжан Цинь не ожидала такого вопроса. Она выпятила грудь.

— Я еще ничего не сказала, а ты уже про деньги заговорила! Я просто вижу, что осталось всего два яйца! На рынке сейчас яйца дорогие! Можно и без яиц суп сварить!

Хэ Мяо нахмурилась.

— Вторая тётя, почему вы не хотите меня понять?

— Не хочу тебя понять? — Чжан Цинь закатила глаза и фыркнула. — Если бы я не хотела тебя понять, я бы вас давно выгнала из дома, и никто бы мне слова не сказал!

— Так говорить нельзя. Когда бабушка умерла, она сказала, что восточная комната остается моему отцу, а западная — Второму дяде. У нас семья большая, и после смерти бабушки вы попросили поменяться комнатами, и я согласилась.